Селин Кирнан - Кружащие тени

Что ж, без всяких сомнений, она проиграла схватку в низовьях ручья. Когда тот мужчина взглянул на нее через сверкающую на солнце воду, Винтер задрожала, как загнанный кролик, и ее с головой затопил нахлынувший страх. Страх одержал верх. Тот человек победил. Если бы он тогда решил напасть, Винтер ничего не смогла бы ему противопоставить. Заполучить ее оказалось бы для разбойников не сложнее, чем набрать ягод с куста.

Озкар споткнулся, и Винтер в отчаянии ударила его пятками в бока. Ей хотелось вечно двигаться дальше, ни на секунду не останавливаясь. Мысль сделать привал там, где разбойник еще сможет ее отыскать, наполняла девушку ужасом.

Внезапно и неожиданно проснулись воспоминания о Кристофере — ясные и четкие. Его внимательные, улыбчивые глаза и его усмешка, его безрассудная храбрость… «Кристофер! — подумала она с искренней грустью. — Кристофер!» Как могла она так отчаянно по нему скучать, если они были едва знакомы? Но она скучала. Она тосковала по нему и восхищалась им — и за храбрость, и за то, что он не разучился смеяться перед лицом всего, что на него обрушилось. «Не то что ты сама! — с горечью подумала она. — У тебя-то ничего не отняли! И ничего с тобой не сделали, только посмотрели. А тебя этот взгляд уничтожил! Вот ведь младенец-переросток!»

Молча, с гримасой отвращения к себе, Винтер выпрямилась в седле и натянула поводья. Озкар с облегчением перешел на шаг и остановился совсем, опустив голову и тяжело дыша. Зной навалился на них, и Винтер, застыв, вслушалась, не слышны ли звуки погони. Однако тишину и спокойствие леса нарушало лишь непрестанное жужжание насекомых.

Сделав глубокий вдох, Винтер выпрямилась и прижала руку к груди, стараясь унять колотящееся сердце. От прикосновения ладони зашуршала записка Рази. Подвеска гильдии поднималась и опускалась в такт дыханию. Лес вокруг был погружен в мирную дрему. Девушка рассмеялась. «Вот и ладно, — с дрожью подумала она. — Вот и ладно. Все закончилось».

Не теряя больше времени, Винтер повернула Озкара и направила его вверх по холму. Позволив ему увезти себя далеко в чащобу высоких деревьев, она быстро присмотрела подходящее место, соскользнула с седла и принялась разбивать лагерь.

Спустя полчаса Озкар был накормлен, напоен, почищен, спутан и удовлетворенно дремал, прислонившись к дереву. Едва держась на ногах от усталости, Винтер забралась под навес. Она легла, пристроив голову на седло, устремила взгляд на испещренную пятнами света ткань и постаралась очистить свой разум от всего, кроме тихого лесного гула. Она вознесла молитву за Лоркана, молитву за Рази и проникновенную молитву за Кристофера, где бы он ни был. Сон обрушился на девушку внезапно, как будто бездонная черная пропасть беззвучно распахнулась и поглотила ее.

Небо над деревьями раскололось от удара грома, и Винтер подскочила от грохота, пытаясь понять, где находится. Она лежала на спине. Почти стемнело. Должно быть, девушка проспала не один час. Воздух был тяжелым и душным от надвигающейся грозы, а под навесом — сыро и слишком тесно, так что девушка порадовалась, что сделала свое убежище открытым по сторонам. Щурясь, она повернулась и выглянула наружу, ожидая, пока привыкнут глаза.

Совсем рядом с ее лагерем стоял Лоркан и встревоженно всматривался в темную чащу.

— Слушай, — велел он.

При виде его фигуры, мерцающей в сумерках, Винтер сглотнула.

— Папа, — прошептала она, — мне страшно.

Лоркан с досадой потряс головой.

— С этим я уже сделал все, что мог, — твердо произнес он. — Теперь ты сама по себе, малышка. — Он вгляделся во тьму. — Там Волки, — сказал он. — Они идут.

— Папа, — взмолилась девушка, но Лоркан уже скользил прочь, и его белая рубашка светилась размытым пятном в сгущающейся темноте. Превратившись в неясный силуэт, он оглянулся на нее и прижал палец к губам.

Винтер закричала, когда молния озарила деревья, примыкавшие к ее укрытию, и окончательно проснулась от раската грома, раздавшегося прямо над головой. Озкар тревожно заржал, и девушка услышала, как он переступает с ноги на ногу и дрожит от страха, натягивая путы. Она резко повернула голову в сторону, где что-то мелькнуло в не совсем еще кромешной мгле леса.

Разбойник стоял на самой границе поляны; от места, где лежала Винтер, его отделяло не больше десятка шагов. Он стоял боком, поигрывая увесистым посохом и наблюдая за ней через открытую часть ее убежища. Должно быть, он заметил блеск ее глаз в сумерках, поскольку поудобнее перехватил посох и ухмыльнулся девушке, сверкнув зубами в гуще теней.

— Не волнуйся, — мягко сказал он. — Это всего лишь я… хороший след ты мне оставила, позаботилась, можно сказать.

Винтер лежала, затаившись как мышь, и наблюдала, как он крадется через поляну, держа посох одной рукой сбоку от себя. Вновь коротко полыхнула молния, и девушка ясно увидела в другой руке бандита нож. Вспышка на мгновение ослепила ее, а когда Винтер вновь начала видеть в темноте, мужчина уже стоял рядом с убежищем, глядя на нее сверху вниз. Усмешка исчезла с его губ, а лицо было встревоженным.

— Слушай, — сказал он. — Я тебе ничего дурного не сделаю. Поняла?

Он опустился на колени, опираясь на посох и без напряжения держа нож в ладони. Он неотрывно смотрел Винтер в глаза, слегка отклонив назад голову. Он говорил тихим голосом, как будто обращаясь к ощерившейся собаке:

— Ты дашь мне то, чего я хочу, и я тебя не трону. Хорошо?

Винтер не отвечала и не шевелилась.

Он постоял на коленях еще мгновение, стараясь понять ее намерения. А затем позволил взгляду скользнуть по телу девушки, задержаться на груди, остановиться ниже, между ног, и вновь вернуться к груди. Винтер видела, как его лицо отяжелело, а губы разомкнулись. Он вновь посмотрел ей в глаза и показал нож.

Затем он ступил под навес.

Винтер дождалась, пока бандит двинется, чтобы навалиться на нее, а затем изо всех сил заехала ему между ног. Он зашелся беззвучным хрипом, выпустив из себя весь воздух, а когда согнулся вдвое, Винтер резким движением боднула его в переносицу. Из сломанного носа разбойника хлынула кровь, а девушка подтянула ноги и ударила его в грудь так, что бандит выкатился из-под навеса.

Она ринулась за ним, нащупывая кинжал, в надежде убить разбойника, пока он не успел прийти в себя. Но тот, должно быть, обладал бычьей крепостью, поскольку мгновенно вскочил на ноги, выставив перед собой нож и прижав свободную руку к паху. Винтер поймала его взгляд и прочитала в нем судьбу, ожидавшую ее, если она позволит этому мужчине одержать над собой верх. Позади них ревел, рвался с привязи и лягался Озкар, пытавшийся освободиться от пут. Небо прочертила молния, и загрохотал гром.