Оля Виноградова - Легкой поступью безумия

- Селестина, дорогая, ты спустишься к обеду? - светлый заботливый голос матери прокрался в чуть приоткрытую дверь комнаты.

- Да, мама, сейчас иду…

Вышивка отложена. Иголкк девушка аккуратно воткнула в катушку, а ту убрала в шкатулку с другими швейными принадлежностями. Встала, расправила складки кремового платья, погладила мурчащую на диване кошку и вышла из комнаты, притворив за собой дверь. Девушка неторопливо спустилась со второго этажа домовладения по деревянной резной лестнице. Селестине нравился скрип седьмой, десятой, шестнадцатой и двадцатой ступенек. Гладкость истертых множественными касаниями перил. Приглушенные голоса из гостиной, где уже собралась вся семья за большим столом. Запах картофельного супа на говяжьем бульоне, сваренном из мозговой косточки.

Девушка присоединилась к обедающим, поздоровалась с младшей сестрой, которую с утра не видела: Розалинда ходила на занятия в институт благородных профессий. Она готовилась стать гувернанткой. Увы, на большее рассчитывать красивая умница из провинции в столице не могла. Нет у нее той наглости, что позволяет обедневшим аристократам пробиться наверх. Возможно повезет с замужеством, если найдется человек с добрым сердцем и чистой душой.

Селестина съела половину тарелки супа, вяло поковыряла вилкой в жареном картофеле с куриными котлетами, а к салату не прикоснулась. Ощущение сытости в желудке… Даже скорее некой наполненности. Не покидало ее в последнее время.

- Дорогая, ты опять почти ничего не съела! - слабо запротестовала мать девушки. Она волновалась за здоровье дочери, хотя внешних признаков болезни не было: на щеках Селестины розовел легкий румянец, само лицо округлилось - исчезли круги под глазами и перестали выпирать неструганными брусьями скулы.

- Я не сильно голодна. Зима на улице, а я большую часть дня провожу дома и почти не двигаюсь. Надо почаще гулять, - девушка улыбнулась каждому из родителей. Отец понимающе кивнул.

- А давайте все вместе гулять по вечерам? - предложила младшая дочь. - Ну, как в первый день, когда мы приехали из… Ой, - остановилась на полуслове Розалинда. - Простите, - она виновато опустила глаза. В доме не то, что было запрещено говорить о специфических проблемах ее сестры, но старались лишний раз не упоминать об этом. Как говорится - не поминай лихо.

- Если ты будешь успевать делать домашнее задание к этому времени, то мы так и поступим, - согласился отец семейства. - Так что, сразу после обеда отправляйся в свою комнату и приступай к занятиям, - дочь скуксилась, вздохнула и, тем не менее, выказала покорность решению старшего.

Уже вечером, после захода солнца, когда городишко ощетинился кольями печного дума в пику легкому морозцу, разукрасившему инеем темно-желтые от света масляных ламп окна, отец в наброшенной на плече дубленки заглянул в комнату Селестины и удивился царящей в ней темноте. Лишь свечка на фарфоровой подставке мерцала огоньком.

- Доченька? - тихо позвал мужчина. - Ты спишь? Мы собирались на прогулку…

- Да, папа, я помню. Но у меня голова разболелась. Идите без меня, а я спать пораньше лягу, - отозвалась расплывчатая тень на кровати.

- Ты не побоишься остаться дома одна? - аристократ вспомнил о детских страхах девушки.

- Нет, я уже выросла, папочка, - нотки еле заметного веселья упали из-под одеяла и докатились до родительского сердца. Проникли в него и отозвались умилением.

- Ну, хорошо. Спокойной ночи, дорогая, - мужчина подошел к Селестине и поцеловал в подставленную щеку. - Мы скоро вернемся.

Отец ушел. Смолкли голоса в холле. Девушка закрыла глаза, погасила свечу и полностью закуталась в одеяло, чтобы ни одна шаловливая лапка сквозняка не забралась в уютную норку. Ее тело потяжелело. Обмякло… Дыхание стало размеренным и поверхностным.

Ровно девять раз пробили часы. Первому серебристому лучу одного из Близнецов, скользнувшему в щель между ночными шторами. Он скатился по витому шнурку на пол. По свесившемуся с кровати одеялу поднялся наверх. Перепрыгнул на шею Селестины, шагнул на лицо и замер на плотно сжатом веке. Глаз моргнул и открылся. Зрачок. Вертикальный внял зову и вытянулся в звенящую струну, а следом натянулось и зазвенело все тело, минуту назад вполне человеческое.

На снег за окном приземлились четыре лапы. Вытянутый влажный нос втянул свежий воздух. Шумно, с удовольствием чихнул. Нечто, не видимое людскому глазу, облизало морду лоскутом красного языка. Разбежалось и одним прыжком перемахнуло через забор. Это для существа, в которое перестали верить, не являлось преградой.

Оно бежало по теням домов вдоль пустующих улиц, вынюхивая добычу. Задерживало внимательный взгляд на редких прохожих. Подойдет не каждый. Достойных послужить пищей высшему существу не так уж и много. Еда нужна энергетически и физически здоровая. Иначе пострадает или носитель или оно само, а два компонента единого целого нельзя разделять. Нельзя вредить им по-отдельности или совместно, поэтому следует выбирать осторожно, несмотря на голод, терзающий внутренности острыми клыками.

Существо добралось до окраин города, взяло след артели охотников, что днем отправились на зимний промысел в густой лес. Чуткий нос вел нелюдя по следам от снегоступов. К вкусному аромату еды примешивались другие. Не слишком приятные, раздражающие слизистую. Особое недовольство вызывал запах мелких собачонок на коротких кривых лапах. Презренные тварюшки. Они не шли сами, как положено хищникам. Колченогие выкормыши людей ехали на своих хозяевах.

Около трех часов потребовалось огромному зверю, чтобы добраться до остановки артели - бревенчатого домика, жалостливо прижимающегося к краю лесной полянки. Существо несколько раз по кругу обошло периметр, отметило передвижения людей: вот один ходил к поленнице за охапкой дров для печки, вот второй набирал воду из колодца, третий бегал до ветру под ближайшую ель. Убедившись, что охотники не представляют опасности оборотень начал выманивать их наружу. Ему нужна всего лишь малюсенькая щелочка, чтобы просунуть морду… А дальше… Наконец-то придет время ужина!

Существо выбрало место напротив входной двери так, чтобы двумя молниеносными прыжками достичь ее, выпрыгнув из засады, когда любопытный человеческий нос выглянет посмотреть на что же лают собаки. Глотка зверя исторгла пронзительный полный нездешней радости вой. Следом тело оборотня скрылось в тени деревьев. Не прошло и минуты, как в доме друзья людей зашлись с истошном блеющем лае, без очереди надрывая пасть.

Охотники отреагировали быстро - чуткие уши существа уловили усталое шарканье шагов, ругань и звуки ударов, визг. Хорошо же наградили артельщики псов за верность и преданную службу! Голоса ничего не подозревающей добычи возбудили аппетит оборотня еще больше.