Елена Павлова - Золотой Лис

— Что с тобой, душа моя?

— А представляешь, подойдёт к ней на-райе Дилл. Ну, к Птичке, — прошептала Рэлиа мужу на ухо. Риан представил, и тоже заулыбался.

— Да-а… — протянул он. — Бланш на полморды обеспечен… — Рэлиа радостно закивала. Тем временем все собрались у стола, подошли Птичка с Квали и Гром с Никой на руках.

— На-райе, моя дочь Патриона дэ Мирион, — просто сказала Лиса. Птичка поклонилась, Риан встал. — Девочка, это родители Квали, на-райе Дэмин Риан дэ Стэн и Тани Рэлиа дэ Стэн. А вот это чудовище, — она пощекотала розовую пятку Ники, девочка довольно взвизгнула, — зовут Ника. Твой больной уже здоров? Может, ты всё-таки уложишь это стихийное бедствие? — обратилась она к Птичке.

— А… А потом? Мам, а можно, я потом опять выйду? — слегка порозовела, но не потупилась Птичка.

— Ну-у, как хочешь, конечно… — засомневалась Лиса. — Но вряд ли тебе интересно будет. Уж ложись лучше спать, птичка моя. Завтра ребята всё равно опять придут — наобщаетесь ещё, — улыбнулась она, прекрасно понимая, чем был вызван вопрос Птички.

— Ну ладно, — вздохнула Птичка. — Но ты долго не сиди, а то Роле опять тебя будить придётся.

— А мы завтра закрыты, так что завтрак на тебе! — «порадовала» её Лиса. — Я после такого «весёлого» денька вообще не знаю, сколько просплю! И за молоком ещё сходить надо, поставщик только послезавтра придёт, а мы почти всё выпили. С утра у Липового моста продают, на нашей стороне…

— Да знаю, — опять вздохнула Птичка. — Ладно уж, тогда спокойной ночи, на-райе, — поклонилась она. Ей хором ответили, Гром отнёс Нику на крыльцо, твёрдо пообещал ей, что он обязательно-обязательно завтра придёт и был милостиво отпущен.

— Ф-фу-у, словно дрова возила! — уселась за стол Лиса. — На-райе, может, мы наконец чего-нибудь выпьем? Так, это компот, это вино, кому чего? За знакомство, на-райе? Ну, вот, теперь можно разговаривать.

— Так, может, объяснишь, всё же, за коим гоблином ты мне эти фокусы показывала? — потрогал Квали розовую полосу на скуле.

— А ты так ничего и не понял?

— Ну… Ускорилась ты как-то…

— Это не я ускорилась, Лягушонок, — вздохнула Лиса. — Это ты замедлился, — Квали протестующее дёрнулся, но Лиса подняла руку. — Не подпрыгивай, вон, Гром тебе подтвердит. Собственно, он мне это и сказал. Да я и сама заметила. Ты всё роняешь, спотыкаешься — будешь спорить? — Квали поник. — Я предложила Грому с тобой попрыгать, но он сказал, что это уж совсем караул будет, с ним у тебя и боя не вышло бы, ты просто улетал бы наземь каждую минуту, и всё. В общем, решили посредством меня обратить твоё внимание.

— Вам удалось, — хмуро пробурчал эльф.

— Ну, хоть не споришь, и на том спасибо. Значит, и сам заметил, но решил, что так сойдёт. Так вот, понимаешь, судя по всему — не сойдёт. Я не знаю, сколько времени это состояние будет у тебя продолжаться. И никто не знает. И в рейды тебе сейчас путь закрыт, — Квали возмущённо дёрнулся, но Лиса не дала себя перебить: — Квали, это не игрушки! Если уж я тебя отлупила — что будет в рейде? Стоит тебе туда сунуться — и тебя убьют. Сразу. Если тебе уж так хочется в сноп Жнецов под обмолот — и флаг бы тебе в руки, но с ней-то тогда что будет? — кивнула она на освещённое окно на втором этаже. — Она не под присягой, Квали! Она сгорит, Квали! Сразу!

