Татьяна Устименко - Звезда моей души(СИ)

Не знаю, сколько времени мы потратили впустую, занимаясь бесплодными скитаниями по городу. Стемнело и сильно похолодало. В воздухе висела плотная пелена тумана, превращающегося не в капли влаги, а в бесчисленные, мелкие словно песок снежинки. От внезапно вернувшегося мороза у меня сводило голые кисти рук и пощипывало кончик носа. Напуганная, усталая и голодная, я уже не выискивала путеводные знаки судьбы, а просто бестолково бродила по улицам, с каждым мгновением все больше склоняясь к горькой мысли о необходимости вернуться в Звездную Башню и отдать обратно свою хрустальную звезду.

"Я не заслужила такой чести, - думала я, старательно отворачиваясь от дверей пекарни, откуда доносился соблазнительный запах свежей сдобы. - Кем же я себя возомнила, дурочка? Да мне нет места даже среди нищих, а я куда подалась - в Чародеи! Ишь, какая самонадеянная!.." - но сама мысль о необходимости отказаться от своей заветной мечты ужасала меня почти до безумия, ибо зачем же тогда жить?

Человек жив лишь до тех пор - пока жива его мечта. Она окрыляет и служит источником неисчерпаемого вдохновения. Мечта помогает нам не замечать многих бытовые неудобства, смягчает боль и одиночество, да к тому же является той спасительно звездой - разгоняющей тьму в конце темного туннеля, обрести которую должен каждый. Да, путь реализации самого себя (а ведь вся наша судьба и есть долгий путь погони за ускользающей мечтой) труден и тернист. Хватит ли у нас смелости, терпения и воли для того, чтобы добиться счастья, заключающегося в реальном воплощении своих намерений? Могут пройти годы, прежде чем ты сумеешь осуществить свою мечту, но помни - никогда не отказывайся от того, что задумал - какими бы недостижимыми не выглядели твои устремления. Человек способен совершить невозможное - борясь за исполнение своих задумок. И разве не ради этого мы рождаемся на свет? Мечты должны сбываться, а люди просто обязаны быть счастливыми! Никогда не смейся над мечтами других, ведь в нашем мире возможно многое, подчас - самое невероятное. Утрачивая способность мечтать, мы превращаемся в зверей, а люди, которые не имеют мечты - имеют не много... И мне их искренне жаль!

Ближе к ночи мой энтузиазм истощился окончательно, а сама я впала в дремучее уныние и отчаяние. Пес почти плакал, будто измученное дитя, волоча левую заднюю лапу и глядя на меня помутневшими, слезящимися глазами. Смирившись с неизбежной смертью, чей приход уже воспринимался мною как милость, я опустилась прямо на мостовую под окнами какого-то большого и шумного здания, и прикрыла глаза - чувствуя, как все глубже и глубже погружаюсь во что-то липкое, холодное и мерзкое. Я сделала последнюю попытку вырваться из этого предсмертного обморока, приоткрыла веки и неожиданно увидела рослую, заинтересованно склонившуюся надо мной тень. Тень улыбнулась, обнажив в свете проглянувшей сквозь облака луны пару острых клыков.

"Ну, вот и все, - безразлично подумала я, уже не боясь ничего и никого, ибо все мои прежние страхи притупились вместе с желанием жить, - это лайил! Сейчас я умру, возможно - быстрее чем от голода и жажды!" - я откинула голову, подставляя твари оголенное горло, и выжидательно зажмурилась, сквозь пушистую завесу ресниц подглядывая за своей будущей убийцей.

Тень наклонилась ближе, ее глаза сияли, словно пара больших светлячков.

"Зеленые глаза..., у нее зеленые глаза? - удивилась я. - Но у лайил не бывает зеленых глаз!.." - и тут к моему носу вдруг плотно прижали тряпку, пропитанную чем-то сладким на вкус и пахнущую одуряюще приторно. Я протестующе рванулась, но чужие пальцы держали крепко, заставляя вдохнуть. Мне показалось, будто я плыву куда-то далеко, вдоль по руслу Алларики - беззаботно покачиваясь на ее мягких, ласковых волнах. Боль, голод и жажда отступили, превратившись в нечто малозначительное и преходящее...

- Спи, малышка! - повелительно прошептал красивый голос, и уже более не сопротивляясь, я послушно погрузилась в глубокий сон без сновидений...

Сгустившийся над городом туман абсолютно не имел запаха, да к тому же он оказался совершенно неощутимым, и Ребекке немного заблудилась, ощупью двигаясь сквозь это белое и непрозрачное марево, но чувствуя ничего, кроме сырости и холода. Обутые в тонкие сапоги ноги мерзли. Капли сконденсировавшейся влаги оседали на плаще и она с удовольствием бы их слизала, но увы - они слишком быстро превращались в узорчатые, хрупкие снежинки. Девушка остановилась, поправила перевязь с клинками, потерла лодыжкой об лодыжку, а затем и попрыгала - пытаясь хоть немного согреться.

- Весна, - скептично произнесла она вслух, испытующе щурясь на скрывшиеся в тумане стены домов, - забери ее Тьма! Совсем погода сдурела, - дыхание с паром вырывалось изо рта, красноречиво свидетельствуя о стоящем на улице морозе, ядреном - отнюдь не весеннем. - Начальство сбрендило, обленились чародеи и в добавку ко всему - заболел пожалуй мой единственный настоящий друг Гарриет-лучник...- девушка изнывала от скуки и осознания собственной ненужности, ибо в этот собачий холод никто не рискнул бы высунуться за порог, даже воры и грабители. Улицы пустовали, а самой Ребекке хотелось не поймешь чего: то ли семечек, то ли замуж... Сердце замирало от томительного предчувствия скорой неизбежности, заставляя ее лишь упрямее склонять голову и все настойчивее продираться через слои тумана. Она словно бы шла навстречу своей судьбе, пока еще не разобравшись - нужно ли ей радоваться или наоборот, стоит опечалиться, столкнувшись со столь неисправимым, не зависящим от нее фактом, и ощущая себя пешкой в чьей-то чужой, запутанной игре.

Между тем туман поднялся уже выше головы, даже мостовую под ногами стало едва видно. Вот как сверзится она сейчас в какую-нибудь глубокую яму и останется на всю дальнейшую жизнь хромой инвалидкой, никому не нужной и не интересной... Стражница замерзла почти до невменяемого состояния, на чем свет стоит костеря всех, кого ни попадя, но в глубине души понимая - в своих бедах ей нужно винить лишь себя, ибо видно Тьма ее дернула - выбрать настолько обременительную работу.

- Чтоб тебя мантикора три раза переварила! - вслух пожелала Ребекка, ни к кому конкретно не обращаясь но чувствуя, что на душе немного полегчало. А затем она решительно поддернула сапоги и завернула в Переулок кинжалов, самую мерзкую и опасную часть ее привычного маршрута. - Вот сейчас обойду эти трущобы и отправлюсь в трактир, пить горячий сбитень на меду! - напиток стоил дорого, но от одной только мысли о нем в животе девушки сразу же возникло предвкушающее тепло. Она довольно хмыкнула, завернулась в плащ и ускорила шаг, бдительно посматривая по сторонам. Но ее исполнительность оказалась напрасной, в переулке не было ни души. Сжимая трясущиеся от холода челюсти, она вдруг ясно представила, как же это здорово: сидеть в тепле у огня... и потянуться к пламени закоченевшими, ноющими от стужи руками, и запах дыма, и треск дров... Притворяясь зевающей, девушка прикрыла рот ладонью и, стискивая зубы, чтобы они не стучали, попробовала исподтишка размять онемевшие щеки. У нее сводило губы, а ресницы покрылись белой опушкой изморози. Переулок кинжалов почти закончился и Ребекка подошла к щедро освещенному трактиру, наполненному веселящимся народом - свободными от дежурства стражниками, состоятельными горожанами и удравшими из королевского дворца дворянами, уставшими от капризов своего повелителя. Все это ненатуральное веселье заливалось потоками сбитня, вина и пива, еще раз доказывающими - люди осознавали шаткость своего положения и гуляли так, будто доживали свои последние дни. Впрочем, сие утверждение вполне соответствовало жестокой действительности, ибо ни для кого в столице уже не оставалось секретом то, что Блентайр умирал...