Игорь Шенгальц - Земля обреченная

— Отлично, светлые доны, не буду вам мешать! Клэя, пойдем-ка, у тебя и внизу найдется много дел!

Клэя расстроилась, но перечить не посмела. Умел Боцман руководить своими подчиненными!

— Да, вот еще что, — остановился он в дверях. — Вы, светлый дон, с этого момента всегда желанный гость в моем доме! И, конечно же, никаких денег я с вас не возьму! Живите у меня, сколько посчитаете нужным! Любая из комнат и стол всегда к вашим услугам!

И, не слушая возражений, Боцман вышел.

— Очень удобно, — заявил дон Гуало. — Мне он такого не предложил!

— Видать, не счел ваши травмы достойными оплаты, — улыбнулся я.

Дон Гуало расхохотался.

— Может, и правда, стоило слегка подставиться под мечи этих негодяев, зато сэкономил бы на харчах!

— Думаю, светлый дон, если вы будете периодически захаживать ко мне в гости, то моей трапезы хватит с достатком для нас обоих!

— Интересная идея! — согласился капитан.

— Кстати, — вспомнил я. — Мне тут рассказали, что вы изрядно потратились ради меня…

Дон Гуало нахмурился.

— Надеюсь, вы не попытаетесь вернуть мне деньги? Я бы счел это оскорблением…

Я, собственно, как раз намеревался это сделать, но, увидав рассерженное лицо капитана, ответил иначе:

— Я просто хотел вас поблагодарить за такую заботу о моем здоровье!

Дон Гуало отмахнулся:

— Пустяки! Сущие пустяки! Благородные люди всегда должны помогать друг другу!

Я вспомнил, что слышал подобную фразу не так давно, когда мы только въезжали в Ольстин, но из уст капитана она звучала куда более убедительно.

— Давайте же, наконец, отдадим должное этим сочным куропаткам, — сказал я. — И вот этому вину! И всему прочему!

Дон Гуало с удовольствием согласился.

Мы славно перекусили, не обойдя стороной ни одно из блюд. Силы возвращались ко мне, даже боли почти не чувствовалось. Только рука слегка ныла, но я старался не обращать на это внимания.

Потом дон Гуало раскланялся, клятвенно пообещав заглянуть вечерком, а я внезапно почувствовал неукротимый приступ дремоты и, недолго думая, вернулся в постель.

Когда я вновь пробудился, на улице уже был вечер.

Чувствовал я себя отлично, поэтому оделся и спустился вниз.

Там уже вовсю шло веселье. Дон Гуало и несколько офицеров пили вино и пели песни. Видно, начали они давненько, странно даже, что я не услышал раньше звуков столь шумного собрания.

Заметив меня, капитан разразился приветственными возгласами и дружелюбно пригласил меня немедленно присоединиться к их пиршеству и попробовать «вот это чудесное вино»!

Я не заставил себя упрашивать. Перезнакомившись со всеми приятелями дона Гуало, я устроился за столом и тут же выпил за знакомство. Потом выпили за меня, потом за самого дона Гуало, который пользовался среди прочих офицеров значительным авторитетом. Потом выпили за Боцмана и его прекрасное заведение, потом помянули погибших и выпили зато, чтобы на том свете их встретили хорошо, потом прокляли наемников и подняли бокалы. Дон Гуало сказал тост:

— Выпьем же, друзья, это вино за то, чтобы те поганые ублюдки в следующей жизни переродились в навозных жуков-тружеников и целыми днями с удовольствием копались в фекалиях, почитая это за великое благо своей жизни!

За такое пожелание грех было не выпить. Я был впечатлен фантазией капитана! Но он, оказывается, только разогревался…

— А этот бокал, — произнес он почти без перерыва. — Я хотел бы поднять за то, чтобы Совет в кои-то веки прислушался к словам таких простых солдат, как мы! Нас впереди ждет множество испытаний и славных побед! Так пусть господа из Совета никогда не забывают, что своими успехами они обязаны именно нам! Ведь это мы поддерживаем порядок, это мы — та сила, которую боятся и уважают не только в этом замечательном городе, но и в других городах, и даже в других мирах! Выпьем же за всех нас, скромных людей, которые делают историю!

Этот тост заслужил бурю оваций. Дон Гуало раскланялся на все четыре стороны и выпил бокал до последней капли. После чего его немного шатнуло в сторону, но он вовремя успел опереться о плечо рядом сидящего офицера.

— Я бы очень хотел танцевать! — заявил он. — Когда смерть ходит рядом, нет ничего прекрасней, чем танец с юной прелестницей! Но наш хозяин, уважаемый Боцман, не приемлет в этом зале других женщин, кроме своей очаровательной помощницы… не так ли?

Боцман заулыбался.

— Ради вас, светлый дон, я на этот вечер готов поступиться своими принципами! Клэя, позови девочек!

Клэя удивленно воззрилась на Боцмана, но тот кивнул, подтверждая свой приказ, и девушка, больше не раздумывая, унеслась на улицу.

— Браво! Я в вас не ошибся! Вы благородный человек и только по ошибке не родились наследником одного из баронов, а то и графов! Я немного наслышан о вашей удивительной жизни! Говорят, вы одно время славно пиратствовали в южных морях?

Боцман загадочно улыбнулся.

— Про меня много всего говорят.

Офицеры рассмеялись, капитан хохотал громче всех.

— В любом случае, нас это не касается, это были проблемы других королей и королев! На наше счастье, вы уже остепенились, и нам никогда не придется встретиться на поле боя!

— Не хочу вас обидеть, светлый дон, — заявил Боцман. — Но если бы нам пришлось встретиться в те времена, о коих вы только что толковали, то я бы вам, несмотря на все мое уважение, не позавидовал! Я был чертовски хорош!

Дон Гуало нисколько не обиделся на эту сентенцию и разразился заразительным хохотом. Через секунду смеялись уже все.

Двери кабака распахнулись, и в зал, весело переговариваясь, зашли несколько ярко накрашенных девиц. Судя по всему, это были местные девицы легкого поведения. За ними в зал проследовали несколько человек с музыкальными инструментами в руках.

— Ого, — заявила одна, обладательница шикарного бюста, заманчиво выглядывавшего из глубокого декольте. — А здесь неплохо веселятся!

За спинами девиц прошмыгнула недовольная Клэя и, не глядя по сторонам, отправилась протирать кружки.

— А вот и красавицы, — воскликнул один из офицеров, широкоплечий усач по имени дон Текк. — А мы вас уже заждались!

— Танцевать! Будем танцевать! Музыку!

Вечер только начинался!

Гулять офицеры любили и умели. Столы моментально были сдвинуты в сторону, и по центру образовалась широкая площадка для танцев.

Дон Гуало подхватил декольтированную девицу и пустился с ней в чудовищный пляс, мало обращая внимание на ритм и мелодию. Главная прелесть танца заключалась в том, чтобы изо всех сил сжимать за самые неожиданные части тела красавицы. Девица хохотала, но не сопротивлялась.

Прочие офицеры не отставали, тут же расхватав оставшихся девушек. Те, кому партнерш не хватило, особо не переживая, наполняли раз за разом кружки и поднимали тосты за особо удачные па танцующих.