Владимир Дубик - ПодЛох

Было семь часов вечера. Час пик. В Москве, в это время два выхода, если вы конечно счастливый обладатель средства передвижения. Первый — припарковаться возле ближайшей кафешки, пить кофе или чай, а может просто втихую тырить бесплатный интернет, и где-то часа через три опять начать движение.

Второй — сжать зубы и с матом и с проклятиями вгрызаться в плотный поток машин. Пробка она и в Африке пробка. Хотя там может она не такая безнадежная.

Но, оказалось, что есть еще один выход. Если вы едете в маршрутке номер тринадцать, а за рулем Роланд. Такого я еще не видел. Роланд жил в районе текстилей и соответственно движение по Волгоградке желало лучшего.

Но только не для нас. Наша старушка, (так ее любовно называл мой опекун) творила чудеса. Я даже боялся посмотреть назад, и на тот хаос, который оставался позади нас. Иногда, ускорения превышали несколько «же», по крайней мере, что-то около того. А виртуозным вклиниваниям нашей машины между бедными соседями по потоку и молниеносными виражами по встречной полосе, мог бы, и позавидовать сам красный барон. Даже встреченные нами гаишники, не успев даже поднять наказующую руку с жезлом, лишь проводили взглядом наш феерический полет. Вот именно, полет. По-другому, язык не поворачивается сказать. Я мог бы еще долго подбирать эпитеты всему происходящему, но мы уже были на месте.

Поднявшись на десятый этаж, я очутился в довольно просторной трешке года этак восемьдесят девятого. Скромно и со вкусом обставленной. Через некоторое время, Роланд позвал меня на кухню.

— Давай еще по сто, а потом можешь меня мучить вопросами, — сказал Роланд, опрокидывая стопку с тягучей квенсистенцией.

Это был его собственного приготовления бальзам. Не знаю, на чем это настаивалось, но забирало, будь здоров. Я то в этом толк знаю. У самого предки могли из чего угодно лекарство сделать.

— Хотя, давай по-другому, — он хитро прищурил левый глаз. — Я тебе расскажу все, что знаю, а дальше будут вопросы, гуд?

Я, я, зер гуд!

— Значит так. Начнем, наверное, с главного. А для начала, дай-ка я тебе задам один вопросик, для разминки так сказать. Где мы находимся?

— В смысле?

— В прямом смысле! Где, по-твоему, мы сейчас находимся?

— А можно дополнительную минуту, или помощь зала, — я вопросительно посмотрел на него, затем сделал эффектную паузу и произнес, — господин ведущий, мы находимся на кухне! И торжествующе посмотрел на него.

— Тепло, — это он произнес совершенно серьезно. — Ладно, не буду тебя мучить, а то мальчик сегодня несколько раз ударился головкой о бетонную стенку и головка у мальчика бо-бо, — он скорчил такую рожу, что я не удержался и засмеялся.

— Мы находимся в Москве, и как вы, успели правильно заметить, на кухне десятого этажа, и все это верно, но есть один ма-а-аленький такой ньюансик, это Изнанка Москвы, если хочешь, Москва с другой стороны!

Он посмотрел на меня, оценивая произведенный эффект.

Я молча ждал продолжения.

— Ты меня услышал?

— Слава богу, еще на слух не жаловался. То, что это другая Москва, я это понял примерно эдак часов десять назад. Или ты думаешь, что я каждый день встречаю зеркала которые могут быть людьми и наоборот, профессоров, которые читают мысли, и водителей, которые могут добраться в час пик с противоположного края города на другой, за десять минут?

— Я не водитель, — набычился Роланд.

— Хорошо, извини, ты не водитель, но дальше то что? И если это все, во что ты хотел меня посвятить, то мы можем перейти к третей части мерлезонского балета или как его там! Я имею в виду вопросы?!

Он хмыкнул и безнадежно махнул рукой, мол, задавай.

