Терри Пратчетт - Unseen Academicals

— Я думал, мы теперь "парни", — заметил преподаватель Новейших Рун.

— Без разницы, — пробормотал Чудакулли, вытягивая шею, чтобы взглянуть поверх голов толпы.

— Не может быть!

— Ну, — вздохнул Чудакулли, — разве «парень» это не тот, кто предпочитает выпивать с друзьями при полном отсутствии женщин? В любом случае, хватит с меня споров. Стройтесь за мной в боевой порядок. Мы отправляемся посмотреть на футбол.

Успехи волшебников поразили Ухореза и Ноббса, которые до настоящего момента считали своё начальство всего лишь кучкой белых и пушистых толстячков, напрочь оторванных от реальной жизни. Однако чтобы стать старшим волшебником и удерживать свой пост много лет, требовалось открыть в себе немалые источники упрямства, жестокости и завуалированного хамства, каковое, несомненно, является признаком каждого истинного джентльмена, например: "О, так это была ваша нога? Я ужасно извиняюсь!"

А кроме того, с ними шёл доктор Икоц, идеальный компаньон для непростой ситуации, потому что (согласно Уставу университета) он был официальным злым волшебником, а всё благодаря радостному стремлению НУ решать неприятные проблемы вовсе отказываясь от их решения. [8] Короче говоря, каждый волшебник знал: что бы ты ни делал, найдутся другие, которые отползут заниматься своим странным и грязным волшебством в какой-нибудь пещере на краю мира.

Менее опытная, чем НУ, организация могла бы вообразить, что её задача — избавляться от таких, как доктор Икоц, и понесла бы при этом существенные риски и расходы. НУ, напротив, дал Икоцу штат, кафедру, бюджет и карьерную перспективу. А также шанс время от времени спускаться в тёмные пещеры и метать молнии в неофициальных злых волшебников. Подобная тактика неплохо работала, пока кому-нибудь не приходило в голову указать, что Департамент посмертных коммуникаций на самом деле, по сути своей, занимается ни чем иным, как н-е-к-р-о-м-а-н-т-и-е-й, верно?

Так или иначе, доктор Икоц получил признание среди коллег как полезный, (хотя и слегка раздражающий) член Совета НУ. В основном потому, что он (согласно Устава) имел право произносить вслух гадости, которые все другие волшебники были бы счастливы озвучить сами, если бы осмелились. В конце концов, человек с вампирской V-образной чёлкой, кольцом-черепом на пальце, зловещим посохом в руках и чёрным плащом на плечах, просто обязан распространять вокруг немного зла (хотя Устав определял допустимое зло где-то на уровне тайком связанных шнурков или краткого приступа почесухи в паху). Может, и не самый идеальный компромисс, но зато в лучших традициях НУ: Икоц любезно занял нишу, которую в противном случае мог бы занять человек, действительно находящий удовольствие в грудах гниющих трупов и горах ободранных черепов. Надо признать, у Икоца был ещё один крупный недостаток: он постоянно навязывал своим коллегам бесплатные билеты на всякие любительские спектакли, в создании которых принимал живейшее участие. Однако, взвесив все за и против, волшебники согласились, что лучшее — враг хорошего, а спектакли всё равно гораздо предпочтительнее ободранных черепов.

Икоц ощущал себя в толпе совершенно счастливым. Тут хватало в избытке не только подлежащих мастерскому перепутыванию шнурков, но и карманов! Которые Икоц отнюдь не собирался обчищать. Наоборот! Он пихал в них рекламки очередного любительского спектакля, изрядный запас которых всегда на всякий случай хранил под своим зловещим чёрным плащом. [9] Икоц наотрез отказался надеть штаны. Даже потерявший всякое самоуважение чёрный маг и не подумает облачиться в подобную простолюдинскую одежду, объявил он. Это полностью испортит впечатление.

Для Орехха сегодняшний день выдался определённо загадочным, и оставался таковым, становясь всё загадочней и загадочней с каждой минутой. Вдалеке раздался свисток, и где-то посреди этой пихающейся, топчущей ноги, и, в основном, выпивающей толпы, началась игра. Кажется. Тут Орехху пришлось положиться на мнение Трева. Повсюду раздавались охи и ахи, в соответствии с которыми толпа колыхалась то вперёд, то назад. Трев и его приятели, которые, насколько в общем гвалте смог разобрать Орехх, называли себя "Дурнелловская Мощная Бодяга", использовали каждый удобный момент, чтобы протиснуться поближе к месту загадочной игры: они упирались, когда их толкали назад, и нажимали, когда людской водоворот тащил их вперёд. Толкнуть, качнуться, поднажать… что-то в этом ритме говорило с Ореххом. Неясное чувство поднималось от его стоп и кистей, легко проскальзывало в мозг, согревало его, отрывало от собственного «я» и делало частью живого, подвижного создания, дышащего вокруг.

Потом началась речёвка. Она зародилась где-то на дальнем конце игрового поля, и, чем бы она ни была вначале, постепенно превратилась в четыре кричащих строчки, скандируемых сотнями людей и тысячами галлонов пива. Затихнув, она унесла с собой тёплое чувство сопричастности, оставляя в душе пустоту.

Орехх заглянул Треву в глаза.

— Ага, почуял? — спросил Трев. — Быстро тебя пробрало.

— Это… — начал Орехх.

— Я знаю. Мы об этом не говорим, — твёрдо оборвал его Трев.

— Но оно взывает ко мне без…

— Мы об этом не говорим, понял? Помолчи лучше. Эй, гляди-ка! Их отпихнули! Вон местечко свободное! Поднажмём!

Оказалось, что поднажимать Орехх умеет, как никто… просто мастер. Под его неумолимым давлением другие болельщики отодвигались или медленно отжимались с пути, их подбитые гвоздями башмаки бессильно скребли по булыжникам мостовой, а обладатели упомянутых башмаков с неизбежностью оказывались позади Орехха и Трева, ошарашенные, озадаченные и обозлённые.

В этот момент кто-то принялся яростно дёргать Орехха сзади за ремень.

— Остановись! — крикнул Трев. — Остальные наши отстали!

— Фактически, меня тормозит прилавок с супом и гороховым пудингом. Я делаю всё, что могу, мистер Трев, но этот прилавок правда очень сильно мешает, — через плечо пояснил Орехх. — А ещё мисс Гленда. Добрый день, мисс Гленда.

Трев бросил взгляд назад. Там разгоралась драка, над толпой взлетел боевой клич Энди. Вокруг Энди постоянно случались потасовки, а если нет, он сам начинал заваруху. Но Энди следовало любить, потому что… ну, просто следовало, и всё. Он… Впереди Гленда? Значит, она тоже где-то там?

Вокруг началась суета, когда какая-то продолговатая штука, укутанная в драные тряпки, взлетела вверх и потом упала обратно, сопровождаемая приветствиями и свистом толпы. Трев и прежде не раз бывал прямо у края игрового поля. Подумаешь, событие. Он видел мяч дюжины раз.

Но сколько времени Орехх толкал перед собой прилавок с пудингом, словно паровой каток? "О, господи, — подумал Трев. — Я нашёл настоящего игрока! Как ему это удаётся? Он же выглядит, словно умирающий от голода!"