Александра Лисина - Время перемен. Лабиринт Безумия

Темный эльф настороженно прислушался к себе, обежал притихшую поляну напряженным взглядом и мигом оказался на ногах: точно, случилось, потому что Белки нигде не было! Причем, судя по остывшей траве, довольно давно. Проклятье! Ведь не собирался же спать! Прекрасно помню, что велел себе бодрствовать до упора. Помню, как она уселась рядом. Помню, как спрашивала об Аккмале и той битве при Бронлоре, где они с Дядько, оказывается, тоже немало наследили… помню, что собирался ответить, а она как раз помешивала угли… ох ты! Неужели опять?!!

Таррэн быстро шагнул к остывшему костру и низко наклонился, старательно не замечая изумленного взгляда проснувшегося от шума его шагов Элиара. Осторожно втянул горячий воздух, узнал знакомый запах и тихо ругнулся: провела, зараза! Обманула! ОПЯТЬ!!! Да что ж за манера у нее делать все по-своему?!! Ни с кем не считается! Ни о чем не думает! Сама решила, сама же и сделала, после чего все равно ушла Торк знает куда! Даже не предупредила! И плевала она на чужое мнение, чужие желания, беспокойство и, тем более, досаду! Совершенно неуправляема!! Дикарка, одно слово!!

Он коротко выдохнул и, сделав успокаивающий жест Светлому, широким шагом вышел, надеясь перекипеть где-нибудь в тишине и блаженном одиночестве.

— Эй! У меня вопрос! — раздалось звонкое сбоку, едва мирно спящая поляна осталась позади, и Таррэн едва не подпрыгнул от неожиданности. Торк! Напугала же до полусмерти!!

Белка, широко улыбнувшись, как всегда любила делать в личине Белика, бодро помахала лапкой из-за дальнего ствола. Подозрительно бодрая, свежая и полная сил. Но, кажется, заметно успокоившаяся после вчерашних тревог.

— Как спалось?

— Замечательно, — буркнул эльф. — Без сонной травы нельзя было обойтись?

— Нет, — безмятежно сообщила она. — Ты был прав: ребята слишком вымотались и перенервничали вчера, чтобы спокойно отдыхать и оставить попытки извиниться за пересмешника. Пришлось им малость помочь.

— А предупредить ты не могла?!

— Зачем? Тебе тоже стоило выспаться. Так что я подсыпала щепотку в угли — я ее всегда с собой ношу. Так, на всякий случай. А оно и пригодилось. Правда, здорово?

Таррэн посмотрел совсем мрачно.

— Белка? Тебе никогда задницу не драли?

— Не-а. Пока таких умельцев не рождалось.

— Плохо. Похоже, я буду первым.

— Э-эй, ты куда? — забеспокоилась Белка, когда он резко развернулся и направился в противоположную сторону — злой, насупленный за вчерашний обман, недовольный и все еще сонный. — Подумаешь, беда? Ну, поспал чуток побольше? Ну, вялый немного… так это скоро пройдет! Через час оклемаешься и поскачешь, как зайчик!

Он не стал оборачиваться.

— Таррэн!

— Подожди, я сейчас, — неохотно откликнулся эльф, пропадая за густыми зарослями.

— А-а-а… так бы сразу и сказал, что по нужде. Я ж решила, что ты надулся.

Таррэн только вздохнул. Язва, как есть язва. Снова для чего-то его разозлила, почти вывела из себя и чуть не взбесила, да еще и вопрошает ехидненько: мол, а что не так? Ну зачем, спрашивается, это нужно? И главное, кому?! Неужели нельзя без этого злорадства в голосе? Неужели нельзя было просто сказать, объяснить, предупредить? Или ей нравится играть чужими чувствами? Менять маски с одной на другую? Похоже на то. Сегодня Белка, завтра суровая Гончая, послезавтра настоящая хмера, послепослезавтра озорной Белик… для чего?!

— Значит, у меня вопрос, — невозмутимо повторила Белка, едва он вернулся. — Пойдем, прогуляемся, пока остальные дрыхнут. Все равно ты уже выспался, мне делать форменным образом нечего, Траш с малышом еще охотятся, а Элиар пусть костер посторожит, раз поднялся.

Он обреченно кивнул.

— Что ты хотела узнать?

— Почему на тебя не действует моя магия?

— Чего? — изумленно хлопнул ресницами эльф.

— Моя сила, — повторила Белка, взглянув уже в упор, и ее глаза на миг превратились в два отточенных до бритвенной остроты кинжала. — За десять лет, что я живу в таком безобразном виде, редко случалось, чтобы кто-то мог держат себя в руках, особенно на первых порах. Из наших каждый попробовал свои силы. Все до единого подходили, вежливо интересовались моими планами на будущее и еще осторожнее спрашивали, нет ли в них места еще для кого-нибудь. Даже Сар’ра. А ты все еще держишься, хотя времени прошло немало, и вполне неплохо себя чувствуешь. Раньше такого не было: все рано или поздно срывались и делали глупости, но ты уже вторую неделю ходишь, как ни в чем не бывало. Я хочу знать, почему? В чем секрет?

Таррэн неловко кашлянул и засмотрелся вдаль.

— Значит, я не слишком тебя привлекаю? Она не работает? И ты совсем ничего не чувствуешь? — продолжала допрос Белка.

Эльф снова кашлянул, но смолчал: говорить ни на ту, ни на другую тему не хотелось. Врать было глупо, а говорить правду и давать ей повод лишний раз позлорадствовать — совсем ни в какие ворота не лезет. Поэтому он просто отвернулся, надеясь, что она еще помнит условия их недавнего договора: у него было полное право не отвечать.

Белка с досадой поджала губы.

— Ладно. Тогда скажи: как ты общаешься с Лесом?

— Просто сообщаю свои желания, и он их выполняет, — немедленно отозвался эльф, с облегчением поняв, что не ошибся в ней.

— Вслух?

— Зачем? Достаточно подумать: это же магия Изиара, и он хорошо ее понимает.

— Хочешь сказать, Лес сделает для тебя почти все? — не слишком поверила Гончая.

— Да. По крайней мере, ближайшие несколько дней.

Она на мгновение задумалась, постояла, но вдруг решительно направилась в сторону. Зачем-то походила среди могучих стволов, по некоторым легонько постучала ногтем, другие по непонятной причине забраковала, затем стремительно промчалась дальше, вынуждая эльфа следовать за собой. Попетляла, покружила, ненормально озаботилась и только когда нашла старое, замшелое дерево — странную помесь дуба и какой-то колючей гадости, которая росла прямо на ветках — довольно прищелкнула языком. А потом потребовала:

— Докажи. Сделай так, чтобы тиррс подарил нам хоть один плод.

— Тебе зачем? — удивился Таррэн.

— Что, не можешь?

— Могу, но…

— Так сделай!

Темный эльф пожал плечами и приложил ладонь к покрытому зеленовато-серым мхом стволу. Он чувствовал, что ему не причинят вреда. Откуда-то знал, что мох не станет выделять наружу смертоносный яд. На мгновение ощутил себя деревянным исполином, взмывающим под самые небеса, взглянул на далекую землю и жалких человеческих козявок, зачем-то потревоживших его покой, но быстро опомнился и резко тряхнул одну из высоких веток, на которой действительно дозревали шипастые, ядовито лиловые плоды.

Один из них покорно сорвался и со свистом полетел вниз.

— Неплохо, — оценила Белка, двумя пальцами поднимая с земли игольчатый мячик, похожий на ощетинившегося ежа с налипшими сверху сухими листьями. Не слишком большой, с ладонь, увесистый, с очень острыми шипами и одной единственной черной бороздой посередине… она легко подбросила трофей и бережно убрала в сумку. — Ха, оказывается, от тебя есть польза! Раньше приходилось дожидаться, пока сами созреют и еще не успеют выпустить ядовитый газ. А теперь можно просто попросить и — готово! Гляди-ка, даже пятнистый мох не надумал тебя поранить!