Юлия Фирсанова - Возвращение

Отчаянное конское ржание, переходящее в хрип, раздалось с той стороны, где оставили лошадей. Мужчинам потребовалась доля секунды, чтобы обменяться быстрыми взглядами и распределить обязанности. Гиз и Лакс остались со мной, Кейр рванул назад, пара мечей бесшумными бабочками впорхнула в руки воина. Фаль отважно ринулся следом. Лошадь уже даже не ржала, кричала почти человеческим голосом, полным неизъяснимой муки, будто с нее кожу живьем сдирали, ей вторили бэк-вокалом остальные животные. Я собралась следом за Кейром, где-то в глубине души гаденько радуясь: «Слава богу, не Дэлькор! С ним все в порядке!» Гиз заступил мне тропу, коротко приказал:

– Подожди, там может быть опасно.

– Тем более! – против воли тормознув, перебила его. – Вы – мечи, я – магия, для сражения может понадобиться и то и другое! Пусти!

Гиз отрицательно качнул головой, уступать он не собирался. Лошадь перестала надрываться, и это молчание показалось страшнее плача-ржания, я зыркнула по сторонам, прикидывая, не свистнуть ли Дэлькора, чтобы помчаться через ежевичник напролом. Но принципиальный спор клинка и волшебства прервался, едва начавшись. Несколько мгновений напряженного ожидания, и из-за ежевичника послышалась брань. Кейр возвращался, на плече у него сидел Фаль и взахлеб рыдал. Телохранитель отрывисто выпалил:

– Лист, коняга мой, околел. На красную язву в траве наткнулся. Ее-то копытами подавил, да поздно, тварь подлая куснуть успела. И как только угораздило? Они ж от своих лесных ям далеко не уползают. Эх… Хорошо хоть никто из нас на нее не напоролся. Я лошадок подальше отвел, чтобы смерти не чуяли.

– Красная язва? – недоуменно переспросила я, все еще слабо знакомая с опасной фауной и флорой здешних мест.

– Змейка такая приметная, черная в красных точках, в здешних краях водится, редкая и ядовитая очень, – печально объяснил Лакс. – Если человека куснет, нужно яд вовремя отсосать, тогда еще ничего, а животина домашняя сразу дохнет.

Воин покосился на спящего разбойника и в сердцах сплюнул. Да уж, невезуха так невезуха. Чего бы ползающей по кустам змейке было не куснуть мерзавца, по которому плачет виселица, вместо ни в чем не повинного коняги? На земле мужик долго валялся, жри – не хочу, ан нет, ползучая тварь дождалась, пока мы своих лошадей пустим пастись, и ужалила четвероногое Кейрово имущество, да и сама нашла смерть под копытами. Прямо «Песнь о вещем Олеге», блин!

Лошадь было жалко, а уж телохранителя и подавно. Я не барышник, однако догадывалась, новый хороший конь явно стоил немало, и пусть теперь мы резко увеличили зарплату Кейсантира, все равно не настолько, чтобы лошадей скупать табунами. Да и до Ланца еще доехать надо было, представив сурового Кейра на трюхающей Белке, я невольно фыркнула, нарушив скорбную тишину. Должен был найтись другой выход. Разбойник всхрапнул и зачмокал губами, я вздрогнула от заметавшейся в голове мысли.

– Оса, а ты не можешь оживить коня? – неожиданно спросил Лакс. Оказывается, он был совсем рядом, за спиной, то ли собирался помочь в борьбе с препятствиями, то ли, напротив, готовился хватать сзади и держать, если я на Гиза кинусь очертя голову неуемным берсерком.

– Не знаю, но пробовать без крайней нужды не хочу. Некромантия не мой конек, – призналась без малейшей неловкости. – Да и неизвестно, какую тварь волшебством в мертвое тело завлечешь. С человеком бы я рискнула, а лошадь… Нет, я лучше Кейру новую раздобуду в качестве компенсации за свою безалаберность.

– Ты-то тут при чем? – Телохранитель так удивился, что даже переживать о скоропостижной кончине коняги почти прекратил.

– Оставила бы на животных защиту, какую постоянно вокруг отряда держу, конь цел бы был, – признала я промах, стоивший жизни бедолаге Листу. – Да только толку теперь рассуждать. Задним умом все крепки.

– По-твоему, человека оживить проще, чем лошадь? – неожиданно заинтересовался другим аспектом проблемы Гиз. Наверное, для него обратимость процессов жизни и смерти представляла практический профессиональный интерес. Убиваешь тут, стараешься, а пришла магева, пальчиком махнула, труп встал жив-живехонек. Весь контракт коту под хвост, труды насмарку!

– Не то чтобы проще, магия в принципе одинаковая нужна, только, – я принялась делать теоретические выкладки, основанные на верхушках оккультных знаний и религиозных доктрин, – душа человеческая куда сложнее и сильнее животной сущности. На зов мага легко отозваться должна, в случае чего и результат легко проверить можно, а звериная… Кто ее знает, куда после разделения с телом девается и как быстро? Начнешь приманивать, пока услышит, сообразит и отзовется, теплое местечко неизвестно что занять может, и отличишь ли, нет от прежнего хозяина – не факт. «Кладбище домашних животных» Кинга читала, воплощать в жизнь его фантазии не хочется.

– Кинга? – переспросил любопытный ко всем моим знаниям Лакс.

– Стивен Кинг – очень плодовитый автор-мистик, обожающий запугивать читателей, – объяснила максимально доступно.

– Пойду лопату достану, – вздохнул Кейр, думая о своем, о практическом.

– Не будем уподобляться мышке, вышедшей замуж за слона и потратившей жизнь на похороны скоропостижно скончавшегося супруга. Лошадку я лучше твою сожгу, а то какие-нибудь лесные звери или шибко голодный люд на ядовитое мясо польстится, – сказала я и, не дожидаясь возражений не доверяющего моей широкой пироманской душе телохранителя, шустро протараторила: – Все сделаю чуток позднее, а пока давайте-ка с этим разбойником разберемся, есть у меня одна замечательная идейка. Поговорить надо, вы же с оружием его постерегите, во избежание враждебных действий в состоянии аффекта.

– С клинком у горла все смирные, – философски согласился Кейр и сделал нужную стойку. Кончик его меча касался кадыка спящего. Гиз практически скопировал его позу, только свой клинок с темно-серым, не отбрасывающим бликов лезвием направил чуть пониже пояса разбойника.

Я мысленно стерла руну сна, витающую над головорезом, Лакс без церемоний (не спящая красавица!) пихнул его носком сапога по лодыжке. Мужик распахнул глаза, дернулся было и замер, узрев красноречивую угрозу из двух мечей. Да, с такой расстановкой сил я бы на месте преступника даже не рыпалась.

– Проснулся, голубчик? – для проформы осведомилась, стараясь говорить совершенно нейтральным, почти безразличным тоном. Равнодушие подчас пробирает куда сильнее банального гнева или наигранного сочувствия. – А теперь слушай внимательно. Ты разбойник из банды Шалого, возможно, заслужил смерть от ран под кустом, но уж коль попался на нашем пути, у тебя появилось целых три варианта возможного будущего. Я сегодня невероятно добрая с утра, наверное, позавтракала хорошо, предлагаю выбрать любое из перечисленных блюд по вкусу. Ты меня понял?