Терри Пратчетт - Unseen Academicals

— Первый вопль был таким ужасным, Архиканцлер, что продолжал звучать ещё долго после того, как Флорибунда лишился дыхания. Казалось, этот звук обрёл собственную жизнь. Снова магические протечки виноваты, я уверен. Пришлось запереть этот крик в одном из подвалов.

— А Флорибунда успел сказать, на что был похож тот злосчастный сэндвич?

— На входе или на выходе, сэр? — спросил Думмер.

— Только про вход расскажите, пожалуйста. У меня слишком живое воображение.

— Он сказал, это был самый вкусный из сэндвичей, какие ему доводилось пробовать. Именно такой представляешь себе, когда слышишь слова "сэндвич с ветчиной", но фактически никогда не получаешь.

— С коричневым соусом? — уточнил Чудакулли.

— Разумеется. Похоже, это был идеальный сэндвич, лучший из возможных. Фактически, конец эволюции сэндвичей.

— Да уж, этого Флорибунду он чуть не прикончил. Впрочем, этот факт мы знали и раньше, правда? Комод всегда предоставляет наилучший образчик запрошенного предмета.

— Честно говоря, о Комоде известно очень мало достоверного, — вздохнул Думмер. — Мы знаем, что он вмещает лишь предметы, способные вписаться в куб со стороной 14,14 дюйма, что он прекращает работать, если изъятый из него неорганический предмет не возвращают на место в течение 14,14 часа, а также то, что в нём не содержится ничего розового. Однако почему дела обстоят именно так, мы не знаем.

— Но ветчина совершенно определённо является органическим предметом, мистер Тупс, — резонно указал Чудакулли.

Думмер снова вздохнул.

— Да сэр, и как она там оказалась, мы тоже не знаем.

Архиканцлер, наконец, сжалился над Тупсом.

— Может, ветчина была сильно зажаренной, до хруста, — великодушно предположил Чудакулли. — Такая, знаете, которая крошится и тает во рту. Моя любимая.

Дверь, наконец, распахнулась, и они увидели его. Такой маленький, посреди очень большой комнаты…

Комод Любопытства.

— Вы думаете, мы действуем разумно? — спросил Думмер.

— Разумеется, нет, — ответил Чудакулли. — А теперь найдите для меня футбольный мяч.

На одной из стен комнаты висела белая маска, вроде тех, которые надевают на карнавал. Думмер повернулся к ней.

— Гекс. Пожалуйста, найди мне мяч, подходящий для игры в футбол.

— Маска? Что-то новенькое, — удивился Чудакулли. — Я думал, голос Гекса доносится сюда через блит-пространство.

— Да, сэр. Просто раздаётся из ниоткуда, сэр. Но знаете, когда есть предмет, к которому можно обратиться, это как-то легче воспринимается.

— Какой формы мяч вам требуется? — спросил Гекс мягким, словно рафинированное масло, голосом. — Овальный или сферический?

— Сферический, — ответил Думмер.

Комод задрожал.

Эта штука всегда нервировала Чудакулли. Комод выглядел каким-то слишком… самодовольным. Он словно говорил: "Вы не понимаете, что творите. Используете меня, как волшебный ящик с игрушками, и при этом думать не думаете, сколько опасных штук может поместиться в кубе со стороной 14 дюймов". На самом деле, Чудакулли не раз думал об этом, особенно ночью, часа в три. Именно поэтому он никогда не заходил в комнату Комода без парочки смертельных заклятий в кармане. Просто на всякий случай. А тут ещё этот Орехх… В общем, надейся на лучшее, готовься к худшему — это всегда было девизом НУ.

Из Комода выдвинулся ящик, и продолжал выдвигаться, пока не достиг стены, но на этом не остановился, продолжаясь, видимо, где-то в других измерениях, потому что с другой стороны стены его ни разу не видели, сколько бы ни проверяли.

— Сегодня гладко работает, — заметил Чудакулли.

Тем временем другой ящик поднялся из пола, а от него ответвился третий, на вид точно такой же, как первый, и в свою очередь устремился к дальней стене.

— Да. Парни из Бразенека придумали новый алгоритм для управления интервалами волн в высокоуровневом блит-пространстве. Он ускоряет работу объектов вроде Комода до 2000 спирти.

Чудакулли нахмурился.

— Это вы только что придумали?

— Нет, сэр. Чарли Спирти придумал, он в Бразенеке работает. Один спирти равняется 15000 итераций до первого отрицательного блита. Так проще говорить и гораздо легче запомнить.

— Ваши знакомые из Бразенека присылают вам свои работы?

— Да, сэр, — подтвердил Думмер.

— Бесплатно?

— Конечно, сэр. — Думмер выглядел удивлённым. — Свободный обмен информацией — краеугольный камень натурфилософии.

— Значит, вы им тоже что-то посылаете?

Думмер вздохнул.

— Да, разумеется.

— Я этого не одобряю, — заявил Чудакулли. — То есть, я полностью поддерживаю свободный обмен информацией, но лишь до тех пор, пока информация поступает от них к нам.

— Да, сэр. Мы с вами, кажется, слегка расходимся в понимании термина "обмен".

— Тем не менее… — начал Чудакулли, но осёкся на полуслове. Раздался шум столь тихий, что они расслышали его лишь после того, как звук прекратился. Комод Любопытства уже сложился и снова выглядел, как обычный невинный предмет мебели в центре большой комнаты. Однако стоило им взглянуть на него, как дверцы Комода распахнулись, и на пол выпал коричневый мяч, отскочивший от каменных плит с тихим "бумц!" Чудакулли подошёл, поднял мяч и принялся крутить в руках.

— Интересно, — сказал он, стукнув мячом об пол. Тот отскочил и взлетел выше головы Архиканцлера, но Чудакулли был достаточно проворен и успел подхватить его, прежде чем мяч снова упал. — Замечательно. Что думаете, Тупс?

Он бросил мяч и наподдал его ногой. Мяч полетел в направлении Думмера, который, к собственному изумлению, успел его поймать.

— Он словно живой. — Думмер выпустил мяч из рук и тоже попробовал нанести удар.

Мяч взлетел.

В школе Думмер Тупс был квинтэссенцией слабака, держателем исключительной, постоянно действующей записки от своей тётушки, в каковом примечательном документе она просила освободить его от забегов на стометровку и прочих спортивных упражнений в связи с ушным грибком, перемежающимся стигматизмом, бурчанием в носу и регулярными приступами сплина. По собственному признанию, он скорее был согласен пробежать десять миль, перелезть высокие ворота и взобраться на крутой холм, чем принять участие в каком-нибудь спортивном соревновании.

А теперь мяч пел ему. Он пел: "бумц!"

Несколько минут спустя, они с Чудакулли шли обратно в Главный Зал, время от времени постукивая мячом по полу. Было в этом "бумц!" что-то такое, отчего хотелось слышать его снова и снова.

— Знаете, Думмер, мне кажется, вы поняли суть футбола неправильно, — рассуждал Чудакулли. — Есть многое на Небе и на Диске, что неизвестно нашим философам.

— Охотно соглашусь, сэр. В том, что касается спорта, моя философия весьма проста.

— Всё дело вот в нём, — сказал Чудакулли, в очередной сильно стукнув мячом по полу. — Завтра мы принесём его на тренировку и посмотрим, что произойдёт. Вы пнули мяч изо всех сил, мистер Тупс, а ведь вы сами признаёте, что вы слабак и хиляк.