Александра Христова - Мертвое солнце

Постепенно полет выровнялся, и я, тихо радуясь, что не пренебрегал тренировками крыльев и мышц спины, пока жил в замке (иначе бы крылья уже свело судорогой, как бывало в самом начале тренировок), попробовал повернуть немного в сторону. Ха! Получается!

— Ура-а-а-а!!! — завопил я во всю глотку. Я жив, не разбился, падая с такой высоты, не насадил свою тушку на ветки, более того — я научился летать!

Жизнь прекрасна!

Постепенно я даже начал получать удовольствие от ветра, запутавшегося в волосах и ласкающего горячие крылья, от прохладного и удивительно вкусного воздуха, от неба, на котором уже начали сиять первые звезды… Я наслаждался первым в своей жизни полетом.

Миледи вынырнула из-за пазухи и, что-то восторженно заверещав, скрылась в темноте леса. Приятно осознавать, что сейчас радость переполняет не меня одного.

Переведя взгляд на лес подо мной, я восторженно охнул. Темные деревья, среди которых сияли золотистые огни, образующие причудливый узор… С высоты эльфийский лес походил на еще одно небо, более темное и украшенное большими лохматыми звездами. Как красиво!

И самое главное, что эта красота не была мертвой — сквозь просветы я успел заметить множество эльфов, занимающихся своими повседневными делами. Лес был живым , во всех смыслах этого слова.

Сегодня было новолуние — одна из немногих ночей в году, когда Мертвое солнце отсутствует на небосводе; так что нет ничего удивительного, что все высыпали на улицу в надежде на безопасную ночь, да еще и в такую хорошую погоду. Как я их понимаю… Эта ночь действительно прекрасна!

Тут тепло «солнышка» в моем животе медленно, но верно начало уменьшаться. Та-а-ак! В чем дело? Батарейки, что ли, сели? Как жаль — я еще не налетался. Хотя, думается мне, что этот гравикомпенсатор придется тренировать так же, как я тренировал крылья, иначе придется сказать прости-прощай длительным полетам. А мне понравилось летать!

А пока я принялся выискивать место для посадки. О самом процессе приземления я старался не думать — сяду как-нибудь. Главное, с высоты не шлепнуться, как это бывало при тренировках в замке. Я тогда так и не научился приземляться…

Тут между деревьями сверкнула лента реки. Ага! Вот и посадочная площадка! Во-первых, не думаю, что деревья растут вплотную к берегу, значит, я смогу приземлиться без риска выколоть себе глаза и изорвать крылья на авангардный плащ с бахромой. Ну а во-вторых, в экстренном случае я всегда могу банально упасть в воду: заклинание «дыхания» я знаю, а что плавать не умею — так по дну на берег выберусь! С этим планом действий я начал снижаться, обеспокоенно отмечая, что тепла мое «солнышко» уже практически не дает.

Да-а-а… Не зря говорят, что человек предполагает, а боги потом искренне ржут во весь голос над его наивностью. На берегу обосновалась компания молодых эльфов! Притащили с собой музыкальные инструменты, развесили по веткам огоньки и устроили посиделки с песнями и плясками. Самое неприятное было здесь то, что я летел прямо на них.

— Побереги-и-ись! — раздался мой дикий вопль. Эльфы судорожно заметались по берегу, пытаясь понять, что происходит и откуда, собственно, раздался крик на их родном языке. Ну да, не буду же я орать по-русски в эльфийском Лесу? Даром, что ли, на уроках мучился…

— С дор-р-роги! — еще громче заорал я, начиная падать — «солнышко» благополучно потухло. Хорошо хоть, что я не изобразил снова из себя камень, а продолжал по инерции планировать в реку. Клыкастики шустро разбежались в разные стороны, расчищая мне путь… Но успели не все.

