Анфиса Кохинор - Дурацкие игры магов. Книга вторая.

Нил и Клара, разинув рты, слушали мага, а Алекс повернул голову и хмуро взглянул на Кевина.

- Ваш случай проще. Кевин не гоблин, не дракон и не эльф. Он человек, как вы, только воспитывали его иначе. У него никогда не было друзей и он не совсем понимает, как вести себя с вами. Но он старается.

Витус замолчал, многозначительно посмотрел на Алекса и, вытащив из кармана два больших сиреневых леденца-лошадки, вручил их Нилу и Кларе. Алексу же гном протянул красный кожаный ошейник:

- Это для Рони.

- Спасибо.

"Я рассчитываю на тебя, Алекс", - прозвучало в сознании мальчишки и, подняв голову, он изумлённо взглянул на высшего мага.

Витус серьёзно смотрел на юного керонца, ожидая ответа. Алекс кивнул, и маг тотчас пришёл в прекрасное расположение духа. Подмигнув мальчишке, он подошёл к смущённому и расстроенному Кевину и взял его за руку:

- Пора на урок, мальчик мой.

Маги исчезли, а Алекс сунул ошейник за пазуху и погладил оттопыренную рубашку. "Странные они всё-таки. Хотя… Может, мы, и правда, зря на Кевина накинулись. Всё-таки он из другого мира… Да и ведёт он себя куда лучше, чем по первой. Надо с ним помириться".

- А побежали до замка наперегонки! - неожиданно предложила Клара.

- Давай! - согласился Нил и, вскочив с земли, ребята понеслись к дому.

В первую секунду Алекс опешил от быстрой перемены в поведении друзей.

- Эй! Вы куда?

Клара на бегу обернулась и махнула рукой:

- Не тормози, Ал! Или тебе слабо?

- Мне? Да я вас в два счёта сделаю! - задохнулся от возмущения Алекс и, забыв обо всём, помчался следом за друзьями.

На пороге учебной лаборатории Витус выпустил руку Кевина и, пройдя мимо длинного, заваленного книгами и свитками стола, опустился в широкое потёртое кресло у камина. От лёгкого щелчка пальцев дрова вспыхнули ярко-голубым пламенем. Витус протянул озябшие руки к огню, потёр сильные морщинистые ладони и тихо спросил:

- Что с тобой случилось, Кевин?

Юноша мялся на пороге. Он был благодарен учителю за то, что тот не смотрит на его пылающее от стыда лицо. Сделав несколько неуверенных шагов к столу, камиец остановился и затоптался на месте, не зная, что сказать.

- Мне казалось, ты освоился в замке, научился общаться с людьми, - не дождавшись ответа, задумчиво произнёс гном. - Но, как выяснилось, это не так. - Витус откинулся на бархатную спинку и сложил ладони на животе. - Почему ты не успокоил Клару с помощью магии? Ты вполне способен справиться с детской истерикой.

- Я не подумал… - выдавил Кевин, кусая губы от досады.

- А почему?

- Что, значит, "почему"?

- Почему ты не подумал?

Даже сидя спиной к ученику, Витус знал, что тот делает. Сначала юноша нервно взъерошил русые волосы - точь-в-точь, как его отец, потом чуть сдвинул брови - как двоюродный братец… И, если бы дело касалось магической задачки, он, как и Олефир с Дмитрием, ринулся бы в бой, но речь шла о человеческих взаимоотношениях, которых для Кевина не существовало. По крайней мере, так он считал и упорно культивировал в себе равнодушие. Юноша старался не проявлять эмоций и игнорировал эмоции других. Он верил, что поступает совершенно правильно, ибо с детства усвоил, что чувства делают человека слабым. А он хотел быть сильным.

