Анфиса Кохинор - Дурацкие игры магов. Книга вторая.

Юноше очень хотелось быть гордым и сильным, но он знал, что долго не продержится. "Не хочу, чтобы они видели, как я ползаю на коленях! Не хочу, чтобы она победила! Или не она, а тот, кто за ней стоит! Я не раб! Лучше умереть!" Обжигающая судорога пробежала вдоль позвоночника, руки разъехались в стороны, и Кевин упал лицом вниз. Из носа снова брызнула кровь, но юноша ничего не почувствовал: захлебнувшись в океане боли, он покорно опускался на дно, моля великого Олефира о смерти.

- Какой ты всё-таки глупый и наивный, братец. - Хранительница склонилась над распростёртым на полу телом. - Силёнок у тебя для подвига маловато. Да и стойкости явно не хватает. - Она схватила юношу за волосы, рывком поставила на колени и заглянула в мутные, стекленеющие глаза: - Очнись, Кеви, боли-то уже нет.

Камиец громко всхлипнул: боль действительно ушла, тело расслабилось, даже кровь из носа больше не капала, но ощущение, что это ненадолго, что в любую минуту агония вернётся, не давала успокоиться. Плечи юноши нервно подрагивали, а полубезумные голубые глаза ошалело бегали по трапезному залу.

- Не смей отключаться! - Станислава схватила его за подбородок. - День только начинается! - Она провела ладонью по грязным русым волосам, и глаза камийца стали осмысленными. - Так лучше?

Кевин дёрнулся, стремясь ускользнуть от издевательской ласки, и Стася не стала его удерживать. Выпрямившись, она на секунду прикрыла глаза, а потом погрозила юноше пальцем и, бросив: "Сиди и не двигайся", быстро покинула зал.

Двери за королевой плавно закрылись, и у камийца вырвался облегчённый вздох - на какое-то время его оставили в покое. "Нельзя терять ни минуты!" - подумал он, зыркнул на застывших у стен керонцев и устроился на полу, натянув подол рубахи на поджатые ноги. Юноша собрался с духом, зажмурился и позвал:

"Учитель".

Витус не откликнулся, и Кевин заволновался: "Хранительница не могла справиться с ним. А её покровитель?". Камиец обхватил плечи руками: стало зябко и тоскливо, словно из тёплого трапезного зала он перенёсся в холод и темноту подземелья. Голова закружилось, перед глазами поплыл кровавый туман. В распалённом воображении рыжеволосая Хранительница предстала огромным многоголовым чудовищем, поглотившим и небо, и солнце. Вспыхнули огненно-зелёные глаза, распахнулись острозубые пасти, и чудовище потянулось к пленнику…

- Кевин!

Испуганный голосок, прозвучавший над ухом, заставил юношу сжаться и приподнять веки. Но кошмарные фантазии не исчезли: и слуги-керонцы, бесшумно двигавшиеся по трапезному залу, и рыжеволосый, вихрастый мальчишка, стоящий рядом с ним на коленях, казались опасными сумрачными тенями, рабами многоголового монстра.

- Кеви, взгляни на меня, это я - Алекс! Узнаёшь? Нет? Вот свинство!

Маленькая ладошка сжала предплечье, в ноздри ударил горьковатый аромат луговых трав, от которого голова стала пустой и звонкой. Камиец дёрнулся.

- Тише ты, разольёшь!

В зубы упёрлась какая-то склянка. Кевин попытался отодвинуться, но склянка последовала за ним.

- Пей, Кеви, времени нет! Ну же! Давай, приятель! - требовал звонкий голос, и, сдавшись, камиец обхватил губами стеклянное горлышко.

Нёбо точно крапивой обожгло. Кевин закашлялся, утирая рукавом хлынувшие по щекам слёзы, и посмотрел на приятеля:

- Что это было, Алекс?

- Ты меня узнал! Замечательно! - Рыжеволосый мальчишка уселся на пол и с видом заправского лекаря осмотрел лицо камийца: - Та-ак… Глаза стали чуть светлей, правильно. С кожей непонятно, уж больно ты грязный, Кеви.

