Полина Кохинор - Джирмийское клеймо

- Я знаю, что ты можешь удрать из дворца, но тогда твои дети умрут. Ты ведь остался в Аргоре ради них, принц?

- Что Вы хотите от меня, сударь? - хрипло спросил Марвин.

- Я рад, что здравый смысл ещё не покинул тебя полностью, мой мальчик, но предупреждаю - мы не будем торговаться. Ты - лицо касты, и я сделаю тебя таким, как надо, раз и навсегда! Я лично прослежу, чтобы на этот раз друиды не оплошали, и заклинание полного подчинения мне стало твоей сутью. Тебе будет хорошо в новом обличье, принц Аргора. Тебя перестанет волновать любовь Ильмары, дружба с Жераром и Эллардом, а так же будущее твоих детей. Со временем, ты станешь лучшим Предводителем касты в истории Джирмы, Марвин.

- Лучше убейте меня, сударь!

- Глупости! Тебя ждёт блестящее будущее, золотая кошка.

- Спасибо, но я предпочёл бы плаху, сударь, - твёрдо произнёс принц Аргора.

Бернар скрипнул зубами:

- Ты идиот, Марвин! Я устал возиться с тобой!

- Так убейте меня, сударь.

- Ну уж нет! -Предводитель встал и ударил принца кулаком в лицо.

Марвин пошатнулся, но устоял:

- Я не желаю быть Вашей марионеткой, сударь.

- А придётся, - прошипел Бернар и снова ударил его.

Принц упал на спину, но тут же вскочил и бросился на предводителя, надеясь, что кошка убьёт его. Острые когти впились в шею, ворот рубашки стал мокрым от крови, однако, вместо того, чтобы убить строптивого адепта, Джирма свалила его с ног, и Марвин оказался прижат к полу мощной невидимой лапой.

Предводитель склонился над ним и вздохнул:

- Ты понял? Не только я хочу видеть тебя настоящим принцем Аргора, гордостью касты!

- Лучше бы меня повесили в Иритте! Я не сдамся ни тебе, ни кошке! Я умру, но останусь собой!

- Глупец! - зло бросил Бернар и пнул принца сапогом. - Зачем сопротивляться неизбежному? Твоя судьба давно предопределена…

- Нет! - заорал Марвин, и его сознание закрыл глухой ментальный щит. - Я останусь собой!!!

Предводитель с досадой плюнул и вызвал Синкоплуса.

Целый месяц Совы истязали принца Аргора, пытаясь пробиться в его сознание. Его апартаменты накрыли непроницаемым щитом, который поглощал звуки и не пропускал никого, кроме предводителя и друидов. Совы трудились не покладая рук. Марвина пытали, избивали, морили голодом. Принц запутался во времени и перестал различать день и ночь - для него существовало время боли и время её притупления. Друиды силились разрушить ментальный щит золотой кошки, но увязали в его липкой паутине, выбирались из неё и снова, словно муху, прилипали к тягучей бесконечной нити. Но добраться до сознания Марвина так не смогли.

Наконец Бернару надоела бессмысленная возня Сов, и он решил использовать более действенное средство, чтобы сломить волю принца. Предводителю не хотелось обижать сестру и убивать Регину, но упрямство Марвина не оставило ему выбора…

Когда Берта с девочкой на руках вошла в апартаменты сына, она с трудом сдержала крик: пол, стены, мебель - всё было в бурых пятнах крови. Марвин сидел посреди комнаты на табурете, тупо глядя в стену. Тело принца было сплошь покрыто ссадинами, синяками и кровоточащими ранами. Бернар пощадил только его лицо, справедливо решив, что шрамы можно скрыть под одеждой, и они не повлияют на внешний вид символа касты.

- Ты слышишь меня, Марвин? - холодно поинтересовался предводитель, и принц послушно уставился на него. - Отлично. Соберись и послушай меня, мальчик. Мы должны положить конец этой бессмысленной борьбе. Прекрати сопротивляться и позволь друидам наложить заклятие. В противном случае, я убью твою дочь, а если это не вразумит тебя, то и сына!