Витус же, как назло, постоянно выводил камийца из равновесия, заставляя сочувствовать и сопереживать. И несчастный Кевин не понимал - зачем? Какое дело могущественному магу до слабых, беспомощных людишек, их нужд и чаяний? Но, воспринимая Витуса, как человека, до поры до времени заменяющего хозяина, Кевин не смел оспаривать его приказы и старательно делал вид, что пытается разобраться в бесполезной мышиной возне, именуемой людскими отношениями. Только вот с Кларой вышел прокол. С женщинами в Лайфгарме вообще было сложно иметь дело. Все они росли свободными, имели собственное мнение да ещё постоянно его высказывали. К этому оказалось невозможно привыкнуть. Камиец вспомнил, как однажды стал свидетелем семейной ссоры: прямо посреди замковой кухни мелкая худосочная посудомойка лупила своего мужа веником и в нецензурных выражениях обещала добить его вечером, а здоровенный амбал, который мог свернуть тощую шейку бабёнки лёгким движением руки, лишь трусливо жался в комок, просил прощения и твердил, что любит её больше жизни. Камиец не поленился "заглянуть" в их комнатку вечером и обомлел: супруги ворковали, как голубки, обнимались и целовались, словно дневной потасовки и не было.

Кевин представил, как Клара замахивается на него веником, но даже мысленно не смог с этим смириться: он убил Клару, и воображение перенесло его на эшафот. В лучах полуденного солнца сверкнуло отполированное лезвие топора, и юноша вздрогнул. "Вот до чего доводят чувства, - подумал он, напряженными пальцами вцепился в тёмную ткань плаща и мысленно прошипел: - Проклятая девчонка! С какой стати она полезла ко мне со своей любовью? Моё дело служить! Я раб!"

Витус приоткрыл глаза и уставился на огонь: "Нужно время, чтобы Кевин почувствовал себя свободным, но есть ли оно? Я играю с огнём, обучая раба магии… Но уж лучше так, чем предоставить его самому себе. - Гном смотрел, как языки пламени ласкают почерневшие поленья, и молчал, давая Кевину время осмыслить размолвку с Кларой, Алексом и Нилом. - Странная у мальчишки судьба. Беспросветное рабство, которому, казалось, не будет конца, и вдруг чудесное появление Димы. Слабо верится, что их встреча - случайность, явно чувствуется чьё-то умелое вмешательство. И почему Дима выбросил его в Керон? Неужели считал, что этот замок безопасное место для его брата? Понял ли он, кто такой Кевин? А если понял, то почему ничего ему не сказал? Почему позволил мальчишке по-прежнему считать себя рабом? - Витус сжал и разжал онемевшие пальцы: - Или он хотел, чтобы мальчик умер, и отправил его сюда лишь за тем, чтобы не убивать своими руками? Ведь именно так он в своё время поступил с Олефиром!.. Нет, это глупость. Дима слишком прямолинеен для такого плана. И Фира это другое… Кевин не успел причинить Диме боль. Или всё-таки успел?". Гном с трудом подавил желание проникнуться в сознание ученика. Пугать мальчишку не хотелось, а коснуться воспоминаний, когда юноша находится в напряжении, было рискованно. Да и сканировал гном камийца неоднократно, только ничего подозрительного не нашёл. Кевин всегда был искренен со своим учителем. Но Витус всё ещё искал подвох - след того искусного режиссера, который кинул беспомощного мальчишку под ноги Смерти…

- Я не понимаю, к чему Вы клоните, учитель.

Гном поднялся из кресла и повернулся к ученику:

- Всё дело в том, мой мальчик, что тебя не волнуют чувства других людей. Именно поэтому ты и не подумал о возможности помочь Кларе. А ведь простенькое заклинание могло разрядить ситуацию. Я не хочу тебя обижать, но и молчать мне кажется неразумным. Я вижу, что тебя тянет к ребятам. И ни в коем случае не против этого. Более того, я считаю, что общаясь с Алексом и его друзьями, ты учишься ладить с людьми. Для тебя это, пожалуй, важнее, чем занятия магией.