Сергей Пономаренко - Ведьмин подарок

Запах опавшей листвы, сдобренный грибным ароматом, окутал нас, когда мы углубились в лесную чащу. Вскоре мы стали подниматься по едва заметной тропинке на довольно крутой склон холма, поскальзываясь в темноте на разбухшей от влаги земле. Я с сожалением посмотрела на свои перепачканные глиной кроссовки, представив, в каком виде буду возвращаться домой. Это испытание не выдержала Эвели, точнее ее туфли на шпильках — она, вовремя оценив, насколько здесь для них опасно, повернула назад. Ушел и Тит, сразу согласившись ее сопровождать на обратном пути, так как Эвели боялась темноты и одиночества.

— Я предупреждала Эвели, что это не увеселительная прогулка по центру города, а она вырядилась, как на парад. В любом случае, от них было бы мало толку — разве лишь для массовости, — жалобно подытожила Мила, переживая из-за того, что компания резко уменьшилась.

Оставшись втроем, мы стали двигаться намного быстрее и вскоре воссоединились с основной группой. Ребята беспечно разожгли большой костер в низине, между двумя холмами. Всего здесь собралось примерно тридцать парней и девушек. Вряд ли кому-нибудь из них было больше восемнадцати лет. Несмотря на разнообразие их одежды, ощущался единый стиль и приверженность к черному цвету, контрастно сочетавшемуся с яркими цветами. Это же относилось и к прическам, радующим глаз радужной палитрой цветов и мешающим различать тинэйджеров по половому признаку.

Мила подвела меня к долговязому парнишке, имевшему большое внешнее сходство с Бельским, — такой же долговязый и худой, в короткой кожаной курточке и обтягивающих тощие ноги джинсах. Судя по его громкому голосу И повелительному топу, он был предводителем эмо и организатором этого мероприятия.

— Меццо, — назвался он, после того как Мила представила меня.

— Почему вы уверены, что в эту лесную глушь придут Готы? — поинтересовалась я. — Ведь из почерпнутого В Интернете мне известно, что готы предпочитают кладбища, склепы, а здесь просто лес. Или они уже переквалифицировались на друидов?

— Они обязательно придут сюда, — уверенно заявил Меццо. — Недалеко отсюда находятся одни из самых древних погребений — им более трех тысяч лет. А для готов очень важен возраст кладбища — чем древнее, тем лучше. У археологов, ведущих раскопки захоронений, уже закончился сезон, так что им здесь никто не помешает.

— Что они задумали. Меццо?

— Это нам еще предстоит узнать, — ушел он от ответа, напустив на себя загадочный вид: «Знаю, но не скажу».

— Как вы предполагаете действовать? У вас есть какой-нибудь план? — поинтересовалась я, с любопытством разглядывая его.

В отличие от других у него была обычная прическа, без длинной челки, с удлиненными волосами на затылке. Ему было лет восемнадцать-девятнадцать, очевидно, учеба или работа вынудила его изменить прическу Таких, как он, называют «корпоративные эмо».

Воспользовавшись тем, что лишилась опеки Милы, я потихоньку отошла в сторону и скрылась в темноте, среди деревьев и кустов. Найдя дерево с толстым стволом и большими развесистыми ветками, надежно скрывшее меня, я достала мобильный телефон и набрала Стаса. Я не знала, что ему скажу, поскольку могла лишь примерно указать направление движения от Китаевского монастыря, а не назвать наше точное местоположение. Мои попытки дозвониться Стасу оказались бесполезными — связь здесь отсутствовала. Со стороны лагеря послышался шум, и я поспешно вернулась туда и увидела, что несколько ребят гасят костер.

— Где вы ходите?! — Рядом со мной возникла расстроенная Мила. — Разведчики уже здесь, и мы выступаем.

— А что ты как воду опущенная — что-то произошло?

— У меня все в порядке! А вы смотрите — не потеряйтесь в лесу. — И Мила, избегая дальнейших расспросов, покинула меня.

Несмотря на требование Меццо соблюдать тишину при передвижении, то и дело раздавался треск сухих веток под ногами и чертыхания из-за цепляющихся за одежду кустов и неровностей дороги. Эмо длинной, змееподобной колонной, мечущей лучи множества фонариков в разные стороны, взобрались на вершину холма. Несмотря на сгустившуюся темноту, мы увидели внизу, при свете трех костров, расположенных треугольником, хаотично перемещающиеся темные фигуры — не более десятка — и среди них поникшую фигуру в белом одеянии. У меня радостно забилось сердце, и я едва сдерживала охватившее меня волнение. По команде Меццо мы начали спуск по крутому склону, уже не беспокоясь о соблюдении тишины и освещая себе дорогу фонариками. Наша колонна по мере приближения все громче скандировала: «Эмо! Эмо! Эмо!» К моему удивлению, готы, увидев нас, не предприняли никаких действий, а продолжали сохранять спокойствие. Это мне не понравилось, и я, замедлив шаг, оказалась в последних рядах растянувшейся колонны, во главе которой шел Меццо и наиболее крепкие ребята.

Вдруг раздались дикие вопли и с двух сторон колонну атаковали готы, находившиеся до этого в засаде. Большая часть эмо в панике бросилась в разные стороны, и битва была проиграна, не начавшись. Я с тревогой вгляделась в фигуру в белом, беспокоясь о судьбе Инги, и тут увидела, как та, сбросив с себя белое одеяние, оказалась в черной одежде готов. Я бросилась по склону вверх, на вершину холма, сразу поскользнулась на глинистой почве и кубарем покатилась вниз, испачкав одежду. Я не успела подняться, как меня схватили за руки двое подоспевших готов и поволокли, несмотря на мои громкие заверения, что я журналистка и здесь оказалась случайно.

Готы захватили с десяток пленников, в числе которых оказалась и я. У пленных эмо по очереди срезали напрочь челки, срывали всю атрибутику и пинками в зад гнали прочь. Мои конвоиры, наслаждаясь этим зрелищем, ослабили хватку, и я, резким движением освободив правую руку, раскрытой ладонью изо всей силы двинула по уху одного конвоира, и он, охнув, схватился за голову обеими руками. Второму я пяткой с силой саданула по пальцам ноги, но тот был в «берцах», и мои усилия пропали даром. Тогда я, резко развернувшись вполоборота, пользуясь преимуществом в росте, локтем врезала ему по носу, расплющив его. Парень заорал и, отпустив меня, схватился за нос — из-под пальцев начала сочиться кровь. Па этом мое геройство закончилось, так как я увидела, что меня окружают плотным кольцом разъяренные готы и намерения у них были явно не миролюбивые. Раздавались громкие комментарии по поводу того, что они собираются сделать «с этой дылдой», и у меня пробежали мурашки по спине.

— Я журналистка! — Выхватив удостоверение из кармашка куртки, я крутилась вокруг своей оси, как юла, словно рисуя магический круг, подобно Хоме Бруту. — Только попробуйте что-нибудь сделать со мной, вам тогда не поздоровится!