Наталья Бульбa - Суровые ведьмины будни

Туся поспешила прервать наше милое общение и вкрадчиво поинтересовалась, уводя разговор от нежелательной темы.

- Зачем тебе три ведьмы? И почему именно мы?

- Не просто ведьмы, а три Дара - Жизнь, Кровь и Прорицание. Это величайшая редкость среди людей. Прорицание еще встречается, а два других Дара - практически никогда. Вы уже слышали о пророчестве?

Мы молча кивнули. Уж очень хотелось услышать интерпретацию этого шедевра местной словесности в исполнении противостоящей стороны. Увы. Демон сразу перешел к изложению своего взгляда на способ его осуществления.

- Я объединю вас собой, своей кровью и исполню пророчество. - Застарелая боль и ярость, отчаянье и надежда бешеным вихрем рвались за оковы самообладания. Их еще нельзя было увидеть на непроницаемо решительном лице, но невозможно было не почувствовать.

- А ты уверен, что его результат тебе понравится? - от непроизвольного страха, вызванного его притязаниями, я начала грубить, - И ты сможешь сохранить власть?

- Мне понравится результат, - категорично отрезал Киран, но безупречные губы дрогнули в горькой усмешке, а ресницы опустились, пряча выражение глаз, - особенно если условием его достижения является общество таких милых дам, - резкость сменилась мягкой иронией, достаточно отстраненной, чтобы вызвать сомнения в ее объекте. На мгновение мне показалось, что он иронизирует над самим собой.

- Оно уже исполняется, - возразила Туся, стоически пропустив последнюю реплику мимо ушей, - разве ты не видишь?

- Да, исполняется, - дикая смесь боли и радости плескалась в голосе. - Двести лет я ждал этого, и сейчас никому не позволю помешать.

Странно… не может же он не понимать, что исполнение пророчества будет означать конец клана Ночных, как государства. И власть он сохранить не сможет. Хорошо, если отправится только в изгнание, а не прямиком на плаху, или куда тут у них отправляют государственных преступников. Или его самонадеянность простирается до уверенности, что он объединит оба клана под своей рукой, свергнув Азаира? Непохоже. Не предвкушение торжества, а готовность к самопожертвованию звучит в каждом его слове.

Так почему же он так стремится к этому?

Лубочный портрет записного злодея плыл, обретая объем и несвойственные ему ранее краски. Множество нюансов поведения Кирана, его реакций, слов и взглядов заставляли по-другому взглянуть на это легендарное (одиозное) воплощение Зла. Именно такие мелочи бесконечно трудно, почти невозможно сыграть. И именно они приподнимают маску Большой Роли на лице актера…

Конечно, ощущения к делу, как говорится, не пришьешь, но они давали мне достаточно оснований усомниться в степени соответствия портрета оригиналу. Но не добавляли желания разбираться в этом лично. Откровенно говоря, я предпочла бы размышлять об этих нестыковках в уютной безопасности герцогских покоев, нежели на территории Ночных, в непосредственной близости от их предводителя. Какие бы тайны он не прятал в потемках своей души, его цели и методы их достижения ничего, кроме крупных неприятностей, нам с подругой не сулили.

К счастью, на этом обсуждение столь болезненной темы, как пророчества и способы их выполнения, было решительно прервано Кассандрой, очевидно решившей, что наступивший вечер делает актуальными совсем другие вопросы.

После двусмысленного тоста за ночь, покрывалом тьмы скрывающей противоречия дня, Кася на минуту скрылась в своей 'спальне' и вышла оттуда с небольшим барабаном, напоминающим мяч для рэгби со срезанными верхушками.

- Потанцуем? - она задорно подмигнула, усаживаясь поудобнее на подушки, - только, чур, играем по очереди!

Киран, с интересом наблюдавший на этими маневрами, неожиданно наклонился к ней и забрал инструмент:

- Я не могу еще танцевать, но позвольте мне сыграть для вас, леди.

Длинные сильные пальцы пробежались по туго натянутой коже, вызвав к жизни первую горсть низких рокочущих нот. Пауза. Резкий двойной удар, как биение сердца. Опять пауза, удар. Пауза. Томительная, почти болезненная… и неудержимый ритм стремительной спиралью заполнил пространство, заставляя каждую клеточку тела стремиться попасть в такт. Ему просто невозможно было сопротивляться.

Тсерва вскочила первой, легко скользнула на середину шатра, отдаваясь во власть бешеных нот. Языком пламени стала она - то грозящим сжечь дотла, то манящим, обещающим тепло и свет. Свет в ночи… Сейчас она танцевала только для него, для мужчины, которого желала. Не воительница, не королева, а просто женщина.

Мы это ясно видели, понимал происходящее и демон. Его лицо смягчилось, взгляд стал почти мечтательным, губы, казалось, были готовы улыбнуться… он оценил и принял дар.

А вот мы с подружкой отчетливо ощутили себя лишними. Переглянулись и бочком-ползком двинулись к выходу.

Кассандра на мгновение повернула голову, прозрачно улыбнулась:

- Вам постелили в зеленом шатре. Встретимся после рассвета… - и алый шелк вновь взметнулся сполохом, чтобы в следующий миг опасть на широкие плечи, укрытые черным водопадом волос. Затухающая капель ритма… Пламя в ночи… сможет ли оно хоть на мгновение осветить ее или сделает тьму еще непроглядней?

Прохладный ночной ветерок обвеял лицо, сдувая остатки наваждения. А следом горячее дыхание шумным вздохом окончательно вернуло к действительности.

Драгурихи, как и следовало ожидать, ждали нас у шатра, и сейчас активно приветствовали, тычась мягкими губами в щеки и плечи, словно обнюхивая, сердито фыркали и всем своим видом демонстрировали недовольство пополам с тревогой.

Особенно усердствовала Снежка. Впрочем, Огонек тоже не слишком отставала от нее, живо напоминая своих дарителей вдохновенным ворчанием и упреками. Похоже, подобная ассоциация возникла и у Туси, так как помрачнели мы с завидной синхронностью.

Сейчас, под высоким куполом звездного неба, одиночество ощущалось особенно ярко. И крайне неприятно было признавать, что мы обрекли себя на него сами…

- Пойдем в шатер? - мой вопрос прозвучал без особого энтузиазма.

- Ну, его, - в голосе закадычной подружки его было еще меньше, - ночи теплые, не замерзнем. Сейчас только хэлпики* возьмем и устроим себе ночевку на открытом воздухе.

Узнав у караульных, где находится зеленый шатер, мы медленно побрели в указанном направлении. Спешить не хотелось, говорить - тоже.

Тсервы оказались логичны в своих поступках не менее демонов. Нам не только выделили спальные места в вышеупомянутом шатре, но и перенесли туда все наши вещи. Так что через пару минут, потраченных на извлечение из седельных сумок эльфийских плащей, окрещенных нами 'хэлпиками' за неоценимую полезность в нелегкой кочевой жизни, мы уже устраивались на ночлег у стенки шатра, стоявшего последним в своем 'луче'.