Анфиса Кохинор - Дурацкие игры магов. Книга вторая.

Веерно-еловый лес расступился, и взору мага открылся огромный величественный замок, словно выросший из-под земли. Он стоял в стороне от тракта, возвышаясь над буйно цветущими садами и хаотично разбросанными крестьянскими домиками. По величине замок мог соперничать с дворцом эмира Сафара в Куни, а красотой, пожалуй, превосходил его. "Или строгий готический стиль мне ближе восточной пышности и роскоши? - спросил себя Валентин и сам же ответил: - Как пить дать, ближе". На развилке целителя уже ждали. Молодой аристократ в строгом чёрном камзоле, брюках и высоких сапогах лично выехал навстречу целителю, спрыгнул с коня, поклонился и с истинно королевским достоинством сообщил:

- Я - граф Бастиар Каруйский. Буду рад принять Вас в моей скромной обители, господин целитель! И моя радость утроится, если Ваше искусство вернёт мне надежду стать отцом!

Солнечный Друг снисходительно кивнул, и граф, бросив поводья пажу, пошёл рядом с расписной тележкой. Сопровождающие Бастиара вассалы и солдаты, потянулись следом, но он махнул рукой, указывая на замок, и свита понеслась к темнеющим вдалеке воротам.

- Я отослал их специально, господин целитель. Лишь в дороге я имею возможность поговорить с Вами, не опасаясь быть подслушанным.

Валентин с удивлением взглянул на графа:

- И чего же опасается столь могущественный человек?

- Родственничков, будь они не ладны, - в сердцах ответил Бастиар и, словно простой солдат, смачно плюнул. - Это настоящие стервятники, господин целитель! Только и ждут момента, чтобы отравить, прирезать или подстроить несчастный случай. Моё богатство им покоя не даёт! Но начну сначала. Мой предок пришёл в Камию с великим Олефиром и в битве с местными корольками покрыл себя неувядаемой славой. За силу, отвагу и храбрость повелитель Камии даровал ему Каруйскую долину и замок. Мой род испокон веков владел долиной, и даже когда великий Олефир оставил нас, а принц исчез, герцог Ральф, захвативший Аргул, признал моё право на Каруйскую долину. Мы заключили сделку: мои солдаты патрулируют границы с Харшидом, Брадосом и Крейдом, а он не вмешивается во внутренние дела графства. Но суть не в этом. Род каруйских графов умирает. Я последний прямой потомок первого графа Кару, и у меня нет детей. Подозреваю, что дело не чисто: четыре моих любимых наложницы совершенно здоровы, да и простыми рабынями я не пренебрегаю. Я во всеуслышание заявил, что сделаю мать моего сына любимой наложницей. Я приглашал лучших лекарей со всей Камии, и все они твердят, что дело во мне! Но я не верю. Нутром чую, что стал жертвой некой многоходовой интриги моих дорогих родственничков!

Валентин оглядел графа с ног до головы и вздохнул:

- Не случалось ли тебе, Бастиар, поссориться с каким-нибудь магом? С тем же великим Олефиром или принцем Артёмом?

- Нет, - категорично ответил граф. - Незадолго до исчезновения принц Артём побывал в Кару и ушёл весьма довольный моим гостеприимством.

- Хорошо… - протянул целитель, глотнул пива, а потом, спохватившись, сотворил ещё бутылку и протянул графу: - Попробуй, Басти! Глядишь, пиво прояснит память, и ты вспомнишь, почему великий Олефир разозлился на каруйских графов.

Бастиар послушно сделал несколько глотков и вдруг хлопнул себя по лбу:

- А ведь был неприятный инцидент с великим Олефиром! Только не у меня - у деда. Ещё до моего рождения повелитель Камии приезжал в Кару. Дед закатил в его честь роскошнейший пир. Под конец праздника он представил великому Олефиру своих дочерей. Одна из девушек понравилась повелителю, и он захотел забрать её, но дед отказал, сославшись на то, что уже продал дочь наместнику Брадоса. Повелитель рассмеялся и предложил за наложницу баснословную цену, но винные пары затуманили мозг деда. Он твёрдо стоял на своём, мотивируя отказ законами Камии, установленными самим повелителем. Говорят, что дед упрямился до последнего, и только после того как великий Олефир протрезвил его, сделка была оформлена. Повелитель похвалил деда за смелость, забрал наложницу и отбыл в Ёсс.

- Однако наказать несговорчивого подданного всё же решил, - закончил за него Валентин. - Фира наложил на ваш род проклятие, и уже третье поколение каруйских графов стало последним.

- Как последним? - ошарашено переспросил Бастиар. - Ты хочешь сказать, что мои родственнички тут не причём? Значит, мне суждено умереть, не оставив наследника?

- Ну почему же? - пожал плечами Солнечный Друг. - У тебя любимых наложниц аж четыре штуки! Они ещё нарожают тебе и сыновей, и дочек! Хочешь, будут сплошными двойнями разрождаться?

- А проклятие великого Олефира?

- Снял я его, Басти, как только почуял. Уж больно интересная штука. Мой учитель, бывало говорил: "Вот когда научишься снимать проклятья, Валя, можешь считать себя настоящим магом". До сих пор у меня не получалось, а с тобой, как по маслу прошло. То-то он будет рад. И мамочке расскажет! - Губы землянина растянулись в блаженной улыбке, взор затуманился. - Вернусь в Лайфгарм, первым же делом ему этот фокус покажу. И пусть только скажет, что я не настоящий маг - Диме пожалуюсь!

Валентин сотворил два широких бокала с коньяком и протянул один из них графу:

- Давай помянем Фиру, друг мой. Гад он был редкостный, но маг замечательный. - Залпом осушив бокал, Валя вновь наполнил его и строго взглянул на графа: - Не тормози, Басти! Между первой и второй перерывчик небольшой. Пей! Следующий тост про тебя будет.

Бастиар послушно выпил, и Солнечный Друг провозгласил:

- Плодитесь и размножайтесь, граф!

К тому времени, как расписная тележка подъехала к воротам замка, на её мягких подушках нежились два седока. Граф живописал землянину достоинства каруийских наложниц, а Солнечный Друг рассказывал о своих любовных интрижках на Земле и в Лайфгарме. Свита Бастиара с недоумением и страхом проследила, как из тележки вывалились два пьяных в доску приятеля и, поддерживая друг друга, направились в женскую часть замка. Всю ночь из покоев наложниц доносились взвизги и смех, а утром подтянутый и лучащийся восторгом граф появился в приёмном зале:

- Всемогущий целитель по прозвищу Солнечный Друг проведёт в Кару два дня. Он примет всех желающих поправить здоровье в голубой гостиной, а послезавтра я устраиваю в его честь пир, так что лечитесь и начинайте готовиться к празднику! И имейте в виду, если моему гостю что-нибудь не понравится - головы вам не сносить!

Приёмный зал опустел, а граф чуть ли не бегом отправился в покои любимых наложниц…

Два дня в замке дым стоял коромыслом. В голубой гостиной побывали все жители замка. Люди не только приходили сами, но и тащили к прославленному магу своих домашних любимцев: птиц, собак, кошек и прочую живность. Валентин прилежно осматривал и лечил животных, но, когда главный конюх ввёл в гостиную любимую кобылу графа, не выдержал: