Александра Лисина - Дороги Валлиона

Сморщившись и болезненно покривившись, я с немалым трудом поднялась на ноги. Опомнившийся и переставший сыпать страшными ругательствами демон заботливо подхватил меня под локоть и куда-то повел. Я сперва не сопротивлялась, ведя негромкий диалог с лучащимися сытым довольством братьями. Слушала, как они ловко перемежают упреки с блаженным урчанием. А потом вспомнила об оставленном у логова воине и, выругавшись чуть не страшнее, чем Лин недавно, почти бегом кинулась обратно.

— Ох ты ж… — ахнула я, когда добралась до логова и увидела, как оттуда как раз выбираются три небольших, всего с мою голову, темных комка, слепо тыкающихся незрячими мордами в каждый камень по пути. Но при этом настойчиво, целеустремленно подползающих к умирающему Хасу с явным намерением закусить. — Лин, жги их!! Жги этих Тварей!!

При виде новорожденных Тварей демон гневно вскинулся и исторг из себя такой бешеный рев, вместе с совершенно жутким по силе пламенем, что даже я поспешно отскочила и принялась сбивать искры с одежды. А бездыханного Хаса вообще едва не изжарило на месте. Хотя, конечно, для Тварей этого было вполне достаточно. Однако Лина три комка обгорелой, мелко содрогающейся нежити не удовлетворили: подскочив к пустой норе, он раздулся до размеров маленького слона, напыжился, напрягся, а потом выдохнул снова. Прямо в вырытый кахгаром тоннель, не мгновение осветив его, будто днем, и выжигая там все до основания.

"Чтобы никого точно не осталось, — ворчливо ответил он на мой вопросительный взгляд. — Вдруг еще кто-то внутри сидел?"

— Тогда дунь третий раз. Для верности, — вполне серьезно посоветовала я и, прихрамывая сразу на обе ноги, поковыляла к незнакомцу.

Он выглядел жутко — распластанный, как лягушка на камнях. Неподвижный, залитый кровью с ног до головы. Истерзанный и едва дышащий. Лица я не видела — оно было целиком покрыто запекшейся черной коркой. От него до сих пор вился легкий дымок, наполненный отвратительным привкусом горелой плоти. Хотя, кажется, Лин ничего ему не сжег. Только края ран чуть загнулись и перестали сочиться кровью. Прижигание, блин, тоже мне.

Я опустилась на колени, спешно ощупывая его грудь и пытаясь понять, насколько сильно он успел пострадать. Потом опомнилась (да какая, ешкин кот, разница, когда у меня есть "синька"?!), вытащила из принесенного демоном мешка заветный пузырек и едва ли не четверть вылила в приоткрытые губы храбреца.

— Надеюсь, поможет, — я с сомнением посмотрела на обезображенное тело. — Ты вроде говорил, что она даже мертвого на ноги поднимет.

"Говорил, — согласился Лин, с интересом оглядывая воина. — Только проверить все не получалось. А теперь, глядишь, и сподоблюсь… заодно, узнаю, правильно ли у Айны рецепт запомнил".

Я сердито ткнула его кулаком.

— Перестань. Обидно будет, если даже "синька" не сработает. Он целые сутки жил с такими ранами. Против кахгара какое-то время продержался. Весь день лежал на открытом солнце. Мучился. Страдал от боли. Но когда нас увидел, все равно попытался предостеречь. Так что он очень крепкий. И я не хочу, чтобы он умирал.

Я осторожно отодвинула с чужого лица слипшуюся от кровь прядь волос, пытаясь понять, на кого же наткнулась и что за человек оказался настолько стойким, что даже смерти упорно отказывался поддаваться. Даже наклонилась пониже, желая рассмотреть его получше, но в этот момент откуда-то сверху раздался слабый шорох. Затем ссыпался мелкий песок, заставив меня отпрянуть и инстинктивно схватиться за выскочивший из руки Эриол. А секундой позже на медленно вздымающуюся грудь воина с края обрыва свалился грозно пищащий, но очень небольшой зверек. Гибкий, с длинным тельцем ласки, с сердито встопорщенной шерсткой, на которой местами запеклась несвежая кровь. Грязный, уставший, но очень решительный. Едва обретя опору, он тут же приподнялся на задних лапках, предупреждающе оскалился, словно готовился защищать… ой… хозяина, наверное?.. но неожиданно втянул ноздрями воздух, уставился мне прямо в глаза и, мгновенно успокоившись, с тихим плачем кинулся ко мне на колени.

Я опешила.

— А ты еще кто такой?

Зверек приподнял острую мордочку, жалобно шевельнул короткими усами. Что-то слабо пискнул, задрожал. Но потом перевел взгляд мне за плечо и шарахнулся прочь так резко, что я едва успела разжать руки.

— ТЫ!! — зарычал вдруг шейри, уставившись на зверька гневно загоревшимися глазами. — Я тебя помню, гаденыш!! Ты мне шкуру испортил, тварь такая!! И это из-за тебя нас едва не убили!!!

И вот тут только до меня начало медленно доходить.

Я неверяще посмотрела на испуганно скалящегося хорька, в панике узнавшего в моем коне самого настоящего демона. Потом — на Лина, в глазах которого горело несомненное узнавание. Наконец, на едва дышащего воина, на груди которого сидел этот самый хорек. А потом неприлично разинула рот и растеряно развела руками.

— ОН?!!

— Да, — с нескрываемым отвращением согласился шейри. — Тот самый, который с Дагоном был. Помнишь? Я эту крысу лохматую как увидел, так и вспомнил его мерзкую рожу. Гость, мать его… это он тебя первым узнал. И он натравил на меня своего зверя!

Я прикусила губу.

Ничего себе новости. Оказывается, в друзьях у эрхаса Дагона имеются самые настоящие Королевские Хасы. Да не простые, как неожиданно выясняется, а целые эрдалы… блин. Знала бы я в ту встречу, кто он такой, даже ждать бы не стала, пока догонят. Теперь понятно, почему этот хорек так легко обнаружил шейри — натаскан, наверное, на поиск Тварей. Ну, и иной нежити, заодно. Вот и демона моего маленького почуял. Вот и выдал меня Дагону с головой. А хозяин его, теперь лежащий у моих ног неподвижной колодой, одним из первых арбалет на меня поднял. И, вполне вероятно, если бы не Мейр, именно от его стрелы я нашла бы тогда свою смерть.

— Гаденыш! — прошипел Лин, страшновато оскалившись и едва не ринувшись вылавливать юркого врага.

Однако хорек, как ни странно, даже не сделал попытки убежать. Просто с горестным видом сидел на груди умирающего хозяина и смотрел на меня печальными, виноватыми, жалобно повлажневшими глазами.

— Зараза!! Я тебя…

— Не надо, Лин, — со вздохом остановила я шейри. — Не трогай его. Пусть живет. И хозяина его тоже трогать не надо.

— Почему?! Они пытались тебя убить!

Я слабо улыбнулась.

— Бывает, — а потом протянула руку и осторожно коснулась присмиревшего хорька левой ладонью. — Ты посмотри: он очень боится, но никуда не бежит. Охраняет хозяина. От самой дороги мчался сюда по запаху его крови. Только он маленький, не такой, как ты, вот и опоздал немного. Но он очень смелый. Когда-то тебя не побоялся, потом — Твари… смотри — его тоже успело зацепить. Но он все равно бежал сюда со всех лапок, чтобы попытаться его защитить. Даже от кахгара. Это ли не настоящая преданность? Разве можно его за это осуждать?