Olga Romanovskaya - чужие воспоминания (doc)

- Он попросил меня найти свиток, - облизав пересохшие губы, прошептала Летиция, жалкая до отвращения. Левой рукой она держалась за кровоточащее плечо. Ищет глазами что-нибудь, что сошло бы за оружие. Только что, девочка? Камушек? Снег? Тёмные маги – народ нервный, на резкие движения реагируют мгновенно. В итоге имеем неприглядный трупик и остывающий мозг, из которого ещё можно извлечь какие-то сведения. – Свиток, в котором говорится об Асдерконе. Его интересовал обряд призвания тела демона.

- М-м-м, и какой же обряд? – я перебросил шарик из одной руки в другую. Она невольно проследила за моим движением.

- Нужна кладбищенская земля, недавно умерший мужчина не старше сорока и девушка, или молодая женщина, обладающая силой. Нейтральным даром. А ещё особое место на средокрестье лучей звезд.

- И местечко в Медире?

Летиция кивнула:

- Почти. В восьми милях к востоку. В свитке есть длинное описание обряда, какие-то травы, какие-то духи… Клянусь вам, я точно не помню! Я всего лишь забрала свиток из библиотеки.

- Как же беспечны светлые, позволившие такой вещи храниться в открытом доступе!

- Она зашифрована. Нужно читать первые и последние буквы абзацев.

- Спасибо за разъяснения. Свиток с собой?

Не дожидаясь приказа, она протянула мне потрескавшуюся от времени тубу. Я на миг отвлёкся, чтобы проверить, что мне подсунула сыскарка. Воспользовавшись моментом, она с истошными воплями: «Помогите, за мной охотится некромант!» бросилась прочь.

Ровно тридцать шагов – столько свободы ей отмерила жизнь.

Споткнувшись, Летиция растянулась на земле.

Я не спешил подходить, с усмешкой наблюдая за её безуспешными попытками подняться. Я маг, дорогая, а не один из твоих коллег, от меня убежать невозможно.

Я тебе всё припомню, все ее слезы, все издевательства, ту веревку на шее, вечное бегство, вездесущих солдат, да и смерть Лгора. Одана мне в красках расписала, как ты его уложила. Не то, чтобы я был особо дружен с оборотнем, но он был моим знакомым. И мои раны припомню с очаровательной одиночной камерой. Даже если это не ты, отвечать всё равно тебе.

Резко запрокидываю ей голову и начинаю грубо считывать воспоминания. Ей больно, она дёргается, кричит, впивается мне в руки ногтями, несколько раз пытается ударить, но все её попытки бесплотны и лишь злят меня.

Один удар всё-таки нанести сумела, вырвалась, вскочила на ноги… Снова визг, и она падает, теперь держась за ногу. Хромая, далеко не убежишь, не так ли?

Видимо, осознав, что тактику нужно менять, Летиция ударилась в слезы. Решила взять на жалость. Весь её вид говорил: «Я такая красивая и молодая, вы же не убьёте меня?».

- Пожалуйста, прошу вас, я всё для вас сделаю! Прошу вас, не убивайте меня! – а в глазах животный ужас, тот самый ужас, который нельзя мне показывать. Он мне нравится, нравится так же, как хорошеньким девушкам комплименты. В каком-то роде это тоже комплимент – моему профессионализму.

Склонив голову, смотрю на неё, ожидая, что будет дальше.

Дрожащими пальчиками начинает расстёгивать полушубок. Решила предложить себя? Не спорю, формы у тебя аппетитные, я такие люблю, но конкретно к тебе равнодушен. Останавливать не собираюсь: всё равно бы раздевать пришлось.

Когда дело дошло до рубашки, она, кажется, поняла, что её тело меня не интересует. Запаниковала, пошарила рукой вокруг себя – как назло, ничего, чтобы сошло за оружие.

А я уже приглядел подходящий камушек.

Замёрзшее море внизу, яркие звезды над головой – какие декорации для смерти!

- Что вам нужно? – теперь смотрит с видом оскорбленного достоинства.

- Ничего, кроме твоей жизни. Две минуты тебе на молитвы и проклятия.

Но молиться Летиция Асьен не собиралась, она хотела жить. Смастерила из пояса петлю и набросила мне на шею. Сделала всё умело, дёрнула резко, только раненое плечо не позволило затянуть, как следует. В этом деле важны мгновения и фактор неожиданности.

Не глядя, вонзил в неё нож – хватка ослабла. Потянул за веревку и заполучил её конец. Раз – и она испарилась, оставив на память о себе багровую полосу на шее.

Сыскарка скорчилась на земле; по снегу расползалась лужица крови.

Будем считать, что меня ты уже прокляла, ну а помолиться всяко успела.

Поднял на руки обмякшее тело и отнёс к импровизированному жертвеннику. Летиция не сопротивлялась – удар пришелся в живот, чуть ближе к левому боку.

Обратившись к своей покровительнице Тьхери, прося помочь мне в сложном деле борьбы с временным обличием Асдеркона, я кровью начертил на камне необходимые символы и соединил их невидимой линией – так дар точно дойдет по назначению, душа не выскользнет из ловушки. Затем вытащил из внутреннего кармана куртки огарок свечи и зажёг его.

Сыскарка шептала что-то о милосердии, затем начала грозить мне страшной карой после смерти – я слушал в пол уха.

Жертва распростёрта на камне и обездвижена. Свеча коптит, воск падает на рубашку из соанского шелка – хорошо живут служащие сыскного управления!

Стаскиваю с неё одежду до пояса, купаясь в волнах ужаса этого существа. На мгновенье задерживаю взгляд на округлостях, манящих к себе прикоснуться, а потом безжалостно делаю надрез. Неглубокий, чтобы залить в него воск.

Она дёргается, истерично визжит от боли, когда горячий воск смешивается с кровью. Снимаю перчатки, обмакиваю палец в образовавшуюся субстанцию и рисую знак Тьхери.

- Владычица, прими её душу и подари мне свою мудрость. Не оставь своего смиренного слугу, надели его силой, поделись советом!

Нож вонзается в живот, оставляя после себя крестообразный след. Остаток воска вливаю в зияющую рану и гашу свечу. Теперь резко вверх, по спирали Тьхери и последним штрихом перерезать горло.

Вот и всё, Летиция Асьен, больше ты никому не отравишь жизнь.

Одана

Сеньор Дейман крайне удивился, когда я возникла на пороге его дома ранним зимним вечером. Открыл мне сам: видимо, ждал кого-то. С бокалом в руке.

Моё появление наверняка, спутало все планы, но на улице маг меня не оставил, провёл в гостиную. Мельком я видела накрытый в столовой стол: фрукты, бутылка вина, две тарелки, свечи… Кисло улыбнулась своей «везучести»: я испортила романтический ужин. Сейчас придёт его дама, а тут сижу я… Почему мне нельзя было пойти в куда-то ещё, чего так опасался Лэрзен? Выглядел он крайне взволнованным и непривычно эмоциональным; голос пронизан беспокойством. Потом взял себя в руки, стал прежним, но те пара минут…

- Извините, сеньор Дейман, мне, наверное, лучше уйти, - я не стала присаживаться на диванчик и отказалась раздеться, так и замерла посреди гостиной в тёплой шапочке и зимнем пальто. Тут жарко натоплено, пот серебристыми бисеринками покрыл лоб. – Хотела поблагодарить за помощь с детьми Каашера.