Марина и Сергей Дяченко - Стократ

…Я расскажу тебе, как был создан наш Обитаемый Мир, Вень-Тэ, что на языке звезд означает «Мерцающий». Сначала была пустыня без воды, без снега и тумана, без животных и людей. Один только камень. А над камнем были звезды. Одна из них родила искру. Маленькая искра полетела вниз и упала на камень, а у нее внутри, в прочной оболочке, как ядро в орехе, спал наш Создатель. Когда звезда упала на камень, он проснулся от удара. И, просыпаясь, он создал наш мир, не постепенно, а сразу, целиком. Он создал ледяные кряжи на севере и желтые пустыни на юге, страшные леса на востоке и чудовищ глубоко в земле. Он создал добрых людей и злых, магию, чтобы творить чудеса, и магов, чтобы владеть ею. Но самое главное – он создал тысячелетия нашей истории, и все, что есть сейчас, было всегда. Леса стояли, и чудовища прятались в норах задолго до того, как звезда родила искру, и наш Создатель в скорлупе упал на камень…

Ты можешь в это поверить?

Они вошли и остановились, будто сбившись с дороги. В таверне было темно и душно, кое-где на столах чадили жирные свечи, и ничего не стоило принять посетителя за тень. Или тень, рассевшуюся в дальнем углу, – за посетителя.

Незнакомцев заметили многие, но никто не удивился. После того, как на севере вдруг разлилась Светлая, снося мосты и переправы, выгоняя людей из лачуг и хороших домов, бродяги всех сословий перестали быть редкостью в этих местах. Пришлые люди, поддаваясь на расспросы, говорили одно и то же: река никогда еще не проделывала с людьми такого, что позволила себе в этом году, безо всяких причин и предвестников.

А теперь пришли эти двое; служанка за прилавком подняла бровь. Стократ, сидевший, по обыкновению, лицом к двери слева от входа, оторвал взгляд от кружки со скверным пивом.

– Только не здесь, – сказала девушка.

Никто, кроме ее спутника, не слышал этих слов, но Стократ умел читать по губам.

– Только не здесь, – повторила девушка. – Уж лучше в лесу.

Капюшон скрывал верхнюю половину ее лица, губы двигались еле-еле, крылья тонкого носа раздувались. Стократ представил, как из-под капюшона она оглядывает таверну – лужи на полу, липкие столешницы, затылки дремлющих пьяниц. Как вдыхает неповторимый запах «Серой шапки» – и хорошо, что дым и чад забивают прочие мерзкие запахи. Она брезглива, она выросла в хорошем доме; конечно, «только не здесь».

Компания браконьеров в углу обеденного зала замолчала, с интересом приглядываясь.

– Молодым господам чего-то надо? – осведомилась служанка. – Пива? Браги? Вина?

– Кипятка, – быстро сказал мужчина. – Две кружки.

В углу засмеялись. Девушка плотнее закуталась в мокрый плащ. Полы его дрожали: девушку колотил озноб.

Откуда, подумал Стократ. И, главное, кто такие? Чья-то горничная воспользовалась суматохой и сбежала со стражником? Так ведь нет, горничные, даже самые избалованные, обычно шире в кости и куда смелее, а стражники, сколь угодно юные, не просят в тавернах кипятка. Их смыло с родного места водами Светлой? Но где их семья, где обоз, где слуги?

Служанка тем временем набрала кипятка в две кружки – остывшего, разумеется. Мужчина и девушка сели рядом, локоть к локтю, за ближайший к двери столик – как раз напротив Стократа. Он откинулся назад, чтобы лицо оставалось в тени, готовый слушать – или наблюдать – их беседу.

Но они молчали.

Руки девушки в черных перчатках были похожи на птичьи лапки. Она все силы тратила, чтобы не расплескать воду, и все равно немного расплескала на нечистую столешницу. Ее спутник выпил кипяток чуть ли не залпом. Очень устали и замерзли, отметил Стократ.

– Пойдем, – наконец сказала девушка.

– В лесу холодно, дождь… и звери, – неуверенно отозвался ее спутник. – И… тебе надо отдохнуть.

– Я могу ехать всю ночь. Мы просто опустим полог.

– Лошади устали.

– Мы поедем медленно. Я могу идти пешком.

– Послушай, – он несмело коснулся ее руки. – Ты… не бойся. Здесь нечего бояться. Это простые грубые люди… Мы только переночуем.

Они не любовники, отметил про себя Стократ. Парень совершенно неопытен – как с женщинами, так и в делах дороги. Потому что вон тех браконьеров следует очень, очень бояться. И они уже положили глаз на девушку.

Стократ прищурился. Лучшее, что могут сделать юные путники в такой ситуации, – потребовать комнату, запереться и приготовить оружие. Под крышей таверны свои законы, здесь есть шанс уцелеть. В лесу – ни единого.

– Мы не можем тут ночевать, – упрямо повторила девушка. – Они нас догонят!

Хм, подумал озадаченный Стократ. Кто – «они»?

Мужчина посмотрел на дно своей кружки. Поиграл желваками; он был светловолос, безбород и старался казаться суровым, но ничего не решал. Решила девушка. А за нее решил страх.

Браконьеры в углу посверкивали глазами.

– Пойдем, – ее губы едва шевельнулись, Стократ скорее угадал, чем прочел это слово.

Мужчина решительно поднялся.

– Спасибо, хозяйка, – он положил на прилавок серебряную монету.

Стократ покачал головой: назвать служанку хозяйкой можно, конечно, хоть и глупо. Но расплачиваться серебром за две кружки остывшего кипятка… Этот человек впервые путешествует. Либо впервые путешествует без прислуги.

Снова открылась входная дверь. Закачались огоньки. Тяжелый воздух таверны дрогнул, пропуская свежесть и холод, и снова сомкнулся, и вонь сделалась сильнее. Дверь за путниками захлопнулась.

Служанка взяла монету с прилавка. Браконьеры зашевелились, переглядываясь. Их было пятеро, пять здоровенных молодых быков, давно живущих под тенью виселицы. Браконьера ловят, когда он шалеет от безнаказанности, – а пока не утратит всякую осторожность, браконьера в этих лесах поймать нельзя.

Они договорились выждать, но нетерпение взяло верх. Всего через несколько минут вскочил самый младший, потом и остальные поднялись, загрохотав скамьями. Посмеиваясь, почесываясь, двинулись к двери – старший оставил служанке еще одну серебряную монету. Одну монету за все, что пятерка выпила и съела за вечер.

Лесорубы-пьяницы дремали в обнимку с кружками. Под закопченным потолком плыл басовитый храп. В таверне сделалось пусто и мирно. Самое время подняться наверх, стянуть мокрые сапоги и наконец-то разлечься в кресле у камина…

Сосчитав до ста, Стократ поднялся и кивнул служанке:

– Я скоро вернусь.

Он пошел пешком. И правильно сделал; чувство опасности отказало браконьерам настолько, что они не стали даже ждать, пока жертвы углубятся в лес. В ста шагах от частокола, на поляне среди сосен, девушка могла кричать сколь угодно отчаянно – лес шумел, а ставни в таверне были плотно закрыты.