Олег Таругин - Потерянный Эльф

Полуэльфа настолько заинтересовало это необычное явление, что он даже не сразу обратил внимание на появление на сцене новых персонажей. Из глубины леса на поляну, где притаились зомби, крадучись вышел небольшой отряд людей. Наметанный глаз Кэлахира тотчас опознал в них подразделение разведчиков одного из пограничных человеческих государств. Люди, похоже, пришли для того, чтобы, воспользовавшись подходящим моментом, перебить эльфов, занятых спасением Средоточия.

Кэлахир похвалил себя за внимательность и осторожность — попадись он на глаза что живым мертвецам, что людям — и жизнь его оказалась бы под угрозой. Вряд ли он успел бы объяснить и тем, и другим, что его нельзя убивать. Правда, у полуэльфа возникли серьезные сомнения в том, что зомби и разведчики принадлежат к одной стороне — скорее они также были противниками. И дальнейшее развитие событий лишь подтвердило эту мысль. Нападение мертвецов в зачарованных доспехах на людей, их умопомрачительная боевая эффективность и полное пренебрежение к воздействию магии потрясли Кэлахира. В его голове даже шевельнулось давно позабытое и считавшееся мифом предание о Воинах Забвения, которым были нипочем и оружие, и боевые заклинания. Но заставить себя поверить в то, что на его глазах в мир вернулся крохотный обломок столь древних времен (учитель, рассказавший юному полуэльфу эту историю, датировал ее эпохой до Войны Ангелов), Кэлахир не мог. Тем более что легенда седых времен оживала — Кэлахир невольно улыбнулся, оценив случайный каламбур, — посредством живых мертвецов.

А избиение отряда разведчиков меж тем сменилось отвратительной сценой поедания еще не остывших трупов погибших. Кэлахир, правда, наблюдал за этим со скучающе-равнодушным выражением лица — когда он, сбежав от лесных эльфов, бродил по Дальиру, ему довелось увидеть много не менее ужасающих для непривычного глаза картин. Поле боя, по которому пронеслась дивизия тяжелой кавалерии, смотрелось не менее кошмарно. Или, например, мрачные обряды Темных эльфов — Кэлахир сумел произвести на этих сумрачных представителей расы Перворожденных достаточно благоприятное впечатление, чтобы они научили его кое-каким приемам своей зловещей магии. Кстати, как раз к этим знаниям и обратился Кэлахир, когда зомби насытились и неспешно двинулись прочь с поляны, не предпринимая, к вящему сожалению полуэльфа, никаких попыток напасть на Дивных. Кэлахир предположил, что у лесных эльфов есть особая защита от такого нападения — или же зомби сейчас просто не желали снова бросаться в бой.

Как бы то ни было, но момент упускать было нельзя. Набросив слегка переделанное под себя заклинание маскировки, подобное тому, что было на доспехах мертвецов, Кэлахир торопливо вышел на поляну и прошел туда, где останков было больше всего. Задав границы действия заклинания по высоте и ширине, полуэльф извлек из ножен остаток перерубленного Алексеем огненного меча и начертил обломком лезвия цепочку символов на земле. Некоторые из них засияли зловещим черно-красным светом сразу же, в остальные Кэлахир влил нужную порцию Силы, простерев над ними ладонь и произнеся соответствующие моменту Слова. После этого он вонзил погибший клинок в землю до самой гарды и отступил назад.

Теперь предстояла достаточно скучная часть ритуала — ожидание. Чтобы не терять попусту времени, Кэлахир занялся построением защитного полога, который должен был направлять все возникающие в процессе ворожбы магические возмущения на видневшийся из земли клинок. Таким образом он и напитывал его дополнительной энергией, и не позволял никому постороннему отреагировать на проводимый обряд. В непосредственной близости от эльфов, пусть даже и занятых сейчас совсем другим делом, это не было излишней предосторожностью. Тем временем от разбросанных в беспорядке частей тел несчастных разведчиков потянулись вверх змейки рубиново-светящегося воздуха. Они застывали на уровне груди Кэлахира, а затем неторопливо начинали скользить вниз, вливаясь в «яблоко» рукояти, которое потихоньку начало мерцать сначала бледно-розовым, а затем, по мере насыщения, все более и более алым светом. Полуэльф пристально наблюдал за процессом, помогая ему посылом энергии или певучей фразой лишь тогда, когда это требовалось.

Наступал самый ответственный момент. Кэлахир мысленно проверил порядок предстоящих действий и взялся за работу. Он раскинул руки в стороны и запел. Музыка слов вращалась, как огромное огненное колесо. Оно обжигало все вокруг, осыпало пеплом, завораживало высоким и чистым вокалом. Все перемешалось — ужасная смесь быстроты и медлительности, спокойствия и безудержной энергии…

«… Эй, мир! Позволь, я объясню тебе, что к чему. Я — твой худший кошмар. У меня нет сострадания — и мне надо идти. Идти, чтобы выполнить все, что я задумал. Яне владею своей жизнью, у нее другой хозяин — Предначертание. Я знаю, что тебе больно — кричи, кровоточи, взывай ко мне — это как раз то, что мне нужно. Отчаяние, боль — вот что ты чувствуешь. Боль — вот теперь твоя реальность, а крик — главный путь к излечению. Ну, так кричи! Кричи громче! Не сдерживай себя — я все равно не дам тебе отмолчаться! Ты можешь попробовать убежать от меня. Полет — вот самый простой способ убежать. Но и этого я не дам тебе сделать. Я сломаю твои небесные крылья!

Но не думай, молю тебя, что я горжусь своими деяниями. Гордость и самоуважение — то, что мне не суждено более испытывать. Боль — вот что я чувствую. Помощь — вот что мне нужно. Умоляю, останься со мной. Мне нужна твоя рука для поддержки. Помоги мне… Я никому больше не верю. Так пускай теперь жизнь будет только для меня. Теперь я один возле дороги, что ведет в тупик. Я вглядываюсь в даль пустыми глазами. Вдыхаю ее бездыханность. Почему я настолько слаб? Пусть все идет так, как есть. Отречение — это худший враг… Накорми мою слабость Силой. Осознай, как и я, что я сделал это. Я понял, как нужно действовать, чтобы убивать ради освобождения. Убивать ради освобождения. Убивать ради освобождения. Убивать…»

Жуткие слова безумной песни-мольбы звучали над поляной. Поток воздушных рубиновых струй все нарастал и нарастал. Останки людей таяли, будто снег под жгучими лучами солнца. Над утонувшим в земле обломком меча дрожал высокий, с самого Кэлахира, столб переливающегося разноцветного воздуха, в котором то и дело сверкали, ударяя в разные стороны, беззвучные ослепительно-белые молнии, рассыпающие по земле шипящие искры… Постепенно цвет пресыщенного темной магией воздуха начал меняться. Все большее место в нем теперь занимала бездонная чернота тьмы. Тьмы истинной. Абсолютной. Первозданной. С последними словами, выкрикнутыми полуэльфом, она заняла весь объем воздушного «столба». Замерев на короткий миг, тьма неожиданно обрушилась вниз, стекая на землю вокруг искалеченного в бою меча. Впитывалась она молниеносно, только что была — и вот ее уже нет!