Александра Лисина - Холодные дни

— Спасибо, мастер Брегол, — дрогнувшим голосом ответила я, хорошо понимая, какое сокровище он мне сегодня подарил. Да с подорожной я могу у любого Патрульного, в любом городе, в любое время дня и ночи попросить помощи! Могу взять любой заем, какой потребуется — его потом спросят с поручившегося за меня купца. Могу беспрепятственно зайти в любой дом, и никто мне уже не откажет, потому что теперь я — не безродная беглянка, у которой не хватит средств оплатить себе приличный постоялый двор, а очень даже уважаемая дама, с которой не гнушается водить дружбу известный в этих краях господин.

— Надеюсь, это немного облегчит тебе жизнь. Большего, увы, я сделать не в силах, — виновато добавил Брегол. — И больше не знаю, как еще отблагодарить тебя за то, что ты для нас сделала.

Я, не дослушав, слетела с седла и порывисто обняла мудрого купца, который, хоть и был немолод, но все же совсем не походил на старика. Густые русые волосы, теплые карие глаза, до боли похожие на глаза его сыновей, печальная улыбка, в которой проступает понимание… я никогда ее не забуду. Это правда. И ведь я ни о чем его не просила, ни на что не намекала, не решилась бы потревожить его такой трудной просьбой. Но он прекрасно понял мои сложности и все сделал, как надо. Потрясающий человек! Действительно прекрасный!

— До свидания, Трис, — прошептала Зита, осторожно обнимая меня сзади. — Жаль, что ты уезжаешь. Жаль, что все так грустно. Я буду очень скучать.

— И я… — у меня отчего-то перехватило горло. — Береги ее, Велих. И сына тоже береги. Он у тебя замечательный. Чистый, как и весь твой род. А Леху передай, что я благодарна ему за все. И скажи… скажи, что мне очень жаль. Пусть не сердится, он ни в чем не виноват.

Велих хмуро кивнул.

— Передам, если увижу, но ты лучше сама скажи: ему будет приятно.

Я только вздохнула.

— Счастливого пути, Трис. И будь осторожна — Приграничье опаснее, чем ты думаешь. Здесь даже твоего тигра может не хватить, так что побереги себя.

— Конечно, — слабо улыбнулась я и лукаво покосилась в сторону эльфов. — Не думаю, что такого сопровождения будет мало даже для Приграничья. Не волнуйся, все будет хорошо.

— Все равно… если бы не Лех… — Велих насупился еще больше, но быстро глянул в сторону остроухих и проглотил какую-то фразу. — Не пустили бы мы тебя одну. Даже с Ширрой на пару. Понятно?

«Особенно с эльфами!» — безошибочно прочла я в его глазах и мысленно улыбнулась: интересно, а как бы они меня задержали, если это даже оберону в свое время не удалось?

Беллри сделал вид, что не понял подтекста, но красноречивый взгляд Брегола игнорировать не решился: вежливо наклонив светлую голову, мелодично пропел:

— Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Мы присмотрим.

Брегол незаметно скривился, потому как не слишком радушно относился к нелюдям, особенно с такой сомнительной репутацией, как у заносчивых эльфов, но делать нечего: за побратимов ручался его старший сын, а значит, доверять им можно — Лех всегда умел разбираться в попутчиках.

Мы снова обнялись, и, в последний раз распрощавшись, я вскочила в седло. Уверенно ткнула кобылу пятками и направила смирную лошадку к воротам, от которых за нами с любопытством наблюдали незнакомые стражники. К счастью, не те, которых мы миновали два дня назад, потому что мне не хотелось бы разъяснять всем и каждому, почему я так быстро сбегаю от назначенного судьбой «жениха». Но мне повезло: эти и слыхом не слыхивали про наши маленькие неурядицы, а потому, предупрежденные загодя предусмотрительным купцом, беспрепятственно пропустили нас во Второй Круг.

— До свидания, Трис! — крикнула в спину Зита.

Я помахала рукой, мудро промолчав насчет того, что вернее было бы сказать «прощай». На мгновение встретилась взглядом с Бреголом, снова поняла, что он прекрасно разобрался в моих мотивах. Немного смутилась, но делать нечего — вздохнув, я заставила кобылу перейти на трусцу и постаралась как можно быстрее скрыться от проницательного купца.

Ну, вот и все. Вот и закончилась эта страница. Долго она тянулась, нередко рвалась, мокла и покрывалась дорожной пылью, но теперь все действительно кончено. Можно ее перевернуть и с чистой совестью отправляться дальше. Брегол меня поймет, он всегда меня понимал лучше, чем кто бы то ни было в караване. А раз понимает он, значит, к моему утешению, когда-нибудь поймут и остальные. Даже Лех.

Жаль, конечно, что с ним не получилось проститься по-человечески, но я не в обиде — могу его понять. Остается только надеяться, что он получит мое, дописанное-таки этим утром письмо и не будет слишком огорчен тем фактом, что у нас не было ни единого шанса стать чем-то большим, чем просто попутчиками. Но тут уж, как говорится, ничьей вины нет — невозможно сие просто, вот вам и весь сказ. Судьба, если хотите. Надеялась я, конечно, что увижу его хотя бы сейчас, рядом с отцом и братом, но нет. Наверное, он все еще злится за сманенных в Пустоши эльфов. И это тоже можно понять: побратимы на дороге не валяются и на кустах не висят, подобно гроздьям спелых ягод. Побратимы-эльфы — тем более. А я только что увела у него целых двух. И это тогда, когда гнотт только-только, наконец, собрался вместе после долгой разлуки. Прости, Лех. Прости, что так вышло. Знаю, что поступаю не лучшим образом, но запретить Беллри и Шиаллу не могу. Это их выбор, и ты хорошо понимаешь, что не можешь вмешиваться. Это их воля, и даже мне тут ничего не сделать: эльфы испокон веков славятся верностью слову и странной привязанностью к данным обещаниям. Эти двое поклялись, что доведут меня до Мглистых Гор в целости и сохранности, а значит, пойдут следом, что бы ни случилось, и станут охранять так, как стерегли бы эльфийскую принцессу. Так что прости еще раз и не держи зла. Прочти мое письмо и иди с миром. Отпусти прошлое. Прими настоящее. Не бойся будущего, потому что оно никому неведомо. Пусть у тебя все наладится, пусть случится так, что ты забудешь обо мне, простишь, если сможет. Найди себе красивую девчонку и радуй внуками престарелого отца с матерью.

Пусть сложится так, что он когда-нибудь будет счастлив. Потому что, если так случится, моя душа тоже будет спокойна.

Я глубоко вздохнула, подметив вдалеке Вторые Врата Белого Города, и внутренне поежилась, памятуя о том, каких мук нам стоило недавно их преодолеть. Сколько раз стражники на воротах перечитывали подорожную, как долго всматривались в наши лица, что-то писали в отчетных листах, кому-то передавали сообщенные сведения. Надо быть готовой к тому, что этот ужас снова повторится, причем не раз. В том числе — на внешних воротах, где по обычаю стража еще злее, чем везде. То есть, из Кроголина мы выедем где-то после полудня, если не к вечеру, а после того, как выберемся, еще полдня будем приходить в себя от этих злобных церберов, коими так славился этот древний суровый город. Так что надо набраться побольше терпения, смириться с неизбежным, кротко снести придирчивый и весьма утомительный осмотр (читай — почти обыск) и не надеяться на то, что покидающих город гостей терзают менее агрессивно, чем тех, кто в него только вступает.