Анфиса Кохинор - Дурацкие игры магов. Книга вторая.

- Вот так и живём.

- Что? - Дима отвёл глаза от счастливого лица Артём: - Ты что-то сказал, Валя?

- Хорошо живём, говорю. Водку будешь?

- Водку? Я не хочу водки.

- Ещё один нехочуха, - невесело рассмеялся землянин. - Чего же ты хочешь, дорогой? Мороженого? Тортика? Конфетку? Заказывай, князь! Для твоей светлости ничего не жалко.

- Прекрати ёрничать!

Дима набычился, в его пальцах задымилась сигарета. Сухой, горьковатый дым прояснил мысли. Маг вспомнил о навязанной ему роли, покосился на Олефира и нехотя спросил:

- Что ты хочешь узнать в первую очередь, дядя?

- Начни с истории рождения запретного сына Хранительницы и временного мага. Мне очень интересно, о чём думал Совет, позволяя вам с Тёмой жить. Они рассчитывали как-то использовать вас? Насколько глобальными были их планы?

Дмитрий выпустил изо рта длинную цепочку колечек и равнодушно повёл плечом:

- Совет не контролировал ситуацию…

К потолку поднялась очередная цепочка сизых колец. В кабинете воцарилась тишина. Валентин мелкими глотками пил коньяк, Дима молчал, не желая ничего объяснять, а Олефир с раздражением и досадой разглядывал бесстрастное лицо племянника. "Если каждое слово придётся клещами тянуть, мы тут до конца времён просидим!" - гневно подумал он, и Валя, уловив эмоциональный настрой мага-путешественника, осторожно поставил бокал на стол: атмосфера накалялась - мирные переговоры начинали попахивать дракой.

И лишь Артём ничего не замечал. Доев мороженое, он гладил себя по животу, мечтательно улыбался и думал о том, что с удовольствием съел бы ещё одну или даже две, а лучше три порции мороженого, но произнести просьбу вслух не решался, опасаясь навлечь на себя гнев магистра. Однако затянувшаяся пауза вселила в сердце крохотную надежду, и Тёма легонько тронул Диму за рукав.

- Хочу ещё, - еле слышно шепнул он и застонал от удовольствия - хрустальная вазочка в мановение ока наполнилась снежно-сладкими шариками в тягучих вишнёвых мантиях.

Схватив ложку, временной маг потянулся к лакомству, но не тут-то было - вожделенная вазочка исчезла. Артём опустил руку, громко хлюпнул носом и мокрыми, блестящими глазами уставился на Диму:

- Опять издеваешься?

- Похоже на то, - сочувственно вздохнул Олефир. - Мне очень жаль тебя, Тёма. Дима, как я погляжу, постоянно глумиться над тобой. Наверное, ему, и впрямь, нравиться смотреть, как ты плачешь.

Голос повелителя Камии сочился ехидством, но Артём иронии не уловил. По бледным, дрожащим щекам побежали солёные ручейки, рот плаксиво изогнулся, руки задрожали.

- Ты… Ты… - всхлипнул он, тыкая пальцем в Димино плечо. - Ты…

Больше временной маг не смог выдавить ни слова: разочарование и обида комком встали в горле, и, прерывисто выдохнув, он уронил голову на руки и разрыдался так горько, что даже у свыкшегося с его истериками Валентина защемило сердце.

- Доволен? - зло взглянув на Олефира, прошипел Дима. - Никакими средствами не гнушаешься, чтобы своего добиться!

- Я предупреждал: пока ты не начнёшь рассказывать, Тёма ни грамма сладкого не получит.

Услышав слова магистра, Артём взвыл, и его горестный, мучительный вой ледяным дождём окатил Диму, а чёрное облако безумия, сгустившееся вокруг друга, показалось вратами в могильный, беспросветный мрак. С отчётливой, пугающей ясностью маг осознал, что кроме Тёмы у него не осталось никого на свете и что, если Тёма сейчас окончательно потеряет рассудок, он и сам сойдёт с ума. "Ну и ладно! Всё равно всё летит в тартарары. Пусть мы оба лишимся рассудка и будем счастливы в своём безумии!"

