Сильва Плэт - Сложенный веер

— Значит, ты взял детей, Хорт.

— Угу, — в зубах у императора зажаты позолоченные шпильки, с которыми он мастерски управляется. Прическа приобретает все более затейливый вид. Кателла следит, затаив дыхание, но нити разговора не теряет.

— История повторяется…

— История? Какая история?

— Наша. Моя. И твоя, кстати, тоже.

За шестьдесят лет до начала Звездной конфедерации единственной межпланетной организацией, способной принимать реальные решения и вести (читай: насаждать) единую политику на межзвездном пространстве, заселенном разумными существами, была так называемая Торговая гильдия. Решения принимались по старому доброму принципу «Кто смел, тот и съел», а заправляли всем самые смелые и обладающие самыми крепкими челюстями — ситийцы и хортуланцы.

Земля, Хоммутьяр, Аппа считались в то время — в эпоху первых робких пространственных переходов — задворками Вселенной, в расчет особо не принимались, да и не рвались особо конкурировать с давними хозяевами космических морей и океанов: молодые цивилизации копили силы, концентрировали ту интеллектуальную и техническую мощь, которая спустя несколько десятилетий позволила им заиграть первую скрипку в межпланетном оркестре.

А пока жителям и властителям больших и малых планет, входящих в Торговую гильдию, оставалось только молиться своим богам о том, чтобы ни ситийцам с их захватывающими дух военными технологиями, ни хортуланцам с их непостижимыми ментальными способностями не удалось разрушить ту хрупкую вещь, которая является мерилом всего, — равновесие.

Тронный зал дворца Дар-Аккала, 58 лет до начала Конфедерации

Охотничий хлыст, в очередной раз просвистев в воздухе, останавливается в высшей точке замаха.

— Мне надоело Ваше нытье, лорд-канцлер, — цедит сквозь зубы королева Аккалабата. — Если нам категорически необходимы эти корабли, то они должны у нас быть. Любой ценой. Вы меня поняли.

— Да, — одно слово из-под разметавшихся белых кудрей.

— Громче.

— Да, Ваше Величество, — глухо и обреченно. — Они хотят двоих. Чистокровных. Из хороших семей. За один корабль. И те, и другие.

— Так отдайте. Лордов у меня как жаб в Эсильских болотах…

У лорд-канцлера непроходящие отметины от острых ногтей — на щеках, на подбородке, и он торопится поднять голову, как только рука королевы тянется к его лицу. Со стороны кажется, что королева ласково поглаживает его, медленно обводя линию губ, но на самом деле она ищет оставленные ею же самой маленькие шрамы, выбирает, раскровенить ли уже заживающий или в новом месте впиться в бледную, полупрозрачную, как у нее, кожу.

— Вы имеете в виду кого-то конкретно? — шепотом, максимально учтиво, чтобы не раздражать.

— Я имею в виду, что Вам нужно поработать головой, мой милый, — благосклонно улыбается хозяйка Аккалабата. — Убейте мне сразу всех зайцев, лорд-канцлер. Вот, например…

Такая долгая пауза не сулит ничего хорошего, тем более когда она сопровождается ослепительной улыбкой. Лорд-канцлер даже не чувствует, как по левой щеке начинают сбегать капельки крови — хищница наконец нашла место, чтобы поиграть своими когтями.

— Вот, например… Тебе никогда не приходило в голову, Дар-Эсиль, что рождение трех близнецов в лорд-канцлерской семье может неблаготворно сказаться на стабильности Аккалабата?

— Ваше Величество, мальчики твердо знают, что только один из них станет лорд-канцлером.

— И кто же?

Кровь капает на серебристый орад, оставляя некрасивые пятна. Королева перестает улыбаться.

— Вот видишь.

Она отпускает лорд-канцлера, небрежно вытирает пальцы о капюшон орада.

— Достаньте мне корабли, лорд-канцлер. Мы больше не можем зависеть от благосклонности когнатян и лордов Дилайны. И не берите оба в одном месте: договоритесь сразу с ситийцами и императором Хортом — пусть задумаются.

— Я правильно понял Вас, Ваше Величество: четыре лорда — два корабля?

— Именно. И не выбирай самых захудалых мальчишек. Я хочу, чтобы было красиво. Синт и Элли вполне подходят.

— Ваше Величество, возможно и другое реше…

— Вы свободны, лорд-канцлер.

Спустя две недели.

Большой зал переговоров Торговой гильдии на Делихоне

— Император!

Подлая, развратная, мерзопакостная скотина! Надеюсь, ты подавишься кровью моих детей!

Низкий почтительный поклон.

— Лорд-канцлер!

Они называют себя лордами, ходят в начищенных сапогах и глядят на нас сверху вниз, тупое бессловесное рабское быдло! Королева велела, и он отдает мне на растерзание своих детей. Еще, наверное, надеется, что я захлебнусь их слезами! Как бы не так! Надейся лучше, что я сам решу ими воспользоваться, а не отдам развлекаться своим солдатам! Мою элитную гвардию тоже бесит ваше аккалабатское высокомерие.

Благосклонный кивок головой и приторная улыбка.

— Ее Величество королева Аккалабата согласна на условия, предложенные Вашим Величеством. Исполняя ее монаршую волю, я готов продемонстрировать Вам обеспечение сделки с нашей стороны.

Синт и Элли — «обеспечение сделки». Чахи побери бюрократическую терминологию Торговой гильдии! Так и перерубил бы мечом пополам эту уродливую пигалицу, с которой я вынужден здесь расшаркиваться!

Холодный взгляд с высоты своего роста. Протянуть подписанный договор, держа его, будто ядовитую змею, кончиками холеных аристократических пальцев.

— Аааа… Ну, давайте.

Ты думаешь, я позволю тебе «сохранить лицо», дар Аккалабата? Нет, здесь не будет красивой дипломатической церемонии. Представление будет идти по моему сценарию. Унизительное представление!

Равнодушный зевок, скрюченная пятерня, татуированная и исколотая колечками и колокольчиками, небрежно берется за договор и сует наугад одному из стоящих рядом чиновников.

— Лорд Синт! Лорд Элли! Выйдите вперед и поклонитесь Его Величеству императору Хортуланы.

Держитесь, мальчики. Вы у меня умницы, вы всё понимаете, у нас всё будет хорошо… Зачем я себя уговариваю? Да, я знаю, что у меня не такой, как всегда, у меня хриплый, надтреснутый голос, и это слышат все окружающие. И вы тоже это слышите. Только не надо на меня оборачиваться, просто выйдите вперед и поклонитесь…

Движение среди аккалабов. В первом ряду рядом с лорд-канцлером — еще двое в светло-жемчужных плащах, как две капли воды похожие друг на друга и на отца — изяществом, копнами пепельно-серых волос, спадающих на плечи, горделивой посадкой головы на широких плечах. Только придворный лед еще не затянул их глаза, как у лорд-канцлера. Под пушистыми ресницами — пенящийся водоворот Эль-Зимбера.