Владимир Городов - Козыри богов(СИ)

Сытые и потому довольные, мы с Асием возлежали на большущей копне свежего сена под навесом, глядя на кипучую жизнь крестьянского подворья: погрузка обоза, прерванная моим выступлением, продолжалась при свете факелов. Людей по двору сновало много, но больше всего тех, лысых.

- Кто это такие? - спросил я Асия.- Странные какие-то. Даже не могу понять, мужчины это или женщины.

- Это бепо, бесполые,- ответил он.

- То есть как - бесполые?

- Странная прихоть Того иль Другого. Не мужчины, не женщины, чада от них не плодятся. Потому-то они и признаны повсеместно существами низшими.

Асий окликнул одно из бепо, которое тут же подбежало к нам и стало беспрестанно кланяться, напомнив мне супервежливого японца:

- Чем И-Ко может угодить господам?

- А ну-кось, разоблачись, да повернись на разные стороны,- Асий бросил ему мелкую монету. Бепо, подхватив деньги, с готовностью сбросило одежду и стало вертеться перед нами, поглаживая и нахваливая своё тело, действительно, напрочь лишённое каких бы то ни было половых признаков: формы усреднённые, волосяной покров полностью отсутствует.

- У И-Ко хорошее тело, красивое и крепкое. Господа желают ИКо? Как они его желают? ИКо умеет по-разному! И-Ко знает, как доставить удовольствие господам! И-Ко умеет и вот так,- бепо изобразило немыслимую камасутровскую позу,- и вот так, и вот так...

- Уже ступай себе! - махнул рукой Асий.

- Как? Господа не желают? Совсем? Очень-очень жаль. Но если господа передумают, то пусть они скажут, чтобы позвали И-Ко. ИКо все знают. И-Ко тут же примчится!- лопотало бепо, отступая спиной вперёд и всё так же непрерывно кланяясь. Язаметил, что оно строит фразы так, чтобы не говорить о себе в среднем роде.

Асий поведал мне, что по какому-то капризу природы бепо составляют самую большую часть новорожденных. Они более живучи и менее подвержены болезням. О рождении бепо здесь стараются замалчивать, в то время как рождение девочки превращается в праздник. А если, что случается ещё реже, на свет появляется мальчик, то это служит поводом для недельной беспробудной пьянки.

Вскоре старик задремал, а мне отчего-то не спалось. Я лежал, глядя сквозь дыры в навесе на незнакомые созвездия, и думал о бепо: почему-то именно их существование бесповоротно убедило мое всё ещё на что-то надеявшееся сознание в том, что я всё-таки на чужой планете.

В тишине опустевшего двора раздались частые лёгкие шаги. Кто-то приблизился и остановился рядом с навесом.

- Эй!.. Эй!..- раздался тихий детский голосок.- Эй, фигляр...

Я подобрался к краю копны и глянул вниз. Там, задрав растрепанную головку, стояла маленькая девочка.

- Ты меня зовёшь? - спросил я, и она радостно закивала.- Чего ты хочешь?

- Сама-то я хочу спать. А вот юная лэд-ди хочет, чтобы я тебя к ней привела.

- Какая жестокая у тебя хозяйка! - шутливо нахмурился я.

- Нет! - сердито топнула ножкой девочка.- Юная лэд-ди Та добрая! Она сказала: "Быстренько сбегай за фигляром, а потом беги спать в свою кроватку!" И если ты прямо сейчас же не пойдёшь со мной, то значит, ты сам и есть настоящий жестокий!

Аргумент оказался непробиваемым, поэтому я спрыгнул с копны и поспешил вслед за девочкой в господский дом.

В девичьей светёлке меня встретили сама юная лэд-ди и две её подруги. Но, признаться, подруг на фоне хозяйки я не сразу-то и приметил. Боже мой, до чего она была прекрасна! И, прежде всего, глаза: огромные, малахитово-зелёные, они искрились добротой. Не берусь описывать её внешность - мне это не по силам. Одно могу сказать: каждая черта её лица, каждая линия фигуры дышали совершенством. Я застыл, очарованный, не в силах ни сделать малейшего движения, ни произнести хотя бы звук. Только ещё более остро накатило осознание своей физической ущербности, прорезавшей бездоннейшую пропасть между мною и этим неземным существом. И больше всего меня в этот момент терзала мысль: "Как нехорошо, что я нахожусь перед ТАКОЙ девушкой с ТАКИМ синяком под глазом!" Как будто мою нынешнюю рожу хоть что-то могло испортить ещё больше!

- Извини, любезный, что мы потревожили твой отдых,- ласково сказала юная лэд-ди.- Нам очень понравились твои рассказы. Их хочется слушать ещё и ещё. Я бы слушала их бесконечно. Но ты странник. Наутро ты уйдёшь, и, кто знает, приведут ли тебя вновь Тот либо Другой в наш всеми забытый дрогоут. Ведь так?

В ответ я смог лишь судорожно кивнуть.

- Я тебе хорошо заплачу. Понимаю: ты устал, у тебя сел голос. Но, думаю, это замечательное вино поможет тебе. К тому ж, здесь не надо надрываться и кричать на весь двор. Умоляю, расскажи нам что-нибудь... Что-нибудь красивое, доброе. Что-нибудь такое, от чего щемит грудь, а к глазам подступают слёзы счастья. Расскажи, прошу! Хотя бы шёпотом...

- С удовольствием, прекрасная юная лэд-ди,- просипел я (более от волнения, нежели от усталости голоса), принимая из её прекрасных рук бокал.

Очень неплохое молодое вино несколько уняло моё волнение и, действительно, смягчило натруженное горло. Девушки, опершись локтями о стол и подперев ладошками головы, смотрели на меня с нетерпеливым ожиданием. Даже маленькая девчушка, приведшая меня сюда, не спешила в свою кроватку, а, придерживая пальчиками закрывающиеся веки и чуть приоткрыв рот, ждала, когда же я начну.

- Что же вам рассказать? - призадумался я на мгновение.- Пожалуй, вот это... "Вдвух семьях, равных знатностью и славой..."

- Как всё это прекрасно! Бескрайнее море... алые паруса вдали... прекрасный юноша...- в грустной задумчивости произнесла юная лэд-ди. В светёлке все, кроме нас двоих, уже спали, в маленькие окна начинали проникать первые утренние лучи, с улицы доносились звуки просыпающегося двора.- Однако как всё это далеко от действительности!

- Не печалься, госпожа. И в твоей жизни будет свой алый парус,- попытался утешить её я, но вышло это как-то очень неубедительно.

- Парус? - грустно усмехнулась она и повторила.- Парус... Не только алого паруса, но и моря мне не суждено увидеть. Вместо прекрасного Грея с командой удалых матросов к нам в дрогоут на праздник Благодарности Обоим За Урожай завалится вечно пьяный лэд Пиро с гурьбой своих друзей-собутыльников. Несколько дней все они будут беспробудно пить. Потом он отвезёт меня четвёртой женой в свою Икорику, ещё дальше вглубь Божьей Столешницы: плодить детей да управляться по хозяйству. Да что ж делать! Видать, на то воля Того либо Другого.

- Была у меня мечта,- продолжила она после некоторого молчания,- сродни тем алым парусам: однажды приедет в наш дрогоут красивый, благородный лэд на могучем вороном рике. А копыта у того рика - серебряные... И рога такие же, так и сверкают на солнце! Склонится он с седла, подхватит меня сильными руками, усадит перед собой на своего рысака, поцелует нежно-нежно и увезёт отсюда... ох, как далеко! Туда, где счастье живёт.