Врезавшись головой в какого-то особо невезучего остроухого с блондинистой шевелюрой, я проехал на нем оставшиеся метры до реки, и с громким плеском, сопровождавшимся колоритными ругательствами как на русском, так и на эльфийском, мы дружно рухнули в воду.

— Буль… Крыло пусти… буль… гад белобрысый… буль-буль! — пробулькал я, инстинктивно цепляясь за свой неожиданный «спасательный круг» и одновременно лихорадочно пытаясь вспомнить точную формулу активации «дыхания».

— Сам такой… буль! — тактично ответили мне.

В конце концов нас вытащили из воды и усадили на берег друг напротив друга — обсыхать.

Я с любопытством рассматривал ушастого бедолагу, которому выпала сомнительная честь послужить моим «тормозом». Парень же не менее пристально разглядывал меня в ответ.

Светло-зеленые глаза на худом молодом лице, длинные — такие же, как у меня — клыки, платиновая, практически белая шевелюра, затянутая в простую длиннющую косу… Эльф как эльф, только уж больно молодой. Элли рассказал мне, как определить примерный возраст остроухих, — так вот, данному экземпляру вряд ли исполнилась даже сотня лет. По меркам людей это примерно где-то лет семнадцать-восемнадцать.

Пока мы вот так таращились друг на друга, стояла тишина. Никто из находившихся на берегу не посмел прервать нашу игру в гляделки ни одной фразой. По-моему, они даже не шевелились.

Когда же мне надоело рассматривать этот слегка обалдевший образец клыкасто-ушастой фауны, я поинтересовался:

— Ты кто?

У парня слегка отвисла челюсть, а глаза попытались выпасть из орбит. Но прежде чем он успел дать какой-либо ответ, раздался громкий треск ломающихся ветвей.

Вздрогнув, я повернул голову и увидел, как из кустов вываливается Рай, у которого на плече сидела Миледи. За спиной моего дяди маячили физиономии Элли и Саилы. Быстро они меня нашли, однако…

Рыжий эльф оглядел нашу скульптурную композицию, а затем его взгляд остановился на моем «матрасе». Рай вздрогнул и как-то нервно поклонился.

— Светлый княжич, — пробормотал он, отводя глаза.

Парень, переведя взгляд на дядю, улыбнулся, сдунул с кончика носа повисшую там капельку воды и кивнул:

— Рад тебя видеть, Раилиар.

Это что, сын Великого князя?!

Ой…

Дайнэлан лиир Ариэс, единственный сын и наследник Великого князя, наслаждался жизнью. Через семь улэдов ему должно исполниться сто лет, и он будет вынужден покинуть родной Лес. Правда, первые пятьдесят лет своих странствий он будет находиться под ненавязчивой, но надежной охраной — сын князя как-никак, не простой эльф! — но все равно, перспектива покинуть уютный дом удручала.

А пока княжич старался не упустить ни дня из оставшейся ему легкой и беззаботной жизни. Нет, он не был легкомысленным подростком, как многие его сверстники — все-таки суровое воспитание давало о себе знать, — но небольшой отдых еще никому не вредил.

Сегодня у его друга, Нелири ларэ Мирэди, был день рождения — ему исполнялось сто лет. Младший отпрыск незнатного и небогатого рода, он тем не менее был близким другом княжича вот уже на протяжении шестидесяти лет — с того самого момента, как неугомонный отпрыск правящего рода сбежал из-под опеки нянек в соседний та'ал, где столкнулся с черноволосым и кареглазым мальчишкой. Позже, когда перепуганный пропажей сына князь во главе отряда гвардии примчался в та'ал, его глазам предстала дивная сцена: единственный отпрыск, взъерошенный сверх меры, в рваной и перепачканной одежде, с роскошным фингалом под глазом, весело общается с не менее чумазым парнишкой с разбитой губой и опухшим ухом. Мальчишки, повздорив, устроили грандиозную драку, сметая на своем пути все, что только можно. А потом, выбившись из сил, уселись рядышком, чтобы поболтать.