— Да прямо так уж и убьют… — начал было Квали. Лиса вышла из себя, треснула ладонью по столу и заорала, гневно сверкнув глазами:

— Прекрати, тварь убогая! Ибо сказано в писании: «И жатва его всегда из лучших». Из лучших, понимаешь, дубина? Много-много раз там это сказано. Для таких тупых, как ты! Кто для неё сейчас лучший? — кивнула она на окно. — Вот тебя первым и скосит Серп святой Жнеца Великого! А следом — её! Если тебе на неё плевать — нефиг было знакомиться! Убедился, что жива — и до свиданья! — она отвернулась, негодующе фыркая и бормоча себе под нос что-то совсем нелестное про тупых женихов и эгоизм эльфов, вошедший в поговорку.

Эльф сосредоточенно ковырял пальцем дырку от сучка в столешнице.

— Но почему так получилось, Лиса? — поднял он несчастный взгляд. — Ведь наоборот, я себя прекрасно чувствую!

— Я пыталась понять, Лягушонок, — кивнула Лиса, остывая. — Долго думала, почему так получилось. Знаешь, есть у людей такая болезнь: лунатизм. Они во сне ходят. То есть, он спит, а тело может пойти прогуляться. Причём гуляют они по весьма странным местам. По крышам, по забору могут, вот, вроде этого, — махнула она рукой на забор в полтора роста, отделявший сад со стороны улицы. — И пока он спит — всё нормально. А вот если его разбудить, так он брякнется и костей не соберёт. Сходства не чувствуешь? Ты спал, Лягушонок, а мы тебя разбудили, ты и ё… Упал, в общем.

— Но я же себя нормально чувствую! — запротестовал Квали.

— Квали, ты тлел 8 лет. Как ты думаешь, потеря цвета у тебя почему произошла? Запаха, вкуса? А слух остался? А я объясню. У тебя организм отключал всё, без чего в принципе мог обойтись, чтобы хоть как-то функционировало всё остальное. Потому что на всё сразу его уже не хватало. Ты сгорал. А мы тебе всё взяли и включили, почти насильно. И ты хочешь, чтобы у тебя всё прошло без последствий, да ещё и в одночасье? Не бывает. Хоть тресни. А в результате пошёл функциональный сбой: всё работает, но мощности не хватает.

— И сколько это будет продолжаться? — Квали понимал, что она права, но как же не хотелось в это верить!

— А я знаю? — развела руками Лиса. — С того света ещё никто не возвращался! Ты первый!

Квали треснул кулаком по столу, вскочил, свалив стул, и стремительно исчез, будто растворился в глубине сада. Рэлиа попыталась вскочить, но Риан положил руку ей на плечо и покачал головой. Она вздохнула и опустилась обратно.

— Знаете, райя, похоже, вы правы, — Риан, всё это время внимательно слушавший Лису, задумчиво крутил кружку по столу. — Он сегодня у нас дома был удивительно неловок. Головой пару раз приложился, как минимум. И мольберт свалил, и просто чудом сам не свалился.

Гром вдруг засопел и тяжело поднялся.

— Пойду-ка я, это, присмотрю, — объяснил он. — Видишь, какая штука, глупостей бы не наделал, да.

— Вина прихвати, пилюлю запить, — хмыкнула Лиса. Гром ушёл, прихватив початый кувшин вина и кружку. Повисло молчание. Без неловкости, просто каждый осмысливал произошедшее.

— Скажите, райя, а… вы здесь давно? — спросила наконец Рэлиа.

— Вы про сад? — поняла Лиса. — Восемь лет. Птичка молодец, я даже не ожидала, здесь очень запущено было. Из-за сада и купили. Вышли из портала прямо перед надписью «Продаётся». Я стояла и думала, вот, есть же богатые люди, кто-нибудь купит такой дом огромный. А Птичка прямо прилипла к дырке в заборе, и вдруг говорит: «Ма-ама! Там такой са-ад!». В мэрию чисто ради очистки совести зашли — узнать, сколько стоит, да языком поцокать. Нет, сколько-то я бы у брата могла бы занять, но не очень много. А оказалось, что стоит сущие клочки с ниточками, вообще ни о чём. Я тут же и купила. И влетела! — Лиса захохотала. — Дом-то изнутри полуразрушенным оказался, — объяснила она. — Два месяца ремонт делали, по первому снегу уже открылись. До сих пор вспоминать не хочется. И по ребятам я тогда ревела всё время, Птичка со мной намучилась. До сих пор моих слёз, как огня боится. Просто в ужас приходит. Отличный способ стать мелким тираном, — хмыкнула Лиса. — А потом выяснилось, что я ещё и беременна, и совсем стало весело.