Яна Алексеева - Охотящиеся в ночи

— Никого не узнала.

— Жаль, — пробормотал следователь, — а то неплохая была идея.

Да уж, жаль. Мне тоже ни одна физиономия не глянулась, хотя я и узнала самые популярные образы всех наиболее важных проживающих здесь темных и светлых родичей. Пригодится ли?

Висс вздохнул, взъерошил короткие светлые волосы. И начал допрос.

Я только восхищенно внимала мастеру, буквально потрошившему память девицы наводящими вопросами. Для меня абсолютно недоступный уровень мастерства. Раз зацепившись за интересный факт, следователь буквально вытаскивал из памяти все до единой подробности…

А Марина, поддавшись очарованию опытного русала, рассказывала… Чуть ли не в лицах — то улыбаясь, то щуря светлые глаза, то судорожно терзая кончики спутанных волос, переживая прошлое и надеясь, что этот рассказ заставит потускнеть свежие, страшные и болезненные воспоминания. Я осторожно придержала ее запястье, разжала судорожно стиснувшие стакан пальцы.

— …познакомился в прошлом году Миша. Михаил Релье то есть. Симпатичный парень, но ничего особенного. Но все равно обидно, гулять ходили вчетвером, а они оба вокруг Натальи увивались, будто ее медом обмазали. Парень? Никита, высокий, светловолосый, сероглазый… чем-то на вас похож. Говорил — студент мединститута. Значит, нас троих точно старше.

Я хмыкнула. Чем-то на Висса похож? Русал? И к чему эти воспоминания?

— А в этом году он приехал раньше, чем обещал. Мы вместе на пляж пошли, и там он знакомых увидал.

Задержав дыхание, я нервно прикусила губу. Капля крови выступила под клыком. Слизнув соленую влагу, я кивнула своим мыслям и переглянулась с Виссом. По хребту прошелся холодок. Наш убийца? Если так, то весьма предусмотрительный и методичный. Заранее вымостил себе дорожку.

Когда впервые у глав анклавов возникла идея встретиться на нейтральной территории?

— Там, на пляже мы и познакомились с богатенькими ребятами с яхты. Неплохие, веселые… были.

— Но здесь, — я пристукнула по стопке цветного глянца, — его нет?

Марина покачала головой.

— Точно-точно? Даже примерно?

— Ну… они все здесь немножко похожи друг на друга. Это вообще кто?

— Подозреваемые, — недовольно буркнул следователь. — Завтра с утра зайдете ко мне, будем фоторобот составлять.

— Хорошо, если живы будем.

— А что? Есть шансы умереть?

— И неплохие. А то вы не понимаете. Как обстановка в городе?

— Все сидят по домам и друг друга подозревают.

— А Одержимый где-то бегает, готовится.

— Почему Одержимый? Может, это был призванный демон? — Висс сцепил руки, внимательно глядя на меня.

Сдвинув брови, я искоса глянула на Марину. Та сосредоточенно о чем-то размышляла. Хм, как бы сформулировать смутные ощущения? Я ведь уверена в своих словах.

— Попытаюсь объяснить… Есть разница. Я просто чувствую. Потому что и с первым и со вторым вариантами познакомилась. Недавно, да. Они слились в одно, их даже по запаху было трудно различить. А призванный сидит на цепи, связанный договором, условием. Четкий ведомый. И связь эту можно порвать. Теоретически, предложив что-то еще, более привлекательное. А здесь, кажется, произошло слияние. Будто и не было цепи.

— И насколько разумен Одержимый? — внутренне костенея, машинально спросил Висс.

— А вот это уже зависит от того, что собой представляет сущность демона, — ответила я, раздраженно царапая пластик, закручивающийся белой стружкой под когтем. — Что делать-то?

— Демон, хм…

— Совсем забыла! — Встрепенувшись, я достала список. — Мы в библиотеке были, у магистра.

Выложив перед следователем, ушедшим в раздумья, лист, добавила:

— Убийца, скорее всего, имеет доступ вот сюда… Это сузит список подозреваемых?

— Да, — мужчина опять тяжко вздохнул, — спасибо. Кстати, почему услугами нашего Крадущегося не воспользовались?

— Он мне не очень нравится, — махнула я рукой.

— Хм. Ну ладно. — Висс встал, сгребая документы. — Я пошел. Удачи вам обеим.

— И вам удачи.

Марина кивнула.

Проводив взглядом русала, я потянулась. Девушка же устало ссутулилась, облокотившись на стол.

— Утомилась? — Я сочувственно погладила ее по голове. Та кивнула. — Потерпи, смену отработаю, и пойдем спать.

Может быть. Если повезет и нас не убьют.

Но ни поспать, ни даже закончить работу не пришлось. Десяток заказов разместился на столах, а я, перешучиваясь с посетителями и улыбаясь во все клыки, передвигалась по залу, когда случилось непонятное.

Миг — и пространство за широкими витринами залила чернильная тьма, пронизанная тускло-серыми дрожащими нитями. Люди, дорога, деревья, фонари, разноцветные лампочки светодиодов, вывески — все превратилось вдруг в картонную декорацию, хрупкую и однотонно-угнетающую.

Но никто ничего не заметил.

Мои руки дрогнули, едва не выпустив поднос.

Тьма шевельнулась и двинулась вперед. Осторожно поставив заказ на ближайший столик, я попятилась, не сводя взгляда с мелко подрагивающих окон. Стекла звякнули, когда невесомое нерассуждающее нечто попросилось в гости. Тонкие щупальца жадно сжимали дерево, вгрызались в кирпичи.

Среди гомона я различила судорожный испуганный всхлип Марины. Обернулась, ловя панический взгляд, нервный неловкий жест и вспышку ужаса, приправленного магией. Рой полупрозрачных искорок сорвался с пальцев и, обдав холодом, впитался в стены.

Я отскочила, сшибая пустой столик. На улице глухо бухнуло, полыхнуло алым. Стекла вспучились и серебристыми росчерками разлетелись по наполнившемуся криками залу. Руку, машинально вздернутую в защитном жесте, будто кипятком ошпарило. Сотни, тысячи сияющих стилетов превратили уютное кафе в залитую кровью и болью котловину.

Пахнущая гнилью и смертью тьма медленно вползала внутрь. Одно щупальце нежно коснулось руки стонущего у входа человека. Тот дернулся, застыл… и осыпался пеплом, смешанным с кровью. Многоголосый, резонирующий вопль заполнил кафе, панический ужас поднялся в сознании, заставляя двигаться.

И я отмерла. Прыжок, рывок. И, волоча свою оглушенную девицу, я рванулась к бару. У кассы безжизненно лежала Светочка, по ее горлу тянулся алый порез, толчками выплескивалась кровь…

Не пытаясь даже разобраться в смешении следов и ароматов, оставшихся позади, я вломилась на кухню, пронеслась мимо ряда белых шкафов и плит, пятная кафель кровью. Тяжело дыша, на миг остановилась перед узким окном, выходящим во дворик. Оглянулась на дико озирающуюся Марину, шевельнула губами:

— Вот так вот у нас, — и высадила стекло. Осколком больше, осколком меньше.

Улица встретила нас душной жаркой тяжестью, прижимающей к земле и мельтешащей перед глазами черными точками. Мир дрожал, расплывались очертания домов, деревьев, разбегающихся испуганных людей. Все казалось затянутым сероватой дымкой.