Арина Аленина - Огонь и Вода, Земля и Небо

– Думала. Конечно, думала, я же нормальный человек, – обиделась она. – Но этот вариант нам не годится. Будут оставаться ожоги, ведь металл-то раскаляется в огне, разве не так? На руках и ногах ожоги могут быть не так видны, но Искра белокожая, так что красное пятно на животе ее отнюдь не украсит.

– Ну хорошо, согласен, – признал ее правоту Эттэр. – Давай, веди ее на сцену, по-моему, уже пора. Клянусь богом, такого наш народ еще не видел!

Видимо, все циркачи были такого же мнения. Во время пути Крисса снова ощутила прилив отвратительного, тяжелого равнодушия. Даже вполне уместное стеснение куда-то испарилось, теперь собственная нагота ничуть ее не смущала. Девушка шла, гордо выпрямившись и высоко подняв голову… Впереди, за тонким газовым занавесом, слышался возбужденный гул толпы и резкий, перекрывающий этот гул, голос Харрикана:

– Спешите видеть! Последнее выступление! Танцовщица Искра! Она танцует свой дикий танец в огне! Чудо народа озера! Не пропустите, последнее выступление!

Виэре снова сдернула с ее плеч плащ и ощутимо толкнула в спину. В первую секунду девушка зажмурилась от яркого света; над ареной повисла напряженная тишина. Видимо, к тому, что диковинная танцовщица окажется совершенно обнаженной, люди готовы не были. А потом воздух взорвался аплодисментами и свистом…

Крисса медленно отерла со щек слезы и улыбнулась:

– Так-то вот, Айрин.

Последнюю часть рассказа король сидел на их ложе, обняв рукой колено, и напряженно слушал, видимо, с трудом борясь с желанием высказаться. Теперь же он выдержал значительную паузу, прежде чем сказать:

– Так как, ты говоришь, их звали?

– Что? – удивилась Кристина. Она ожидала какой угодно реакции, но такой вопрос застал ее врасплох.

– Ну, этих твоих циркачей… Повтори, пожалуйста, их имена.

– Зачем?!

– Да так, – неубедительно отозвался Айринкельн. Его голос звучал неестественно холодно, когда он продолжил: – Ложись спать.

– А ты?! – Крисса вообще перестала понимать, что происходит. Конечно, в глубине души она опасалась, что, узнав ее историю, Айрин передумает на ней жениться, но вот такая холодность с его стороны была ей совершенно не понятна. – Я ничего не понимаю!

– Я еще поработаю, – сдавленно сообщил он, направляясь к двери. – Не жди меня.

– Какая работа, Айрин?! Скоро рассвет, твои дела могут подождать и до утра!

– Не могут! – девушка с удивлением осознала, что его голос дрожит. И в ту же секунду она улыбнулась собственным страхам. Он просто очень сильно переживает и не хочет этого показывать. Видимо, его действительно впечатлил ее рассказ, раз он так разволновался… – Теперь же, немедленно!.. Я…

– Подожди, – она подошла к нему, ласково взяла его за руку и тихо проговорила: – Не более чем несколько дней назад ты сказал, что прошлое следует воспринимать как то, что уже осталось позади. Как воспоминание.

– Не в таком случае, – лихорадочно прошептал в ответ король. – Нет, не в таком…

– Что ты собираешься делать?

– Я всего лишь собираюсь призвать к ответственности этих четверых садистов, которые так над тобой измывались!.. – он судорожно прижал к губам ее руку и продолжил: – Пойми, я не могу закрыть на это глаза! Я убью их, честное слово, убью!!!

– Не стоит, – мягко улыбнулась Крисса. – Поверь мне, Айрин, не стоит. Раз это в прошлом, разве это имеет значение?!

– А что, разве нет?! – взвился он. – Тебе разве не снятся кошмары?! Разве ты не просыпаешься по ночам в слезах?! Разве ты не…

– Да. Но… как бы то ни было, послушайся меня. Сегодня был долгий день, мы оба устали и нам нужно отдохнуть. Пожалуйста, ложись спать.

Айринкельн неуверенно подчинился. Только коснувшись головой подушки, он осознал, что действительно очень устал. Вся злость, страх и безумная жажда деятельности как-то улеглись, и король сонно подумал, что Крисса, пожалуй, права. Крепко прижав девушку к себе, он проникновенно прошептал ей на ухо:

– Клянусь, я всегда буду рядом. Я сумею уберечь тебя от всех бед.

– Спокойной ночи, Айрин, – едва слышно ответила Кристина.

Весь следующий день Крисса была задумчива и молчалива, было видно, что, несмотря на все ее слова, воспоминания причиняют ей боль. Айрин благоразумно не задавал вопросов, но изо всех сил старался развлечь свою возлюбленную разговорами на отвлеченные темы. По счастью, после праздника во дворце царило настоящее затишье, и день выдался спокойным и мирным; почти все время с утра и до заката король и его невеста провели вместе. Только под вечер, когда Айринкельн уже и думать забыл о продолжении рассказа, Кристина вдруг тихо сказала:

– Ну, я почти все рассказала. Осталось немного, думаю, сегодня я закончу.

– А стоит ли? – улыбнулся он. – Быть может, если воспоминания столь болезненны, нам лучше сразу отнести их к прошлому и лишний раз не озвучивать?

– Я должна закончить, – возразила девушка. – Я уже говорила, я хочу, чтобы ты знал все. Не могу объяснить, почему я этого хочу, но чувствую, что мне это нужно.

– Раз так, то я готов тебя выслушать, – Айрин крепче прижал ее к себе и ласково поцеловал в макушку. – Как долго все это происходило?

– Почти три года.

– Три года?! – едва слышно выговорил потрясенный король. – Как ты смогла все это выдержать?!

– Не знаю, – пожала плечами Крисса. – Наверное, в какой-то степени этому помог амулет Харрикана. Несмотря на то, что я прекрасно понимала, что я делаю, что со мной делают и что со мной происходило до этого, я не чувствовала никакого гнева. Только боль… да и то поначалу. По сути, я могла только танцевать. Именно на сцене во мне пробуждался страх. Пожалуй, это было единственным, что я чувствовала. Осознание всего кошмара тех трех лет ко мне пришло гораздо позже, когда Дуэйн освободил меня. Первые три месяца я была совершенно невменяема, как будто все, чего я не чувствовала три года, одновременно свалилось на меня… Сам понимаешь, слезы круглые сутки, страх от любой тени и шороха.

– Не понимаю, – тихо возразил Айринкельн. – Вряд ли я смог бы это выдержать, дорогая моя.

Три года, прошедшие с того памятного дня, когда Крисса попала в цирк, слились для нее в яркую бессмысленную череду городов, лиц, страха и боли. В этой ленте выделялись лишь несколько событий, которые по каким-то причинам отложились у нее в памяти, но впоследствии девушка часто думала, что многое отдала бы, чтобы этого не помнить. Первое яркое воспоминание было связано с весьма неприятным открытием новых свойств основного амулета, того самого, который переливался гранями красного камня на лбу Кристины. Открытие это произошло в один из тех нудных и однообразных дней, что цирк проводил в дороге. Крисса давно уже не прислушивалась к разговорам, чтобы понять, куда вообще они держат путь, поэтому ей оставалось только предполагать, что они не так давно покинули Тар-Кайян и направляются теперь на север. Такой вывод можно было сделать из постоянной ругани Эла в адрес расползшейся от слякоти дороги и ночных заморозков.