Марина Дяченко - Ключ от Королевства

Я выпустила древко из рук. Спросила, как могла, равнодушно:

— Больше король ничего не повелел?

— Ничего. Только ждать утра.

— Значит, будем ждать.

Ни на кого не глядя, я отошла опять в тень. «Накормить»? «Устроить на ночь»? Мне ничего от них не надо. Скорее бы это утро — а там, глядишь, и голову снесут, и можно будет вздохнуть спокойно…

Принца и Эльвиру, растерянных, увели куда-то к другому костру. Обо мне они даже не вспомнили. И очень удачно — видеть их не могу. Понемногу все успокоилось — стражники расселись на свои места, говорили мало, выглядели усталыми и сонными. А тот, которого Эльвира назвала палачом, сидел мрачнее других — я видела его лицо, подсвеченное пламенем. Он явно был не в восторге от предстоящей работы. Ещё бы: рубить голову человеку, с которым недавно вместе рыбу удил!

А где Гарольд? Где Ланс? Почему они не пришли посмотреть на меня? Неужели даже не спросят, не дадут и слова сказать в оправдание? Ведь я же совсем не виновата — это принц с Эльвирой обманули меня, втянули в историю. Неужели мне даже не дадут защищать себя?

Не может быть. Оберон справедливый, а значит, на суде и меня выслушают. А я не буду никого покрывать — расскажу всю правду, всю до копеечки. И пусть принц с Эльвирой попробуют что-то возразить!

В конце концов, Оберон ведь обещал мне, что меня ни в коем случае не казнят! Я спросила — «Вы суровый король?» А он сказал: «Гарантирую»… Я человек из другого мира, меня нельзя казнить. Ведь если я не вернусь — мой мир так и останется застывшим, как фотография. Пусть король презирает меня — но пусть отправит обратно!

А если Гарольд и Ланс погибли?

Я ведь даже не спросила у стражников, что стало с караваном после нашего ухода. Что случилось. Все ли живы.

Гасли по всему лагерю костры. Люди ложились спать. Поднималась луна над морем — уже не жёлтая, а какая-то красная. Я легла на бок и подтянула колени к животу. Меня знобило.

Оба мага дороги погибли, теперь это ясно, как небо. Стоит ли рассчитывать на пощаду?

Я закрыла глаза.

Всё перепуталось в моём сне. Оберон в короне и мантии выходил на середину вагона метро, говорил перепуганным пассажирам: не беспокойтесь, это всего лишь дракон в тоннеле…

— Лена! Лена!

Кажется, я только задремала, а луна скакнула по небу от горизонта к горизонту.

— Лена! Ты спишь?

Это был Гарольд. Живой. Пискнув, я обхватила его за плечи, прижала к себе, раздавила бы, если бы могла. Гарольд живой. Ура. Ура!

И он меня тоже обнял. Так мы тискали друг друга, как маленькие, минуты две. Потом смутились и разжали объятья.

— Ленка, ты жива.

— И ты живой. Я уже думала…

— И я думал. Я был уверен…

— Да перестань! Что мне сделается! Я даже этих дурачков, Эльвиру и принца, целенькими сохранила!

Гарольд помрачнел:

— Лена… Правда, что вы сбежали? Что это измена?

Я задержала дыхание.

— Гарольд… Я завтра всё на суде скажу.

— Так это правда?!

— Нет! Конечно, нет.

Он немного расслабился:

— Фу-ух… Я так всем и говорил, что этого быть не может. Ты бы скорее умерла, чем предала Королевство и Оберона.

— А ты будешь на суде?

— Да. Король велел быть мне, канцлеру, коменданту… Начальнику стражи, трубачу, глашатаю, потом ещё по одному человеку от каждого цеха…

— И Лансу?

— Ланс погиб.

— Что?!

Гарольд перевёл взгляд на море.

— Ланс погиб. Он дрался… Он спас нас всех.

— Когда?!

Двумя руками я вцепилась в песок. Песчинки вытекали, продавливались между пальцами, щекотали ладони.

— Как это случилось?

Гарольд прерывисто вздохнул:

— После того как вы исчезли, королевство потеряло баланс. Вроде как канатоходец идёт по канату — и вдруг у него отваливается рука. Он теряет равновесие. Вот так и мы. Несколько дней все ждали, искали, думали, вы вернётесь… Потом Оберон велел… ну, короче, пошли дальше. И началось: ядовитый туман, смерчи, лихорадка… А потом налетела она. Королева тумана. Мы с Обероном и Лансом встали треугольником, между нами — все люди… И стояли так, отбиваясь, трое суток без передышки. Всех сохранили. Но гора, под которой мы стояли, не выдержала. Пошла лавина. На Ланса. Он её посохом придержал… Пока мы спасали людей… А как только всех вытащили — он упал. Там и остался…

Я закрыла глаза и увидела всё это. Летящие на головы валуны. Сухого и тощего, вечно равнодушного Ланса, который стоит против лавины, сжимая посох девятью тонкими нервными пальцами: «Время — шесть часов восемь минут. Видимость — ограниченная. Тип атаки — камнепад. Площадь поражения — максимальная. Временной зазор — пять минут тридцать две секунды. Показано: провести эвакуацию в как можно более сжатые сроки…»

— Он погиб, как герой, — сказал Гарольд чужим и скучным голосом.

А я погибну как изменник.

Утром мне дали поесть — не помню, что было в миске.

Начальник стражи явился за мной, чтобы вести в шатёр. Не помню, что он мне сказал.

Королевство в это утро собралось вокруг шатра, начальнику стражи пришлось даже прикрикнуть, чтобы освободили дорогу. И в шатре было полно народу — все, кого назвал накануне Гарольд. Крючконосый комендант, канцлер, одетый в чёрное, трубач и глашатай, представители каждого цеха — и в центре Оберон. Я мельком взглянула на него — и отвела глаза.

Принц и Эльвира тоже были здесь. Оба красные, оба улыбающиеся. Век бы не видеть таких улыбок.

Начальник стражи занял своё место. Я встала рядом с принцем и принцессой. Выпрямила спину — хоть на суде хотелось выглядеть достойно, а не так, как эта улыбающаяся парочка.

— Доброе утро всем, — сказал Оберон. Голос его не изменился — он был, как всегда, спокойный и доброжелательный. От этого голоса во мне вдруг проснулась надежда — я быстро глянула в лицо королю…

Никогда прежде он не смотрел на меня так холодно и равнодушно. Я отвела взгляд.

— Итак, господа, мы собрались здесь, чтобы услышать пояснения от принца Александра, принцессы Эльвиры и Лены, мага дороги: как случилось, что эти трое оставили Королевство в пути и тем самым подтолкнули его на грань катастрофы?

Сделалось тихо. Даже снаружи, где ждала решения толпа, не доносилось ни звука.

— Всё очень просто, ваше величество, — начал принц. — Случилось так, что мы с моей невестой Эльвирой решили прогуляться звёздной ночью… Что вполне естественно. Мы отошли от лагеря… на несколько десятков шагов. Конечно, это было неблагоразумно, но мы, признаться, заговорились. Засмотрелись на звезды. И вдруг! Из темноты бросилось на нас чудовище, похожее одновременно на быка и лягушку. Я выхватил кинжал, но моё оружие было бессильно против клыков…

Все внимательно слушали. Принц говорил с трудом, от волнения у него сдавило горло. А меня мучил стыд. Впервые в жизни я слышала, чтобы человек так беззастенчиво врал, спасая свою шкуру.