- Что ты мне дал?

Алекс огляделся по сторонам и, убедившись, что слуги достаточно далеко, наклонился и еле слышно прошептал:

- Это зелье поможет тебе остаться в здравом уме.

- Вот спасибо, - буркнул Кевин и замолчал. "Да и о чём говорить? Рассказывать о пытках? Зачем? Их последствия, то есть, некоторую часть, Алекс и сам прекрасно видит. Вон какой бледный, только в лицо смотреть старается".

- Алекс. - Камиец успокаивающе похлопал мальчика по спине. - Спасибо, но теперь уходи. Не стоит Хранительницу дожидаться. И передай Витусу, что я благодарен ему, хоть и не понимаю, зачем он это делает.

- Я тоже не понимаю, - уныло кивнул Алекс: - Я думал, он тебя спасёт или ещё как поможет, а он: рассудок для Кевина важнее всего.

- Значит, это так.

Приятели немного помолчали, а потом Алекс осторожно спросил:

- Правду говорят, что ты сам королеве сдался?

- Да.

- Почему?

- Она королева.

- Ну да… Но всё-таки…Ты ведь тоже не бродяга - принц…

- Принц? - Кевин нервно хохотнул и, склонившись к приятелю, зашептал: - Даже думать об этом не смей. Я чужак, иномирец. Не приписывай мне то, чего нет - и не будет! И вообще, не приближайся ко мне, Ал. Я, конечно, рад тебя видеть, но риск слишком велик…

- А Витус сказал, что королеве до меня дела нет. Она только магов ненавидит.

- Пусть так, но… - Юноша поднял голову и прищурился: - Она идёт!

Алекс мигом вскочил на ноги, но бежать не спешил. Смотрел на Кевина и морщил лоб, подыскивая слова для поддержки.

- Иди! - прошипел камиец, глядя, как гвардейцы поворачиваются к дверям, чтобы распахнуть их перед королевой.

- Я не брошу тебя, Кеви.

Алекс хотел что-то добавить, но тут высокая сухощавая женщина, сворачивавшая скатерть, развернулась на шум открывающихся дверей, вздрогнула и опрометью бросилась к мальчишке.

- Что ты застыл, гадёныш? А ну, живо в прачечную! И чтобы через пять минут здесь была Джес!

Оплеуха заставила Алекса отскочить от Кевина. Взмахнув руками, чтобы удержать равновесие и не грохнуться на пол, он зло посмотрел на служанку, потом перевёл глаза на Хранительницу, шествующую по залу в сопровождении высших магов, и, схватив скатерть, кинулся к выходу для слуг.

Женщина тотчас отступила от камийца, развернулась к королеве и присела в глубоком реверансе:

- Простите меня за крик, Ваше величество.

- Ерунда, - небрежно обронила Стася, - с детьми всегда хлопот полон рот, особенно с мальчишками.

Хранительница остановилась рядом с Кевином и добродушно погладила его по волосам. Ласковый жест столь резко контрастировал с лютой злобой в изумрудных глазах, что служанку передёрнуло, однако она немедля взяла себя в руки и, состроив непроницаемое лицо, поспешила покинуть трапезный зал, запретив себе сочувствовать брату короля даже мысленно.

Станислава проводила служанку ироничным взглядом, фыркнула и развернулась к высшим магам:

- Итак, господа, знакомьтесь: сын Олефира!

Кевин повернул голову и с недоумением уставился на топчущихся неподалёку мужчин. Один - в замшевых ботинках, простых тёмных штанах, белой рубашке и коротком кожаном жилете; на благородном лице застыло постное, недовольное выражение. Другой - в до блеска начищенных сапогах, зауженных книзу брюках и строгом тёмно-зелёном кафтане с золотыми пуговицами; круглое лицо с маленькими бегающими глазками и немного приплюснутым носом обрамляла широкая окладистая борода. Оба - обладатели незаурядных магических способностей. "Зачем они здесь?" - растерянно подумал юноша и, сглотнув сухой комок, мигом подкативший к горлу, перевёл глаза на Хранительницу.