- Дима!!! Возьми себя в руки! - смахнув со стола бокал, истошно завопил Валентин.

Впервые за суматошное утро землянин испугался по-настоящему, поскольку два безумных Смерти могли повергнуть в хаос не только Камию или Лайфгарм, но и всю Вселенную. Олефир тоже услышал мысли племянника, но, в отличие от Валечки, орать не стал: провоцируя Тёму на срыв, он знал, что страшно рискует, и был готов действовать. Резкий горячий поток воздуха ударил Диму в грудь, швырнул на пол и вонзился в тело сотнями раскалённых игл. Жгучая боль отрезвила мага. Он вскрикнул, задёргался, и Олефир тотчас убрал заклинание.

- Приди в себя, мальчик. - Путешественник поднёс ко рту бокал и, сделав несколько спокойных глотков, добавил: - И успокой, Артёма. Меня достали его истерики!

Дмитрий послушно встал, с унылой покорностью взглянул на повелителя Камии и подошёл к другу. Как ни мучительно было признавать это, Олефир снова заставил его плясать под свою дудку, поставив перед выбором: либо рассказать о будущем, либо лишиться Артёма.

- Не хочу. - Дима обернулся и в отчаянии посмотрел на дядю: - Я больше никому не хочу служить!

- Твоё право, мальчик. Ты волен делать всё что угодно, только времени у тебя мало. - Олефир кивком указал на Артёма. - Минут пять, не больше.

Дима повернул голову и содрогнулся: чёрная, беспросветная мгла почти поглотила Артёма, он уже не рыдал, а хрипел и надрывно кашлял - безумие душило его, словно гигантская анаконда.

- Тёма! Нет! - Дмитрий ринулся в темноту, схватил друга в охапку и прижал к себе. - Прости меня! Я сделаю всё, что ты хочешь! Только не уходи!

- Мороженого…

Хриплый, тихий стон прозвучал для мага набатным колоколом, и, осторожно усадив друга на стул, он сотворил льдистую вазочку и вложил в безвольные пальцы ложку:

- Ешь, Тёма!

Артём мутным взглядом посмотрел на красно-белые шарики, потянулся к ним, но ложка выскользнула из слабых пальцев и с печальным звоном упала на стол.

- Чёрт!

Дима скрипнул зубами, схватил ложку и принялся кормить друга. Каждый съеденный кусочек рассеивал мглу, шоколадные глаза прояснялись и обретали осмысленное выражение. Временной маг оживал, и, наблюдая за ним, Олефир и Валя чувствовали себя зрителями в диком, абсурдном театре. Обоим магам казалось, что происходящее иллюзорно и фантастично, что Дима и Артём вот-вот исчезнут вместе с мороженым, и пустота поглотит мир. Но минуты хрупкими снежинками летели в вечность, вазочка пустела, а мир продолжал существовать. С последним кусочком мороженого почти прозрачные остатки тёмного облака испарились. Артём же поднял сияющие глаза на друга и проурчал, точь-в-точь как сытый кот:

- Обожаю тебя, Дима. Ты самый лучший! Я люблю тебя также сильно, как и моего магистра! Расскажи ему всё, что он хочет. Пожалуйста.

- Как скажешь, - грустно кивнул маг, погладил друга по волосам, отодвинулся и, не глядя на Олефира, бесцветным голосом начал: - Истории и моего, и Тёминого рождения просты. Мы оба, так сказать, дети любви: Фёдора и Алинор, Арсения и Марфы, соответственно…

Дмитрий старался излагать события кратко, без подробностей, но Олефир останавливал его, задавал вопросы, на которые волей-неволей приходилось отвечать, и, в результате, рассказ получился длинным и развёрнутым - за вазочку мороженого повелитель Камии узнал всю подноготную будущих учеников. Дима закончил повествования словами: "Призвав Смерть, я шагнул в Лайфгарм, но Артём перехватил меня и перенёс в прошлое, к своему любимому магистру". В пальцах мага задымилась сигарета. Он с наслаждением затянулся, стряхнул пепел в пустую тарелку и, помолчав, мрачно поинтересовался: