Андрей Буревой - Одержимый: Страж империи

Так и не получив убийственный удар в спину я быстро за угол дома завернул и был таков. А если этой вроде как леди так неймётся — пусть гоняется…

"Очень, очень интересные, однако, у тебя способности…" — задумчиво поскребя левый рог, высказался восседавший на моём плече бес.

"Какие есть", — довольно резко ответил я, так как никак не выходило успокоиться. Аж челюсти сводило от злости стоило только представить, что мне предлагала эта стерва — Кейтлин. Видит Создатель, я готов был из шкуры вон вылезти, но исправить все последствия своего проступка. Но теперь… Не я начал эту войну!

Кипя негодованием, я и не заметил, как дошагал до ворот и вышел на улицу через заблаговременно открытую услужливым привратником калитку. С трудом взяв себя в руки, я вспомнил о том, что стоящий перед самым моим носом экипаж нанят мной же. И не нужно платить извозчику сызнова.

— Правь в восточный квартал, на Рассветную, — сказал я, усевшись в экипаж и вновь утратил ощущение реальности, погрузившись в измышление возможности поквитаться со стервой. Край нужно добыть голову сумеречного дракона! Чего бы это ни стоило! А уж тогда…

Но как это обычно и бывает, взлелеять мечту мне не дали. Целая кавалькада всадников, неспешно двигавшаяся навстречу экипажу, ни с того ни с сего преградила дорогу. И возница волей-неволей был вынужден придержать лошадей. Да и топавшие по тротуару мальчишки, по виду из прислуги, тащившие вдвоём здоровучую корзину со снедью, замерли, растерянно переглядываясь. Решая видимо, что делать: подождать немного или попытаться пройти дальше, протиснувшись между оградой и всадниками. А шедший по другой стороне улицы верзила-охранник, сопровождавший прогуливающихся детей эйра Мирла, главы гильдии алхимиков, и сэра Джона, барона Гленри, о чём-то быстро перемолвился через калитку с привратником усадьбы тьера Фольгеста, второго магистратского советника, и завёл ребятишек во двор, за крепкую каменную ограду.

Заехавший на тротуар всадник чуть сдвинул в сторону коня, чтоб мальчишки с корзиной смогли беспрепятственно пройти дальше. Что они и сделали, мгновенно сорвавшись с места. Но преодолев почти бегом порядка полусотни ярдов, остановились и поставив корзину на мостовую, обернулись. И принялись глазеть на происходящее, наверное решив, что кухарка может потерпеть ещё малость без купленной с утра на рынке снеди.

Возница, обернувшись, растерянно поглядел на меня, а я пожал плечами. Сам в полном недоумении. Какие-то благородные сэры… Со своими людьми… Но что им надо от меня?

Озадаченно разглядывая трёх разодетых в пух и прах франтов, выдвинувшихся вперёд, я нахмурился. Никогда не видел этих молодых аристократов. Да и сразу видно — не местные. К нашим тоже, конечно, на хромой козе не подъедешь, но они хоть не смотрят на простолюдинов с такой раздражающей высокомерной снисходительностью. Как же — чернь перед нами-с. Спесивые болваны!

— А позвольте-ка осведомиться, не тьер ли это Стайни перед нами? — можно сказать почти вежливо поинтересовался у меня один из благородных сэров, если бы не насмешка прозвучавшая в его словах.

— Он самый, — не стал я отрицать очевидного, продолжая при этом гадать, что от меня понадобилось благородным незнакомцам.

— Отлично! — воодушевился занимавший место в центре троицы парень и переглянулся со своими ближайшими приятелями. После чего придерживая одной рукой короткую шпагу, осторожно соскочил со своего вороного и подошёл к экипажу слева.

Недолго думая и я сошёл на мостовую. Как раз тогда и остальные благородные сэры спешились и, оставив коней своим стоящим чуть поодаль спутникам, подошли.

— Значит ты Стайни… — снисходительно оглядев меня с ног до головы, как какую-то животину на рынке, молодой аристократик, лет так двадцати пяти отроду, пожал плечами и, повернувшись к дружкам, заявил: — В этом стражнике нет ничего достойного внимания, вы не находите?

Я смолчал. Хотя это презрительное высказывание и подняло в моей душе новую волну злости. Я ещё от перепалки с благородными девицами в себя не пришёл, а тут ещё и эти болваны-аристократы решили поиздеваться. Всё одно к одному…

— Да, обычный сопляк из простолюдинов, — пренебрежительно высказался светловолосый аристократик который сам на вид бы едва ли старше меня.

Я прикусил язык, хотя так и хотелось ляпнуть, что сам он — сопливый вьюнош. Из благородных. И вообще дурак-дурачком. В самую пору проситься на вакантную должность шута при императорском дворе.

— Вот что, Стайни, — взмахом руки оборвав смех развеселившихся приятелей, проговорил заводила этой компании. — До меня дошли слухи, что ты стал возмутительно популярен у самой поразительной и удивительной, неподражаемой и обворожительной девушки империи… У леди Кейтлин…

Когда этот сопливый недоросль из благородных загнул про поразительную и удивительную я совершенно непроизвольно заскрипел зубами. Своими руками задушил бы эту неподражаемую и обворожительную! Только нельзя… нельзя позволить ей так легко отделаться!

Тряхнув головой, я отогнал кровожадные мысли и криво усмехнулся глядя на этих наивных лопухов из благородного сословия. Как же они жестоко заблуждаются… В отношении этой стервы. Ничего им не светит. Во-первых, потому что это умопомрачительно обворожительное, но донельзя порочное демоническое создание явно предпочитает девушек, а во-вторых, потому что…

— А вы с какой целью интересуетесь?.. — спросил я и совершено непроизвольно ухмыльнулся. — Моими отношениями с будущей супругой?

— Что?! — определённо не поверив своим ушам, воскликнул стоящий прямо передо мной благородный сэр. — Что ты сказал?!

— Этот грязный смерд оскорбил леди Кейтлин! — дал петуха самый молодой из благородных парней. — Посмев назвать её своей невестой!

— Надо его хорошенько проучить! — тут же сказал третий. — Чтоб в дальнейшем он и помыслить боялся о том, чтоб бросить на благородную девушку похотливый взгляд, а не то что трепать о женитьбе на ней!

— Значит, с какой целью интересуюсь?.. — проговорил играющий желваками парень, вперив в меня злобный взгляд голубых глаз. И быстрым движением сорвав с левой руки тонкую перчатку из белой кожи, залепил мне ей по лицу. — Забылся смерд?! Ты с кем так смеешь разговаривать, чернь навозная?!

Больше он ничего сказать не успел. Хлёсткий удар перчаткой, ожёгший мне левую щёку и губы стал последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. И без того основательно взбешённый сначала заявочками стервы, а затем безосновательным наездом спесивых аристократишек, я на какое-то время утратил контроль над собой. Иначе никак и не объяснишь возникшее у меня ощущение… Я словно со стороны наблюдал за самостоятельными действиями своего тела… Мой визави ещё не успел опустить руку с зажатой в ней перчаткой, как в его выступающий нос врезался мой кулак.