Патрик Ротфусс - Страх Мудреца

Мгновение Денна молчала.

- Она, должно быть, была действительно чудесной, раз захватила тебя так всецело, - сказала она, глядя на меня серьезными глазами.

- Она была вне всякого сравнения.

- О, да брось! - она развеселилась.

- Все мы знаем, что ночью все женщины одного роста! Она грубо рассмеялась и понимающе ткнула меня под ребра локтем.

- Не правда,- сказал я с твёрдым убеждением.

- Нууу, - протянула она.

- Наверное, я должна поверить тебе на слово. - Она взглянула на меня.

- Возможно, со временем ты сможешь меня убедить.

Я посмотрел в её тёмно-коричневые глаза.

- На это и есть моя надежда.

Денна улыбнулась, и сердце ёкнуло в моей груди.

- Сохраняй ее. - Она скользнула рукой в изгиб моей и пошла рядом со мной.

- Ибо что у нас есть, кроме надежды?

Я ПОТРАТИЛ ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ ЧАСТЬ следующих двух дней под опекой Стейпса, чтобы гарантировать, что я знаю надлежащий этикет для официального обеда.

Я уже был знаком с большой ее частью из моего раннего детства, но я был рад их проверить.

Обычаи отличаются от места к месту из года в год, и даже небольшие оплошности могут привести к большому смущению.

Так Стейпс, проводя ужин только для нас двоих, сообщил мне около десятка небольших, но важных ошибок, которые я сделал.

Выставлять грязную посуду считалось оскорбительным, к примеру.

Однако было вполне приемлемо облизать нож до чистоты.

На самом деле, если вы не хотели пачкать свои салфетки, было единственным приличным поступком, сделать это.

И было неправильно есть вместе с куском хлеба.

Какая-то часть всегда должна была оставаться на тарелке, желательно больше, чем корка.

То же самое можно сказать и о молоке: последний глоток должен всегда оставаться в стакане.

На следующий день Стейпс провёл еще один ужин и я сделал еще больше ошибок.

Говоря о пище, она была не грубой, но деревенской.

То же самое было верно о букета вина.

И, видимо, маленький мягкий сыр, которым я был обслужен, обладал коркой.

Корку любой цивилизованный человек признает, как несъедобную и предназначенную на выброс.

Я был варваром, что съел всё это.

Её вкус был тоже очень приятным.

Тем не менее, я принял к сведению этот факт и напомнил себе, чтобы выбрасывать половину совершенно хорошего сыра, если он был передо мной.

Но это цена цивилизованности.

Я прибыл на банкет, одетый в специальный костюм только для этого случая.

Цвета шли мне - лиственно зелёный и чёрный.

Было слишком много парчи, на мой вкус, но сегодня я сделал неохотную дань моде, поскольку мне нужно было сидеть слева от Мелуан Лаклесс.

Стейпс провёл шесть официальных обедов для меня за последние три дня, и я чувствовал, что готов ко всему.

Когда я прибыл в банкетный зал, меня ожидала трудная часть вечера, где нужно было симулировать интерес к пище.

Но в то время, когда я, возможно, было подготовлен для еды, я не был готов к тому, чтобы представить себя Мелуан Лаклесс.

К счастью, благодаря моим тренировкам, я смог произвести ритуальные движения, улыбнуться и предложить свою руку.

Она вежливо кивнула, и мы вместе прошли к столу.

Здесь были высокие канделябры с десятками свечей.

Гравированные серебряные кувшины наполнены горячей водой для мытья рук и холодной водой для питья.

Старые вазы со сложными цветочными композициями освежали воздух.

Переполненный рог изобилия с блестящими фруктами.

Лично я нашел его безвкусным.

Но он был традиционным, показывающим богатство хозяина.

Я подвёл леди Лаклесс к столу и выдвинул для неё кресло.

Я старался не смотреть в ее сторону, когда мы шли вдоль комнаты, но, когда я помогал ей присесть, ее профиль удивил меня таким сильным сходством, что я не мог не смотреть.

Я знал ее, я был уверен в этом.

Но я не смогу и за всю жизнь вспомнить, где мы могли познакомиться...

Когда я сел на своё место, я попытался угадать, где я мог видеть ее раньше.

Не будь земли Лаклесс на расстоянии в тысячу миль, я мог подумать, что знал ее из Университета.

Но это было смешно.

Наследник Лаклесс не будет учиться так далеко от дома.

Мои глаза бродили по раздражающе знакомым чертам.

Может я встретил ее в Эолиане?

Этого не может быть.

Я бы вспомнил.

Она была удивительно милая, с сильной челюстью и темно-карими глазами.

Я уверен, что если бы я видел ее там...

- Что интересного вы увидели? - Спросила она, не оглядываясь на меня.

Ее тон был приятным, но обвинение не лежало глубоко под поверхностью.

Я смотрел.

Едва проведя минуту за столом, а я уже умудрился положить свой локоть в масло.

- Прошу меня извинить.

Но я - увлеченный наблюдатель лиц, и ваше увлекло меня.

Мелуан повернулась и посмотрела на меня, ее раздражение немного уменьшилось.

- Вы турагиор?

Турагиоры утверждали, что в состоянии сказать о вашей личности или будущем по вашему лицу, глазам и форме вашей головы.

Чистокровные винтийские суеверия.

- Я балуюсь этим немного, миледи.

- Действительно?

Что же сказало вам моё лицо? - Она подняла взгляд и посмотрела в сторону от меня.

Я сделал вид, что разглядываю Мелуан, принимая к сведению ее бледную кожу и искусно скрученные каштановые волосы.

Ее губы были полными и красными, без использования какой-либо краски.

Линия шеи была горда и грациозна.

Я кивнул.

- Я могу видеть частичку вашего будущего в нём, миледи.

Одна её бровь немного приподнялась.

- Рассказывайте.

- Через короткое время вы получите извинения.

Простите мои глаза, они порхают, как калантис, с места на место.

Я не мог удержать их от вашего, похожего на цветок, лица.

Мелуан улыбнулась, но не покраснела.

Не застрахована от лести, но не привыкла к этому.

Я запомнил и выкинул это из головы.

- Это было довольно легко предсказать,- сказала она.

- Видели ли вы что-нибудь еще?

Я сделал еще одну попытку изучить её лицо.

- Две вещи, миледи.

Они говорят мне, что вы Мелуан Лаклесс, и что я к вашим услугам.

Она улыбнулась и подала свою руку для поцелуя.

Я взял её и склонил над нею голову.

Я фактически не поцеловал ее, как было бы надлежащим в Содружестве, вместо этого я прижался губами кратко к своему большому пальцу, которым держал ее за руку.

На самом деле поцеловать ее руку было бы ужасно в этой части мира.

Наши подшучивания зашли в тупик по прибытии супов, сорок слуг помещали их перед сорока гостями сразу.

Я попробовал своё.

Зачем, во имя Господа, делать сладкий суп?

Я съел другую ложку и притворился, что мне нравится.

Краем глаза я наблюдал за моим соседом, крошечным, старым человеком, который, как я знал, был вице-королем Банниса.

Его лицо и руки были морщинистые и с пятнами, волосы были разрозненные взъерошенные и серые.