Галина Романова - Выбор наследника

При этих его словах все повернулись к Акко, и молодой гном почувствовал, что у него сердце уходит не просто в пятки, а уже вывалилось из них и болтается где-то в башмаках.

— Ну, — промолвил Хрост, — и куда ты нас завел?

Если бы на него полезли с кулаками, Акко, наверное, гордо смолчал бы или вовсе стал отбрехиваться — мол, чего пристали? Но его товарищи по несчастью смотрели так… спокойно, что он не выдержал и всхлипнул. Два орка и эльф с удивлением глядели, как на глаза темного альфара наворачиваются слезы.

— Я… я… — он шумно хлюпнул носом, — я не зна-а-ать… Я тут никогда не-е-е быы-ы-л… Просто иду и все-о-о-о!

Орки молча переглянулись. Слов не требовалось.

Они отошли от пещеры всего ничего, когда драур вдруг вскинул правую руку со сжатыми в кулак пальцами. Не зная, что может означать этот жест, Келлегор остановился и вопросительно дотронулся до локтя своего спутника:

— Что?

Прямо ему в лицо уперлись два глаза с вертикальными зрачками.

— З-за нами кто-то идет.

— Да, я тоже чувствую… Думаешь, Повелитель отправил погоню?

— П-похоже на то.

— И что будем делать?

Юный маг прислушался. В пещере отнюдь не стояла гробовая тишина — эхо далеко разносило их голоса, шорох шагов и шум дыхания, где-то с гулким звоном падала капель, шуршал, осыпаясь, песок. Если приложить ухо к скале, можно было разобрать, как что-то ворочается и вздыхает в земных недрах — этот мир жил своей особенной жизнью. И тихие осторожные шаги и шелест (словно огромная змея ползла по мелкой каменной крошке) являлись частью этого мира. Их преследователи пока не были видны — свет магического огонька в навершии посоха отодвигал темноту всего шагов на десять, а дальше все пропадало во мраке. Но они наверняка находились в лучшем положении, чем Келлегор и Фрозинтар, — ведь погоне достаточно было издалека ориентироваться по свету огонька, держась на почтительном расстоянии.

— Мы м-можем ненадолго сбить погоню со следа. — Наемник сжал руку в кулак, а когда опять разжал пальцы, над ними в воздухе затрепетал точно такой же огонек, как и на посохе юного мага. Правильно поняв замысел драура, Келлегор кивнул. — Но это н-ненадолго. Есть еще наш запах… Я бы сам пошел по запаху, не д-доверяя глазам.

И снова Келлегор кивнул, соглашаясь со своим спутником.

— Что будем делать? — прошептал он, надеясь, что его голос не слишком далеко разносится по пещере.

— Только одно. Вы д-должны отыскать Карадора как можно скорее, пока я буду уводить погоню.

— Я? — От неожиданности полукровка пустил «петуха», и наемник по-простому зажал ему рот ладонью.

— Цыц. Именно вы, л-лорд. Вы должны напасть на след. Вы с-сможете. — Фрозинтар, зажимая ему рот ладонью, быстро стрельнул туда-сюда глазами по сторонам. Он видел в темноте намного лучше своего спутника и был почти уверен, что в пределах досягаемости нет подозрительно движущихся теней. — Я знаю!

— Но как? — прошипел Келлегор, когда холодная твердая ладонь убралась с его губ.

— П-поиск на крови.

— Что?

— Я не умею, но вы маг. У вас п-получится. Я слышал, что маги могут искать родственников по крови. Карадор — в-ваш дядя. У вас в жилах одна кровь. Пусть он и не родной брат вашей м-матери, но у вас общий предок. Н-надо только попытаться, — добавил он, заметив, с каким недоумением смотрит на него подросток. — Хотя бы один раз!

Минуту или две Келлегор прислушивался к себе, а потом неуверенно кивнул.

