Бай Айран - Всадники Ветра

Почему мысль о ребенке вызвала такое отвращение, объяснить я не смогла даже волку, который неустанно твердил, что щенята — залог большой стаи, но я отмахивалась от его звериных рассуждений, пытаясь отыскать причину в себе. Она ускользала и ускользала из моих пальцев, как мимолетное счастье, которое случается так редко. Вот и догадка никак не хотела даваться проторенным путем. Спросить кого-то я не получилось бы, да и не хотелось. Должна же я сама приходить к выводам?

А вывод оказался не утешительным. Я боялась стать похожей на свою мать, которая забыла о существовании мужа после появления на свет второго ребенка, хотя и не переставала любить герцога. Она просто обросла коркой льда, не выпуская чувств наружу, а может, я страшилась за дитя, которое начнет свою жизнь в опасности и вечном преклонении? Его обязательно захотят убрать с политической доски, как пытались это сделать со мной. Принц не смог бы жениться после моей смерти достаточно продолжительное время, так как церемония помолвки состоялась, где он поклялся в своих намерениях. Горькая усмешка обожгла губы. А что если мой убийца затаился и ждет окончания церемонии венчания? Тогда уже никакие законы не позволят принцу Силенсу жениться в ближайшие сорок лет. Трон в таком случае мог остаться без наследника.

Но все эти странные размышления принадлежали Дейсту и его атмосфере. Дикая и хамоватая женщина, которую принц увидел при нашей первой встрече, превратилась в пугливую девочку, неспособную даже выехать верхом из замка на собственном жеребце. Магическая река соблазняла, манила на противоположный берег и в дальний путь, но я твердо сопротивлялась, но для надежности решила не покидать замковых стен. Волки не одобряли моего решения.

Я страшилась рассказать принцу, куда увели меня истоки моей магии, но вместе с тем отчетливо понимала, что долго скрывать волков не удастся. Кто-нибудь да заметит множество следов хищников около провалившейся стены, поэтому я несказанно рада, что животные решили держаться в роще. Хотя одного из них это не устраивало, он хотел быть ближе ко мне, чтобы в случае опасности оказаться поблизости. С трудом удалось убедить его, что пока рядом Силенс, мне ничего не грозит. Он покорно согласился передать меня на попечение вожака. Я озадаченно отреагировала на это имя принца в его мыслях. По нашим законам, сейчас Энтраст был вожаком, но волк упорно так называл именно Силенса. Еще одна загадка, требующая моего внимания.

С завидным упорством я отгоняла от себя чувства радости и торжественности, словно поддавшись им, потеряю бдительность и тогда уже не найду в себе силы спастись от омута переживаний. Уэн не разумела моей мрачной отрешенности, заявив, что вела бы на моем месте себя, как самая счастливая невеста на свете, ведь принц такой красивый мужчина. Я лишь фыркала в ответ на ее слова, но ее поразительный восторг Силенсом разбудил до сих пор неизвестное ядовитое чувство, которое стало замечать любое слово, сказанное в адрес наследника трона. Я раздражалась на себя все сильнее и сильнее, теряя умиротворенный и сосредоточенный контроль.

Утро свадьбы встретило дрожью в коленках. Глаза открылись, лениво пробежавшись взглядом по потолку, ощутила на коже свежий воздух Первого Жаркого Дня. Я потянулась и села, встревожено оглядываясь. Уэн уже вовсю хлопотала вместе с мастерицей Мэйк. И как я не услышала раньше их оживленное перешептывание? Они расправляли складки на платье и поочередно восклицали комплименты в его адрес. Созерцание белоснежной ткани отбило всякое желание вставать с постели.

— Миледи! — воскликнула Уэн, заметив мое неосторожное движение, я не успела закрыть глаз. — Добро утро! Можно даже сказать, день!

— Как день? — ошеломление слегка отрезвило.

— Уже почти полдень, моя леди, — добавила служанка и продолжила помогать мастерице Мэйк. Женщина улыбнулась вместо приветствия.

Ворча на себя за долгий сон, я опустила голые ступни на прохладный пол. Свежесть воздуха в комнате говорила об открытом окне, легкий запах дыма о зажженном очаге, а дух трав о свежезаваренном чае. Неожиданно проснулся аппетит, и я, оставаясь в ночной рубашке, с удовольствием прикончила принесенные пажом булочки с маслом и запила все это маленькое пиршество чаем. Уэн заварила успокоительный отвар, в котором приятно благоухали корни малины, листья мяты и листочки медуницы. Потом я с сожалением рассталась с ночной рубашкой, а Уэн едва ли не насильно запихнула меня в ванну с горячей водой.

Тепло благотворно, как и всегда, повлияло на тело, и оно расслабилось. Намыленная губка тщательно отмывала мою кожу, ведомая рукой Уэн. Волосы неприятно потяжелели от воды, когда девушка принялась и их приводить в чистоту. Вскоре я стояла посреди комнаты, завернутая в полотенце и дрожащая от легкого ветерка из окна. Мастерица Мэйк и Уэн спорили, какой комплект белья мне надеть под платье. Вскоре они сошлись на батисте, и я мысленно согласилась с выбором.

До меня долетел гул замка, когда все торжественно замолчали, облачая невесту в свадебный наряд. Уэн блаженно улыбалась, аккуратно складывая ткань по фигуре, а мастерица безмолвно руководила ее действиями. Это занятие показалось бесконечным, и я быстро заскучала, но продолжала отмечать отменно сшитое платье. Оно приятно охватывало меня, но не стесняло движений. Широкие юбки красиво струились по бедрам, я видела это, даже не пользуясь зеркалом.

— Теперь осталось ждать служанок, — сообщила портниха, оправляя последние складки.

— Зачем? — не поняла я.

— Как это зачем, нечерия? — в свою очередь удивилась Мэйк. — Они закроют вас черной тканью и поведут в Сверкающий зал так, чтобы никто не смог увидеть вас до церемонии, — объяснила она нечто важное маленькому и глупому ребенку.

— К чему такие сложности? Какая разница — увидят ли меня до церемонии или во время? — вопрос получился прозаическим.

— Нет, нечерия! Разница есть! — возмутилась портниха. — Наши предки не просто так придумывали эти традиции, мы должны их соблюдать! Или ты хочешь опозорить дом своей семьи?

— Н-нет, — выдавила я, ошарашенная ее гневом.

Мастерица кивнула, не в силах подобрать слов, чтобы вновь не приняться браниться. Я виновато потупила голову и уставилась в одну точку на полу. Время превратилось в тягучее и вязкое вещество, которое отвратительным потоком обволакивало тело. Шрам на груди неприятно заныл, словно тянул куда-то в сторону, но я старалась не обращать на эту боль внимания. Я смиренно ждала служанок с черной тканью.

Теперь я часто вспоминаю те минуты ожидания, осознания и понимания. Наверное, именно там, в комнате, возле своей служанки и портнихи, Эверин Фунтай превратилась в истинную принцессу. Именно мои мысли, мой разум привели к этому состоянию, а не громозвучные слова короля. Но тогда я этого не понимала. Лишь стояла и томно раскачивалась на пятках, дрожа от страха, нетерпения и боли в шраме.