Марвин посмотрел на младенца. Регина радостно заагукала, и принц улыбнулся:

- Я хочу подержать её, - сипло произнес он и закашлялся, сплёвывая кровь.

- Сначала ответь: ты откроешь сознание? - настойчиво спросил Бернар.

- Я хочу попрощаться с дочерью, сударь.

- Дай ребёнка отцу, Берта! - приказал предводитель.

Графиня приблизилась к Марвину и положила притихшую девочку ему на колени. Принц обнял дочь израненными руками и с горечью взглянул на Бернара.

- Давай обойдёмся без истерик, мальчик, - поморщился тот.

Марвин прижал дочь к груди и перебитыми пальцами коснулся её мягких чёрных волос. Регина причмокнула, и принц с удивлением ощутил неумелые попытки ребёнка залечить его раны.

- Спасибо, милая, - со слезами на глазах прошептал он.

Бернар нервно расхохотался, глядя на трогательную встречу отца с дочерью:

- Хватит, Марвин, ты принц Аргора, а она… никто.

- Она моя дочь, - с ненавистью глядя на предводителя, прохрипел Марвин.

- Ты джирмиец! Твоя семья - каста!

- Да, сударь, - неожиданно согласился Марвин и крепче прижимал к себе дочь. Он до крови закусил губу, понимая, что один из них сейчас умрёт - либо он, либо его дочь.

- Отдай ребёнка Берте! - приказал император.

Графиня протянула руки к внучке, но Марвин отшатнулся. Отчаяние захлестнуло его, и вдруг перед мысленным взором запылали слова заклинания Леопольда.

- Я иду, - прошептал принц Аргора и исчез вместе с дочерью.

Несколько секунд император смотрел на пустую табуретку, а потом взревел:

- Щенок! Я верну тебя и заставлю сделать всё, как надо!..

Кошки в Аксиме.

На следующий день после встречи с отцом, преподаватели не узнали Элларда. Вместо взбалмошного и всем не довольного молодого человека, перед ними предстал примерный студент, схватывающий знания на лету, доброжелательный с товарищами и вежливый с педагогами. Эллард с головой окунулся в учёбу. Он натаскал в свою комнату книг и штудировал их по ночам, благо в Цитадели котёнок привык спать по два-три часа в сутки. Через неделю Эллард, с благословения наставника, явился в ректорат и попросил устроить экзамен. Коллегия совершенных магов удовлетворила его просьбу, лишь потому, что надеялась сбить спесь с ученика, но Эллард успешно прошёл испытание и единогласно был переведён на первый высший курс. К похвалам аксимийцев котёнок остался равнодушен, а вот одобрительный хлопок наставника по плечу, отозвался в сердце чудеснейшей музыкой. Котёнок готов был учиться и вовсе без сна, лишь бы золотая кошка был им доволен.

Убедившись, что воспитанник идёт нужным курсом, Жерар немного успокоился и продолжил наблюдения за белыми магами, изучая их привычки и слабые места. Об учёбе эльф не беспокоился. В отличие от Элларда, ему не нужно было рваться вперёд. На последних пяти курсах высшей школы не приветствовался экстерн. Совершенные маги считали их определяющими для дальнейшей судьбы белого мага, и самостоятельное обучение, по их мнению, могло навредить студенту. Жерара бесило медленное продвижение к диплому. Он мог бы с лёгкостью изучить нужные дисциплины за год, сдать экзамены, освоить курс перемещения между Мирами, и уйти из скучной Аксимы, забрав Элларда и Ильмару, но приходилось мириться с политикой Центра. И всё же, скрупулезно выполняя задания преподавателей, эльф одновременно изучал то, что не входило в курс. Он лелеял надежду отыскать способ обойти запрет на экстерн. Жерар всем сердцем рвался в Аргор, чтобы узнать, что стало с Марвином.