Стивен Кинг - Бесплодные земли

– Молю даровать мне прощение, сэр, – крикнул Джейк ему в спину, не сознавая, что он говорит и даже не слыша свой голос.

Старик обернулся и уставился на него, моргая от удивления и испуга.

– Не приставай ко мне, мальчик. – Он приподнял свою клюку и неуклюже взмахнул ею, нацелившись в сторону Джейка.

– Вы случайно не знаете, сэр, есть здесь поблизости где-нибудь школа, называется «Академия Маркей»? – выпалил Джейк первое, что пришло в голову. Прозвучало, конечно, глупо, но ничего лучше он не придумал.

Старик медленно опустил клюку – ему, наверное, польстило обращение «сэр» – и вытаращился на Джейка с рассеянным интересом. Было во взгляде его что-то от тихого помешательства. Старческого маразма.

– А почему ты не в школе, мальчик?

Джейк усмехнулся устало. Опять та же песня.

– У нас экзамены. А сюда я пришел, чтобы увидеться с другом. Он в «Академии Маркей» учится. Простите, если я вас потревожил.

Он осторожненько обошел старика (очень надеясь, что тому не придет в голову шлепнуть его напоследок клюкой по заднице – так, на счастье) и добрался почти до угла, как вдруг старик завопил ему вслед:

– Эй, мальчик! Мальчи-и-и-и-ик!

Джейк обернулся.

– Нету здесь никакой «Академии Маркей», – сообщил старик. – Я тут живу уже двадцать два года. Если б была, бы знал. Маркей-Авеню – да, есть. Но никакой такой Академии.

От неожиданного возбуждения у Джейка скрутило живот. Он развернулся и шагнул обратно к старику, который тут же приподнял клюку, принимая оборонительную позицию. Джейк немедленно остановился, так чтобы их разделяло футов хотя бы двадцать – полоса безопасности.

– А где она, сэр? То есть, Маркей-Авеню? Вы мне не подскажите?

– А чего ж, подскажу, – отозвался старик. – Говорю же тебе, я тут уже двадцать два года живу. В двух кварталах отсюда. Возле кинотеатра, «Маджестик» он называется, повернешь налево. Только тут нет никакой «Академии Маркей». Никакой такой Академии.

– Спасибо, сэр! Спасибо!

Джейк развернулся и поглядел вперед. Да, все правильно – в двух кварталах отсюда над тротуаром нависал типовой козырек кинотеатра. Он рванулся туда сломя голову, но, подумав как следует, рассудил, что не надо бы лишний раз привлекать внимание, и перешел с бега на шаг. Быстрый шаг.

Старик проводил его взглядом.

– Сэр! – в замешательстве пробормотал он себе под нос. – Сэр, однако!

Фыркнув от смеха, он двинулся дальше.

С наступлением сумерек путешественники остановились. Стрелок выкопал неглубокую яму и развел в ней костер. Им не нужно было готовить ужин, но им нужен был свет. Эдди был нужен свет. Чтобы закончить ключ.

Стрелок оглянулся и увидел одну Сюзанну – темный силуэт на фоне темнеющего аквамаринового неба. Эдди поблизости не наблюдалось.

– Где он? – спросил Роланд.

– Он там, на дороге. Не трогай его сейчас, Роланд… он сегодня и так от тебя натерпелся.

Роланд кивнул, склонился над костровой ямой и высек искру, чиркнув огнивом по кремню. Костер разгорелся быстро. Стрелок подкинул туда еще хворосту и сел – ждать, когда придет Эдди.

А Эдди сидел на земле в полумили от лагеря, посередине Великого Тракта. Сидел по-турецки, держа незаконченный ключ в руках, и смотрел на вечернее небо. Впереди вспыхнула искра и загорелся огонь. Эдди сразу же понял, что делает Роланд… и почему. Он опять поднял глаза к темному небу. Никогда в жизни не чувствовал он себя так одиноко. Никогда в жизни он так не боялся.

Небо было огромным – Эдди не доводилось еще видеть столько неограниченного пространства, столько чистой, ничем не запятнанной пустоты. По сравнению с этим безбрежным небом он себя чувствовал маленьким и ничтожным, и это, наверное, было правильно. Место его в безграничной вселенной – место каждого человека – неизменно мало и ничтожно.

Мальчик был уже близко. Эдди, кажется, знал, где сейчас Джейк и что он собирается делать. Одна только мысль об этом переполняла его изумлением, для выражения которого не было слов. Сюзанна пришла из 1963 года. Сам он – из 1987. А между ними… Джейк. Пытается совершить переход. Пытается снова родиться, но уже в другом мире.

«Мы с ним встречались, – подумал Эдди. – Должны были встречаться, и мне кажется, я что-то помню… что-то такое. Как раз перед тем, как Генри ушел в армию, да? Он учился тогда на курсах при Бруклинском Институте Профессий и ходил во всем черном: черные джинсы, черные мотоциклетные ботинки со стальными носками, черные футболки с закатанными рукавами. Стиль a la Генри Джеймс Дин. Крутой мужик. Первый парень на деревне. Герой-любовник, он же чайник. Я всегда его так называл про себя, но упаси Боже – вслух, иначе он бы меня прибил.»

Тут Эдди вдруг сообразил, что то, чего он дожидался, сидя здесь в одиночестве на дороге и размышляя, уже случилось: на небе показалась Старая Звезда. Скоро – через пятнадцать минут или, может быть, и того меньше – вокруг нее загорится целая россыпь созвездий чужой галактики, но пока что в девственной тьме сияла она одна.

Эдди медленно поднял ключ перед глазами так, чтобы звезда оказалась в центральной зарубке, и прочел старое заклинание своего мира, которому его научила мама. Помнится, они опускались, бок о бок, вдвоем на колени перед открытым окном и читали, глядя на первую звездочку, что загоралась на небе в вечерней тьме над крышами и пожарными выходами Бруклина:

– Вижу первую звезду, по секрету ей шепну: у меня, звезда ночная, есть желание одно, я тебе его доверю, пусть исполнится оно.

Старая Звезда мерцала в зарубке ключа – бриллиант, пойманный в ясеневую ловушку.

– Дай мне мужества, – попросил Эдди. – Это мое желание. Дай мне силы закончить, в конце концов, эту штуковину, черт бы ее побрал.

Он еще пару минут посидел на дороге, потом медленно поднялся и пошел вперед к лагерю. Там он уселся поближе к костру, молча достал нож стрелка и принялся за работу, не обмолвившись словом ни с Роландом, ни с Сюзанной. Тонкие завитки стружки снялись с s-образного кончика. Эдди работал быстро, вертя ключ к руках то одной, то другой стороной, время от времени закрывая глаза и проводя большим пальцам по деревянным бороздкам. Он старался не думать о том, что будет, если где-то работа пойдет не так – иначе она бы наверняка застопорилась.

Роланд с Сюзанной сидели тут же, у него за спиной, и молча наблюдали за ним. Наконец Эдди выпрямился и отложил нож. Пот ручьями стекал по лицу.

– Этот твой мальчик, – обратился он к Роланду. – Джейк. Храбрый, наверное, пацан.

– Под горами он вел себя храбро, – отозвался Роланд. – Боялся, конечно, но виду не подавал.

– Жаль, что я так не могу.

Роланд пожал плечами.

– У Балазара ты дрался отважно, а ведь у тебя отобрали одежду. Всегда очень трудно сражаться голым, но ты сумел. И неплохо.