Я не вправе мучить моего читателя, той белибердой, которой я услышал после почти пятичасового марафона. Это было жесткая версия передачи Что? Где? Когда? Команда знатоков в лице Роланда и команда телезрителей в моем, естественно, лице сошлись не за страх, а на совесть. Музыкальных пауз не было. На четвертой бутылке лекарства, мои вопросы подошли к концу.

В голове, образовалась мешанина из новых сведений, наложенных на старое мироощущение, величиной с атлантический океан. Плюс интуитивное ощущение, что все очень хреново, причем это хреново грозило вообще перерасти в слово из исконно русского народного репертуара, которое, по понятным соображением произнести здесь нельзя. А хочется очень!

В общем, к концу игры, у меня сложилось впечатление, что знатоки все же намухлевали и бедные телезрители опять попали впросак.

Уже находясь в койке, почему-то кроватью назвать это сооружение, язык не поворачивался, я решил систематизировать полученные знания. И вот что у меня получилось.

Пункт первый:

это Изнанка Москвы! Причем, оказывается существа, стены, и далее по выше воспроизведенному тексту, это цветочки, а ягодки, ягодки потом! По крайней мере, меня так уверили. И дабы преждевременно не пугать великовозрастного детину, то бишь меня, и не отбивать охоту к наукам, всю флору и фауну этой Москвы, я узнаю чуть позже и на своей шкуре. Я жутко обрадовался.

Пункт второй:

Я никто, и что меня вообще поразило в самое сердце, ничто. На этом утверждении, мной овладело естественное чувство справедливости и я бросился с жаром доказывать обратное. На это мы потратили в общей сложности часа два и пол литра лекарства. К сожалению, к единому мнению мы так и не пришли. Но мне было обещано, что институт расставит все по местам.

Пункт третий:

Что жизнь го…, ну, в общем плохая штука. С этим я согласился и мы перешли к следующим вопросам.

Пункт четвертый, пожалуй самый интересный и интригующий:

Я умер. Да, оказывается, я действительно умер. То есть, в той другой Москве, которая для меня тогда не было другой, а сейчас она другая , а эта другая, но моя, вы поняли о чем я, так вот в той прошлой Москве я умер.

Сказка про увольнение, шесть окладов (тогда я тоже не поверил), про хозяйку, все это было для успокоения меня же самого. Психолог хренов!

А все оказалось банально. Маршрутка номер тринадцать и Роланд, мать его так! Плюс дорожная ситуация и вообще не мы решаем, когда уходить…вот здесь я даже хотел его ударить. Но сдержался и заплакал. Попробовав на вкус свои горькие слезы, я машинально отметил про себя, что они вполовину состоят из лекарства. Ну, хоть что-то, радует в этой жизни. Пей и плачь, плачь и пей.

Вернемся к моему статусу. Загробная жизнь есть и это факт! Просто с некоторыми нюансами. Здесь, я попытался поподробнее выведать информацию, но Роланд, стоял как скала. На мой вопрос, а когда умер он, Роланд совершенно серьезно мне объявил, что не умер и может с этим подождать еще пару тысячелетий. Он уже здесь родился. Гипотетически, если он умрет, то должен будет оказаться в моей Москве. После моего полу вопроса, полу утверждения, он смачно выругался. Задумавшись на некоторое время, и опрокинув еще стакан, Роланд сказал, что когда он умрет, то хер знает, что будет. Цитирую дословно. Оказывается умирая, не все попадают из Изнанки в другую Москву. Некоторые попадают в полную жоп…в смысле, попадают по полной программе. А где это, и что с ними происходит, я так и не догнал. Но я очень старался и честно таращил на Роланда глаза, который мне выводил как по писанному официальную теорию другого мира. Оказывается есть еще не официальная, но я слишком мал и тупоумен, и тем более мне об этом будут рассказывать на лекциях по возникновению всего и вся везде. Во как!