— Отлично. С-стойте здесь! — Наемник с такой силой притиснул его к стене, что у юного мага не нашлось в груди воздуха для каких-либо слов. — Никуда не уходите… И н-набросьте на себя какой-нибудь полог!

Торопливо кивнув, Келлегор повел в воздухе вокруг себя рукой, шевеля губами. Он прекрасно понял, что имел в виду наемник — нужно было отвести глаза преследователям, чтобы те были уверены, что они двинулись дальше.

Его огонек погас, погрузив пещеру в полную темноту. Остался лишь оранжевый светлячок, который, словно настоящая бабочка, трепетал крылышками над макушкой драура. Полукровка продолжал тихо шептать, и постепенно рядом с Фрозинтаром в воздухе появился еще один силуэт — точная копия юного мага. Оглядев фантом с ног до головы, наемник кивнул головой и вместе с ним бесшумно растворился во мраке, оставив Келлегора одного, практически в полной темноте.

Впрочем, ненадолго. Несколько минут спустя он даже не увидел, а скорее почувствовал, как мимо него, крадучись, прошествовали несколько приземистых теней. Для погасившего огонек молодого мага тут было слишком темно, и он не смог рассмотреть силуэты преследователей. Лишь по шороху шагов и слабому сопению заключил, что тут как минимум шестеро темных альфаров, причем двое ведут на поводках каких-то зверей.

…Зверей! Те наверняка ориентируются по запаху, а он, как назло, не позаботился о том, чтобы стать совсем уж неосязаемым!

Наречие темных альфаров было Келлегору неизвестно, поэтому он не стал прислушиваться к словам (все равно ничего не понять!), а сосредоточился на интонациях. И успел выставить вперед посох, когда, если судить по отрывистому возгласу одного из гномов и змеиному шипению «гончей», его схрон обнаружили.

Пситтак (в темноте полукровка не смог рассмотреть существо, но это был именно он) атаковал свою жертву молча, в прыжке разинув пасть, чтобы сразу вцепиться ядовитыми зубами в плоть. Но его зубы встретились с выставленным вперед посохом. Келлегор только ойкнул, когда тот вырвался у него из рук, превращаясь в змею. Длинные чешуйчатые кольца обвились вокруг тела пситтака, и две рептилии, сцепившись, покатились по камням. Против яда одного зверя действовали смертельные объятия другого.

Оставшийся без посоха, юный маг прижался к стене и, резко разведя руки в стороны, с силой хлопнул в ладоши. Ящер — божество не только разрушения, смерти и темных начал. Противоположностью мрака всегда был свет, и сейчас яркий сгусток белого пламени озарил коридор и больнее, чем кнутом, ударил по привыкшим к темноте глазам альфаров.

Туннель огласился криками негодования и боли. Зажмурившись (и ему было больно смотреть на свет), Келлегор не увидел, как откуда-то сверху на гномов пала массивная тень. Лишь по внезапно раздавшимся отчаянным воплям и жуткому хрусту ломающихся костей он догадался, что тут происходит форменное избиение и, слегка пригасив магическое пламя, рискнул открыть слезящиеся глаза.

Сама битва заняла всего несколько секунд. Два гнома валялись с проломленными черепами, еще у одного была свернута шея, четвертый от страшного удара отлетел к стене и мешком валялся там. Из шестерых преследователей на ногах оставались лишь двое. Один ринулся на драура, замахиваясь боевым молотом, а другой не стал искушать судьбу. Ему хватило беглого взгляда на павших товарищей, чтобы развернуться и со всех ног броситься прочь. Далеко он, впрочем, не убежал — налетев на стену, на миг замер с раскинутыми руками, а потом как бы всосался в камень, растворившись в нем со скоростью призрака. Фрозинтар в это время был занят — увернувшись от молота с легкостью, которую трудно было заподозрить в таком массивном теле, он двумя точными ударами вырубил альфара и свернул ему шею. После чего оглядел поле боя и поднял глаза на прижавшегося к стене Келлегора: