Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди

— Конечно. Она убивает людей. Она плохая. А я хочу помочь вам.

— У меня ведь может не получиться. Она может успеть убить тебя. Вдруг, она начнет уже в автомобиле? Хотя вряд ли. Ты красавчик. У тебя есть шанс получить сначала постель, а потом укус, если только ее пристрастия не изменились. Сначала секс, потом ужин… Но вдруг ты все же заглянешь ей в глаза?

— Я постараюсь пялиться на сиськи, — пообещал Конрад.

— Благослови тебя Бог…

— Бог?! Вы можете поминать имя Божие?

— Могу, хотя внутри все как кипятком ошпаривает. Но это приятная боль, — улыбнулся Рихард фон Амсберг. — Я люблю получать доказательства того, что могущество света — не миф. Когда так долго живешь среди тьмы, поневоле во всем разуверишься… Иди.

И Конрад пошел. Прямо, четко чеканя шаги, с очаровательнейшей и наглейшей улыбкой направился он к столику, за которым прекрасная вампирша охмуряла Бертольда фон Шаумбурга.

Не смотреть ей в глаза было очень трудно. Потому что никогда он не видел глаз прекраснее, чем эти — такие черные, что и зрачка не разглядеть, завораживающие, Конрад едва не провалился в них сразу, даже отшатнулся и испуганно заморгал. А красавица улыбнулась снисходительно. Зубы у нее, кстати, были — как у обычных людей. Разве что очень ровные и белые. Губы — воплощенный соблазн. Хотелось впиться поцелуем и пить… Или быть выпитым? Ресницы — как веера, и глубокие томные тени вокруг, словно она пришла в ресторан, истомленная любовной страстью.

Но Конрад напомнил себе, что вампирша явилась сюда, истомленная голодом. И включил в полную силу свое обаяние. Он знал все свои сильные стороны — засиял глазами, улыбнулся восхищенно и наивно, изобразил юного мальчика, полного сил, но еще не познавшего таинства любви: бабы от этого просто млели, каждая тут же хотела его во все таинства посвятить… И вампирша не оказалась исключением. Разве что — она-то хотела посвятить его в таинства своего ужина! То есть, его сделать своим ужином. А его смерть — своим маленьким милым секретом. Интересно, а что она делает с трупами? Надо бы спросить у Рихарда. Потом. Если будет это потом.

Танцуя с ней, он старался смотреть на ее грудь, на невероятно гладкую кожу, которая сияла белизной, словно подсвеченная изнутри, на кровавый отблеск ее рубинов, на нежную шею, на которой не бился пульс… Он не поднимал глаза выше ее рта. И все же — чувствовал, что попался.

Должно быть, вампирше хватило одного взгляда ему в глаза, чтобы пленить.

Или, быть может, они как-то еще завораживают?

Не голос, нет, она почти не говорила с ним, да и то сказать — о чем можно говорить с едой?

Но, возможно, ее аромат? Пахло от нее умопомрачительно. Почувствовать этот аромат возможно было, только приблизившись, но потом — хотелось вдыхать его бесконечно! Густой, бархатистый и сладкий, душноватый, как тубероза или жасмин, с примесью острых пряностей и металлической ноткой крови… Хотя, наверное, это не ее аромат, а духи. Наверное, у нее тоже есть свой личный парфюмер, помогающий ей камуфлировать запах тлена.

А может быть, все дело в прикосновениях? Может быть, она выделяет через кожу какой-то яд, который парализует волю жертвы?

Ведь он же знает, что она собирается убить его… Знает… И все равно хочет ее так, как никогда ни одну женщину не хотел!

Пока Конрад танцевал с ней, одна мысль билась у него в мозгу: хорошо бы она все-таки не сразу принялась его есть. Хорошо бы не сразу пришлось звать Рихарда. Хорошо бы сначала она отдалась ему. Рихард ведь обещал, что сначала будет секс, а потом — ужин, то есть смерть… А Конрад так ее хочет! Как он сможет жить потом, если не удовлетворит сегодня эту страсть? Если потеряет эту женщину прежде, чем станет ее любовником?

— Ты пойдешь со мной? — прошептала она чуть слышно.

И Конрад завороженно кивнул. Ему не надо было притворяться. Он действительно был очарован и хотел пойти с ней!

— Тогда пойдем сейчас… До рассвета всего несколько часов. А мне хочется намиловаться с тобой, — улыбнулась вампирша.

Конрад вышел с ней под руку. Молчаливый, угрюмый Густав Лабе шел следом.

На своих соучеников Конрад даже не оглянулся. Хотя интересно было бы узнать, заметили ли они его уход. Но он боялся оглядываться. Боялся, что не удержится и примется искать глазами Рихарда. И тогда она что-то поймет. И убежит. А Конрад так хотел попасть сегодня ночью в ее постель!

Густав сам сел за руль. Конрад и вампирша устроились на заднем сидении. Там она сразу же прильнула к нему и начала жадно целовать. Ее рот, в который он впился губами, был словно ядовитый цветок, словно чаша с дурманом… Конрад и представить не мог, что поцелуй может давать такое блаженство!

И все же он не совсем утратил рассудок. В перерыве между поцелуями Конрад решил, что надо попробовать вооружиться против нее — ведь вампиры думают, что никто про них ничего не знает! — спросил:

— Как тебя зовут?

Она помолчала мгновение, а потом с легкой запинкой ответила:

— Гретхен. Называй меня Гретхен.

По этому молчанию, по этой запинке Конрад понял, что она солгала. Наверное, никто из жертв раньше не спрашивал ее имени. Но все равно она не хотела рисковать. Жаль… Хотя — если вампира можно призвать, зная его имя, не понятно, можно ли от него защититься этим знанием? Если кричать не просто «не убивай меня», а — «не убивай меня, Гретхен»?

Особняк Лабе был обычным городским домом. Правда, роскошным и целиком принадлежавшим одной семье… То есть, уже не семье, а одному Густаву и вампирше. Интересно, Лабе называет ее Хозяйкой?

Густав сам отпер дверь. Вампирша и Конрад вошли внутрь, а Густав вернулся к машине — видимо, чтобы отогнать ее в гараж. Или — чтобы не нарушать интимность обстановки?

Вампирша повела Конрада наверх, на второй этаж. Она держала его за руку, как ребенка. Странно: стоило им оказаться вдвоем в этом доме, как страсть Конрада поугасла. Юноша даже порадовался, что ведет его прекрасная дама все-таки не в подвал, а наверх — значит, там не пыточная, а все же какая-то комната, и может быть, спальня. И наверняка там будет окно! И, стоит его открыть…

Вампирша зажгла матовые ночники в огромной и роскошной спальне, сплошь уставленной вазами с цветами, которые так благоухали, что у крепкого здоровьем юноши закружилась голова. Может, это пахнут не только цветы, а еще и какое-нибудь приворотное ароматическое зелье, которое она скрывает под запахом цветов? Или — этим ароматом она маскирует какой-то другой? Например, запах пролитой здесь раньше крови. Вампирша опрокинула Конрада на кровать и принялась страстно его целовать, ее руки проникли под мундир, вытащили рубашку из-за пояса, скользнули по спине… Но Конрад никак не мог вернуться в состояние той сексуальной эйфории, которая охватила его в ресторане. Он чувствовал, что под скользким атласом перчаток руки вампирши холодны. Он чувствовал, что под тонким шелком платья тело ее холодно и твердо. Он старательно обнимал женщину, а ему казалось — он обнимает огромную змею. Ему как-то довелось подержать в руках удава: такое же жесткое тело, сплошные мускулы, невероятной гибкости и силы. Она расстегнула на нем мундир и рубашку, она покрывала жадными поцелуями его грудь, а Конрад смотрел в сторону окна, плотно занавешенного бархатными портьерами. И думал: будет ли у него возможность встать, открыть окно и позвать?..