Сергей Трищенко - Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Я открыл глаза. Простенькое движение далось мне с невероятным трудом и потребовало длительной психофизиологической подготовки: в сознание я пришел давно, а вот глаза открыть все не мог. Будто слон наступил на веки и никак не хотел уходить. Маленький такой слон —тонн на пять. Или на шесть. А я долго пытался столкнуть его своими ресницами. И наконец мне это удалось: слон упал. Или ушел. И на том спасибо.

Где я? Дурацкий вопрос. Особенно если он риторический. Задавать такие в трезвом состоянии не следует. Выходит, я пьян? Это было бы неплохо: я протрезвею — и все исчезнет. То есть все появится, исчезать-то больше нечему: пустота вокруг. Белая сверкающая пустота. Белое безмолвие. Снег? Но не холодно, а жарко. Значит, не снег.

Пытаюсь повернуть голову влево-вправо. Не получается. Шевельнуть рукой — тоже. Ногой... Бесполезно.

Ладно. Главное — не паниковать. Вернемся к исходному положению: лежу, глаза открыты. Что они видят? А ничего не видят: белое небо над головой. Или... потолок? Если потолок, значит — больница, больничная палата. Если бы лежал в операционной — видел бы врачей или лампы.

Просто больничная палата. И лежу я, скорее всего, в гипсе — потому и не могу шевельнуться.

Я скосил глаза. Налево, потом направо. Так и есть — белое пространство по обе стороны. Простыни? Вот только слишком далеко они простираются — до самого горизонта. Да и не ткань подо мной — какая-то зернистая поверхность. Песок? Белый песок пустыни... Да нет, там вроде белое солнце, а не песок. Белый песок солнца...

Я посмотрел в зенит. И там все белое. Облака? Вопрос-загадка: сверху белое, снизу белое — где я нахожусь? Ответ: в сметане. И сам я — муха Весело... но не слишком. Совсем не весело, если честно признаться. Руки и ноги по-прежнему не слушаются.

Такое ощущение, что я распят. Может, так оно и есть? Солнце голову напекло, вот и представляется, что лежу. Да нет, глупости, я же не Иисус Христос, это точно. Я ведь прекрасно знаю, кто я: Сергей Леонидов, двадцати пяти лет, холост, к счастью. Работаю на кафедре... во всяком случае, не истории религии и не закона божьего, так что распинать не за что. Да! Информатики и математики, вот чего. Кафедра ИМ. Или даже ИиМ. Ну и что? Как из этого вывести мое теперешнее местонахождение? Попробовать разве подключить профессиональные знания? Топология вмещающей меня поверхности... Плоскость, ровная плоскость. Икс равен нулю. И игрек равен нулю. Все равно нулю. И сам я равен нулю. Нет меня здесь. И не может быть. И того, что я вижу, тоже не может быть. Тьфу! Да бред это все.

Может, я все же перебрал? Перебрал и прикорнул на кухне, упираясь лбом в газовую плиту. Оттуда и жар.

Да нет, я трезв. Как стеклышко. Как препараторское стеклышко того гигантского микроскопа, под которым я сейчас лежу...

Это фигурально, разумеется: ни под чем я не лежу, ничто на меня не давит — ну разве кроме тяжелых мыслей.

Может, я действительно в пустыне? Очень долго шел, устал, получил тепловой удар, упал и все забыл — память отшибло. Жарко тут. Жарко и светло. Очень светло и очень жарко.

Я еще раз скосил глаза. Во что я хоть одет? Подходящая одежда для пустыни или нет? Свитер... мой любимый, темно-вишневый, с рисунком. А что в пустыне носят? Что в моде — ватные халаты?

В небе появилась черная точка. Та-ак! Вот уже и стервятники появились. А я лежу в неподвижности — идеальный объект для питания. Сейчас объедят, и стану не объект, а объедок. Объедкт... Может, я вообще труп?

Я принюхался. Да нет, вроде пока не смердит. А вот нос, похоже, работает. Но ничего не чует. А рот?

Я попробовал покричать, но попытка оказалась безуспешной: звуки не выходили наружу, опадая назад в грудную клетку и скапливаясь там комком, мешающим глотать.

Может, меня укусил скорпион? Или паук-фаланга? Отсюда и паралич.

Точка вверху приближалась, увеличиваясь в размерах. Какая-то она странная... Нет, на стервятника не похоже. И на стерву — тоже. Черт, и в таких условиях я пытаюсь шутить. Правда, и шуточки плоские, как поверхность вокруг. Это она влияет — бытие определяет сознание. Вернее, фрактальность бытия определяет фрактальность сознания. Кандидатский минимум по философии я недавно сдал, вот что. Потому в мозгах — идеалистико-материалистическая каша.

Да это же... летающая тарелка!

Тогда уж, скорее, летающая вилка. Двузубая.

Вилка подлетает ближе и трансформируется в конус. Нацеливается на меня, зависает, прикасается... Куда!

Я захихикал. Прикосновения оказались очень щекотными. Тонкое острие пробежалось от шеи по плечам, рукам, залезло под мышки... Я захохотал в полный голос, попутно обрадовавшись, что дар речи не потерян — или восстановился. Но двигаться я по-прежнему не мог.

— Эй, вы, прекратите! — заорал я, когда наконечник принялся безобразничать где-то внизу. — Ах, вы!...

Я добавил пару ругательств, чтобы разрядиться хотя бы таким образом. Это надо же — так издеваться над человеком!

— А ну, пошли..! — завопил я, уточнив, куда. Конус исчез.

Я выпучил глаза. Смотри, послушались. Я их послал, они пошли...

Что-то мелькнуло перед глазами. И сразу стало немного жарче.

Я посмотрел на плечо. Свитер исчез. Теперь я лежал в клетчатой рубашке. Миг — исчезла и она. Меня раздевали на расстоянии. Теперь-то я поверю в истории о зловредных пришельцах!

Исчезла майка и я остался лежать абсолютно голый. Изверги! Сейчас, наверное, кожу сдирать начнут.

Только вот как и когда они меня похитили? И почему я ничего не помню? Отключили память?

В небесах вновь что-то замаячило. Я напрягся. Сейчас начнется...

Предмет подплыл ко мне и я увидел, что это... громадная кисть. Беличья. Или колонковая. Когда-то я в них что-то соображал. Или же данное устройство просто похоже на кисть?

Смутное подозрение закопошилось во мне. Даже не подозрение, а скорее предположение, догадка...

Но додумать я не успел: кисть прикоснулась ко мне — я ощутил холодок от ее прикосновения — и я стал изумрудно-зеленым. Вот-те на! «Зеленые человечки» в своего перекрашивают?

Кисть продолжала порхать вокруг, как бы в нерешительности. Потом снова прикоснулась. И я стал ярко-красным. Алым. Еще одно касание, и я — негр.

Блин! Я почувствовал, что ледяной ужас начинает охватывать меня. Холодок догадки, возникший где-то в затылке, подполз к сердцу, спустился под ложечку, заморозив желудок... и ушел холодить пятки. Душа в пятки ушла? Такая она холодная, оказывается?