Даниил Аксенов - Герои умирают дважды

Однако Антипов сумел взять себя в руки, решив быть стойким несмотря ни на что.

«Да, графиня хороша, — подумал он. — Но я ведь наверняка видел и получше! Например… эта… как ее… ну та, которая застраховала свой зад на миллион… он потом раздался вширь в два раза и стал, наверное, стоить два миллиона… тьфу! Если бы я был миллионером, то дал бы миллионов пять за каждую Ласанину ягодицу. А это — сразу место в Книге рекордов Гиннесса! О черт, опять я не о том думаю».

Виктор попытался переключиться на более нейтральную тему. Он вспомнил о том, что у него есть загадочный враг неизвестного происхождения. Это сразу же помогло.

Антипов проанализировал обстановку. Он даже потянулся к свисающему покрывалу, проверяя, можно ли его быстро сдернуть с кровати. Выходило, что да, можно.

Графиня отворила ключом сундук и со стуком откинула крышку. Она все еще стояла спиной к Виктору, и тот решил, что пришло время действовать.

«Ах, если бы здесь сейчас же появился мужчина, на которого я могу положиться во всем», — очень музыкально запела Ласана.

В эту же секунду из-под кровати выкатился Антипов, который, не останавливаясь, заворачивался с головой в желтое покрывало, снимая его с кровати. Графиня, услышав шум, обернулась и пронзительно закричала. Виктор не стал задерживаться в комнате. Покрывало кое-как пропускало свет, воин шагнул к окну, нащупал раму, распахнул и вывалился наружу, сопровождаемый удивительно звонким и мелодичным криком. Если бы он позволил графине закончить припев, то узнал бы, что мужчина из песни, «на которого можно положиться», тоже не стал задерживаться, а побежал выполнять работу на благо замка.

Наш герой много успел за этот день, но вечер еще не закончился. Виктор, сам того не ожидая, попал в замок в самый ответственный момент: когда претенденты выбивались из сил ради того, чтобы произвести первое (и самое важное) впечатление на главного судью — графиню.

Антипов ворвался в свою каморку и сразу же скинул темно-желтые башмаки.

— Выбрось их, — сказал он сонному Риксте, которого разбудил. — Выбрось так, чтобы никто не заметил.

Виктору расставаться с обувью не хотелось: башмаки были удобны и легки. Но, увы, их видела графиня во время бегства нашего героя через окно.

— Хотя постой, — внезапно добавил Антипов. — Не выбрасывай, а спрячь где-нибудь. Может, пригодятся…

Он уже вошел в ритм жизни в графском замке. Женар и ан-Суа произвели на Виктора сильное впечатление. Но он сдаваться не собирался. Чтобы одолеть этих двоих, нужно собрать все силы, предельно сконцентрироваться. А значит, ничто не должно пропадать зря!

— Теперь давай карту, — сказал Антипов слуге. — Я уже примерно знаю, где находится меч, нужно взглянуть, нет ли чего на карте.

Рикста, который все время с момента происшествия с подвалом просидел под домашним арестом, уныло потянулся за мешком. Хозяин собственноручно спрятал карту туда. Слуга развязал мешок, пошарил в нем рукой, а потом высыпал все содержимое на кровать. Карты не было.

— Что такое? — встревожился Виктор. — Ты перекладывал вещи?

— Нет, — мотнул печальной рыжей головой Рикста.

— Выходил?!

— Нет, — слуга смотрел недоумевающе. — Никуда не выходил, господин. Все время сидел тут.

Виктор поначалу не стал беспокоиться. Он уже знал, что на карте изображен замок графини, и находил ее очень полезной, особенно с обозначенными секретными переходами (если, конечно, это на самом деле переходы). Молодой гость Ласаны скрупулезно и тщательно проверил все свои вещи и заставил Риксту заглянуть под кровати и в камин. Карты не было. Виктор даже взял лучину и спустился в подвал, но там, кроме голых стены и двери, ведущей неизвестно куда, тоже ничего не было. Ценная находка исчезла бесследно.

Антипов был озадачен. Как здравомыслящий человек, он подозревал рассеянность слуги, хотя Рикста клялся и божился, что из комнаты не выходил, к карте не притрагивался и вообще спокойно спал, пока хозяин отсутствовал. Впрочем, заниматься дальнейшим выяснением произошедшего Виктору было недосуг — первый ужин в обществе графини вот-вот должен начаться.

— Вот что, — сказал он Риксте, остановившись уже на пороге. — Карту мы еще раз поищем потом. Если никто не заходил сюда во время твоего сна, то не знаю, что и думать. Ты запомнил хоть что-то из начерченного на ней? Где были красные знаки? Нет? Печально. Я запомнил лишь один ход: он был выделен самыми жирными линиями, вел в спиральную башню… Ну ладно. Ты пока раздобудь варсету — она мне понадобится после ужина. Поговори с музыкантами, живущими при замке. За умеренную плату они на время дадут инструмент.

После ужина насыщенная программа этого дня не заканчивалась. Ипика рассказал, что ожидалось исполнение серенад, и Виктор, жалея о том, что его собственная варсета поломалась, удалился, изображая нечто вроде распевки. Сочное эхо его голоса отражалось от стен коридора. Слушателей, к счастью, не было. За время, прошедшее с того момента, как Антипов обнаружил у себя замечательный бас, его голос окреп еще больше. Сказались тренировки, которым Виктор уделял значительную часть свободного времени.

Вскоре певец (который к тому времени уже прекратил свои вокальные упражнения) остановился перед входом в трапезный зал. Там уже бурлила толпа. Дворяне вежливо раскланивались друг с другом и общим потоком вливались в большие деревянные двустворчатые двери, украшенные барельефами, изображающими лисиц.

Молодой воин едва вошел в просторное помещение и не успел даже оглядеться, как чья-то рука тронула его за рукав. Повернувшись, Антипов увидел Ипику, который с заговорщицким видом манил его в сторону. Виктор быстро осмотрелся, заметив огромный стол посредине зала, стены, выложенные белой плиткой, потолок с лепниной и высокие окна.

— Что там случилось, Ролт? — нервно спросил Ипика, оглядываясь по сторонам. — Вы удачно выбрались?

— Не совсем, — тихо ответил Антипов. — Меня чуть не поймали. Знаете, с вас причитается.

— Понимаю, — кивнул юноша. — Но вы ведь никому не расскажете?

— Нет, — покачал головой Виктор. Он догадывался, что сообщение о пальце дворянина, застрявшем в чужом сундуке, может сильно повредить репутации этого самого дворянина. Ипика был как никто заинтересован в сохранении тайны.

— А чья эта спальня-то? — полюбопытствовал успокоенный юноша.

— Одной очень высокопоставленной особы, — ответил Антипов. — Положение этой особы настолько высоко, что она даже не заметила меня, лежащего на полу.

— У некоторых дворян слишком развито чувство гордости, — с рьяным осуждением, свойственным молодости, заметил Ипика. — Они привыкли смотреть всегда наверх.