Стивен Кинг - Бесплодные земли

Джейк отвернулся, поправил ремни ранца и перешел на ту сторону Райнхолд-стрит.

Вдруг Сюзанна почувствовала какое-то движение на пустынных лугах за пределами круга стоячих камней: шелестящий вздох, мимолетный шепот.

– Что-то сюда идет. – Она вся напряглась. – Уже скоро оно будет здесь.

– Вы осторожнее, – сказал Эдди, – но не давайте ему до меня добраться. Вы меня поняли? Не давайте ему подойти ко мне.

– Я тебя слышу, Эдди. Не переживай. Занимайся своим делом.

Эдди кивнул. Опустившись на колени в самом центре каменного круга, он выставил перед собой заостренную палку, пристально к ней пригляделся, словно пытаясь определить на глаз, хорошо ли она заточена, потом опустил ее, как будто довольный, и начертил на земле четкую прямую линию.

– Роланд, ты присмотри за ней…

– Хорошо, Эдди. Если смогу.

– …но не давайте ему до меня добраться. Джейк идет уже. И она тоже идет. К нам идет полоумная мамочка.

Теперь Сюзанна увидела, как густая трава к северу от говорящего круга раздвинулась вдоль темной линии, образовав борозду голой земли, нацеленную в самый центр каменного кольца. Туда, где сейчас находился Эдди.

– Приготовься, – сказал Роланд. – Он сразу бросится на Эдди. И кому-то из нас надо будет устроить ему небольшую засаду.

Сюзанна приподнялась на обрубках ног, точно змея, выползающая из корзины факира. Руками, сжатыми в жесткие кулаки, она подпирала горящие щеки. Глаза ее так и пылали.

– Я готова, – тихо проговорила она и вдруг закричала: – Иди ко мне, сладенький! Поторопись, а то девочка ждет! Ноги в руки и дуй сюда. Не пожалеешь!

Дождь стал как будто сильнее, когда демон, живущий в круге, ворвался в каменное кольцо с оглушительным ревом. Сюзанна успела еще ощутить его напряженную и безжалостную мужскую сущность – как будто в лицо ей пахнуло запахом джина и можжевельника, таким едким, что на глаза навернулись слезы, – а потом демон бросился к центру круга. Она закрыла глаза и потянулась к нему. Не телом и даже не разумом, а всей своей женскою силой, заключенной в ее естестве: «Эй, красавец-мужчина! Куда это ты разогнался? Я здесь!»

Демон развернулся мгновенно. Она всем нутром ощутила его изумление… и его первобытный голод, налитый и требовательный, как пульсирующая артерия. Он накинулся на нее, как насильник-маньяк, поджидающий жертву в темном закоулке.

Застонав, Сюзанна подалась назад. На шее у нее вздулись вены. Платье ее натянулось, облепив грудь и живот, как под порывом ветра, а потом начало рваться в клочья. Она слышала скрежет неистового дыхания, идущего словно бы ниоткуда, как будто ею решил овладеть самый воздух.

– Сьюз! – крикнул Эдди и стал подниматься с колен.

– Нет! – закричала она в ответ. – Делай, что должен! Не отвлекайся! Кажется, я подцепила этого мудака… и я разберусь с ним сама! Прямо здесь! А ты давай, Эдди! Помоги пацану! Помоги… – Ледяной холод ударился в нежную плоть у нее между ног. Она застонала, упала на спину… но потом, оттолкнувшись рукой, вызывающе подалась чуть вперед и вверх. – Пусть он пройдет! Помоги ему!

Эдди растерянно поглядел на Роланда. Тот лишь молча кивнул. Он опять посмотрел на Сюзанну, и в глазах у него была темная боль и страх, что чернее боли, но потом отвернулся, все же решившись, от них обоих и снова упал на колени. Не обращая внимания на холодные струи дождя, бьющие по рукам и затылку, он вытянул заостренную палку – этакий импровизированный карандаш – вперед и принялся чертить на размокшей земле четкие линии и углы. Роланд сразу же понял, что он рисует.

Дверь.

Джейк протянул руку и толкнул старую потрескавшуюся калитку. Она открылась с противным скрипом, провернувшись на ржавых петлях. От калитки к крыльцу вела дорожка, выложенная кирпичом. Дорожка к двери. Дверь была наглухо заколочена досками.

Джейк подошел к крыльцу медленно, словно нехотя. Сердце стучало в груди, отдаваясь отчаянной азбукой Морзе в горле. Между раскрошенными кирпичами дорожки густо выросли сорняки. Джейк явственно слышал, как они шелестят о штанины джинсов. Все чувства его обострились, как будто кто-то настроил его восприятие на более тонкую частоту. Ты же не собираешься заходить туда, правда? – дрожал в голове у него слабый голос, срывающийся от паники.

И ответ, сам собою возникший в сознании, был абсолютно безумным и все же единственно правильным и приемлемым: «Все служит Лучу».

Табличка, что на лужайке, гласила:

ПРОХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН! ЗА НАРУШЕНИЕ – ШТРАФ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ!

Надпись же на пожелтевшем листочке бумаги, прибитом к одной из досок на заколоченной двери, была еще более категоричной:

РЕШЕНИЕМ УПРАВЛЕНИЯ ПО ЖИЛИЩНЫМ ВОПРОСАМ ГОРОДСКОГО СОВЕТА СТРОЕНИЕ ПРИЗНАНО НЕГОДНЫМ К ПРОЖИВАНИЮ

Джейк помедлил у нижней ступеньки крыльца, пристально глядя на дверь. Там, на заброшенном пустыре, ему слышались голоса… и теперь голоса зазвучали снова. Только на этот раз вместо ликующей песни это был точно хор проклятых – бормотание безумных угроз и столь же безумных посулов. В хоре этом сливались тысячи голосов, и все-таки Джейку казалось, что голос один. Голос дома. Голос какого-то чудовищного привратника, поставленного много лет назад сторожить эту дверь… стража, который заснул на посту, но теперь пробуждается от беспокойного долгого сна.

Джейк только теперь подумал об отцовском «Рюгере». Он даже решил его вытащить и держать наготове – просто на всякий случай, – но потом рассудил, что не стоит. Если вдруг что, он все равно не поможет. У него за спиной по Райнхолд-стрит проезжали машины, какая-то тетка кричала дочке, чтобы та прекратила тискаться с парнем и быстро несла белье домой, но рядом с ним был другой мир… мир, где всем заправляет какое-то мрачное существо, против которого пули бессильны.

«Верь в себя, Джейк… держись».

– Хорошо, – прошептал он, и голос его сорвался. – Хорошо, я попробую. Но на этот раз ты меня не бросай… лучше не надо.

Медленно, очень медленно, он поднялся по ступенькам крыльца к заколоченной двери.

Старый доски давно прогнили, гвозди проржавели. Джейк схватился за верхнюю доску у самого перекрестия и резко рванул. Она оторвалась с противным скрипом, точно таким же, как скрип калитки. Джейк зашвырнул ее через перила крыльца на древнюю клумбу, теперь заросшую только кизилом и сорной травой. Наклонившись, он взялся за нижнюю доску… и замер.

Из-за двери послышался глухой рык – рев голодного зверя, вожделенно брызжущего слюной на дне бетонного колодца. Джейк почувствовал, как на лбу и щеках выступил липкий пот. Ему стало дурно. Он так испугался, что на какой-то миг перестал ощущать реальность происходящего: он как будто превратился в призрачный персонаж кошмарного сна, который снится кому-то другому.