Лоис Буджолд - Горизонт

— Хорошо. Какое облегчение! Я думал, ты разозлишься на меня, Искорка.

— Вот почему ты выпалил мне это так резко? — Она уставилась на него озадаченно и слегка встревожено. — Ну, действительно, если бы я выбирала место и время, оно было бы другим, но никто ведь не ждет от младенцев, чтобы они появлялись по расписанию. По крайней мере, если есть немного здравого смысла. Разве ты не счастлив?

Его руки обвили ее крепче.

— В экстазе. Ошеломлен. — Он поколебался. — Застигнут врасплох.

— Но ведь мы женаты. Мы знали, что это должно случиться однажды, ведь для этого и есть брак. Конечно, сегодня это сюрприз, но не… но не в целом. — Она наморщила нос. — Полагаю, это что-то вроде охоты на Злых. Они именно то, что вы выискиваете, но найти его именно сегодня — каждый раз удивление.

Низкий смех заклокотал в его груди, и она приободрилась.

— Если бы я выбирал сравнения, Искорка, они были бы другими! — Его смех утих. — Исключая страх.

— Страх? Когда ты отправлялся за ними вновь и вновь? Должна сказать, ты храбрец.

Он потряс головой, его выражение лица стало обращенным внутрь себя, как если бы рылся в воспоминаниях.

— Нет. Это не храбрость, просто такой вид оцепенения. Это было так, будто я потерял сродство с миром. Сейчас же… боги, я чувствую столько, что едва дышу. — Он покрыл ее лицо быстрыми, неистовыми легкими поцелуями. — И я напуган до одури.

Она хотела сказать «Даг, все будет хорошо!», но сложность их нынешнего положения прокралась обратно в ее разум. Вместо этого она сказала:

— Дети, когда они решили появиться, делают это в свое время, а не в твое. А ты просто должен разобраться с задачей как можно лучше.

Она потянулась и приложила палец к его губам, останавливая то, что он собирался сказать, когда ее охватили собственные воспоминания. Мальчик, который был отцом ее первого потерянного ребенка, боялся только из-за угрозы собственному комфорту. Он встретил уже только новость о его существовании с гневом, неприятием и угрозой непростительной клеветы. Поразительный человек в одной постели с ней желал переделать целый мир в безопасную колыбель для ее второго ребенка. Или, по крайней мере, вывернуть свое сердце наизнанку в попытках достичь этого. У нее было тайное подозрение о том, что мудрость можно найти посредине, но в целом она предпочитала подход Дага.

— Ты тоже изумляешь меня, Даг, — прошептала она.

Он повернулся к ней и обнял ее.

Она зарылась носом в волоски на его груди, а затем подумала об еще одном преимуществе быть супругой Стража Озера.

— Эй! А это мальчик или девочка?

— Еще слишком рано, чтоб понять это даже при помощи Дара. Нужно подождать несколько недель до того, чтоб можно было сказать точно. — Он поднял ее выше, чтоб поцеловать, потом добавил: — Девочка сможет носить имя нашего шатра. — Его попытка скрыть заинтересованность и произнести это ровным тоном провалилась.

— Но если она выйдет замуж за крестьянина, то примет фамилию мужа, — почувствовала необходимость указать Фаун.

— Любой мальчик, который женится на нашей дочери, возьмет ее имя и полюбит его!

Она неистово захихикала.

— Ты так сурово это сказал!

Он покраснел.

— Допускаю, я немного забегаю вперед, Искорка.

«Да ладно».

Неуверенность начала подтачивать ее первое радостное удивление. Потому что ее попытки представить рождение натолкнулись на первый вопрос: «Где?» Где-то между гарантированным завтраком этим утром и воздушной мечтой о будущей свадьбе ребенка лежала целая куча повседневной работы. И необходимость все уладить, сгорающая так же неумолимо, как свеча с часовыми отметками. Ежегодные осенние приготовления к зиме научили ее, как нужно планировать вперед и как сделать, чтобы будущее случилось так, как должно. Ну… по крайней мере, показали ей один из способов, решила она. Они не научили ее, как следовать за длинноногим мужем из Стражей Озера через пол-континента; этому ей пришлось научиться в пути. И она все еще учится. На вопрос «Как мы сделаем это?» было не так просто ответить, как ее родителям.

Рука Дага перестала гладить ее живот и нашла более желанное место ниже. Она расслабила бедра, чтоб дать ему пространство, но затем заколебалась:

— Послушай, это безопасно?.. Может быть, надо быть разумней? Многие бы сейчас даже не знали…

— Да, — сказал он твердо. — Я спрашивал.

— У кого?

— У Аркади.

— О. — Она обдумала это, насколько могла это сделать с учетом его приятных прикосновений. — Значит, он знает, что я?.. О. Да. Конечно, он знает, раз ты знаешь… — Она заморгала. — Погоди минутку. То есть, все кроме меня знали? Барр и Ремо тоже? И… — Она его стукнула, но было слишком поздно, чтобы это показалось убедительным.

— Чувство Дара, — вздохнул он. — Смирись. — Он провел языком по ее шее. — Ты улыбаешься.

На самом деле, она подозревала, что улыбается как хомяк с полными щеками.

— Это ужасно для моего достоинства.

— Не забывай радоваться, — прошептал он.

Она вспомнила, что он сказал, когда обдумывал их брачную ночь; что она останется резкой и чистой, когда тысяча других ночей поблекнет. И он оказался прав, хотя тысячи дней у них еще пока не было. Она открыла ему свой разум, сердце и тело, когда он стал убеждать ее, что вместе со всеми другими ее воспоминаниями этого примечательного утра она может вспомнить о том, что любима.

После того, как они умылись и оделись, Даг пошел к Спарроу провести еще один сеанс лечения. Мальчику стало настолько лучше, что присматривать за ним оставили незамужнюю сестру Финча, девочку пятнадцати лет. Середина утра застала Фаун и Дага одних на кухне фермы. Остальная семья Бриджеров разбежалась по своим беспрестанным крестьянским делам. Фаун подогрела горшок с крупой, оставленный для них и не сильно застывший, и пожарила ветчину и яйца к ней. Они наполовину расправились с едой, когда Даг поднял и повернул голову в никуда. Это напомнило Фаун кота, смотрящего на то, что больше никто не видит. Стражи Озера… Неудивительно, что народ их все время пугается.

— Что? — спросила Фаун.

— Просто натолкнулся на Дар Ниты кроме прочих людей. Что она здесь делает?

— Нас ищет? — Фаун вскочила.

— Похоже, что так. Сядь, Искорка, она еще едет. Заканчивай завтрак. Тебе нужно поесть. — Он улыбнулся ей по-доброму.

Она улыбнулась в ответ. Глубоко внутри ее головы возбужденный голос все еще кричал «Малыш-малыш-малыш, да-нет-даааа!» Она хотела прыгать и бегать, как сумасшедшая, что-нибудь приготавливая, хотя, по правде сказать, пока делать было нечего, особенно здесь. Кроме того, чтобы съесть завтрак. Она проглотила последний кусочек масляной каши, а затем пошла вслед за Дагом на крыльцо.

Нита как раз въехала рысью на двор фермы, грязь хлюпала от копыт ее вспотевшей лошади, которая встряхнула головой, когда та натянула поводья, и встала, тяжело дыша круглыми, красными ноздрями.