Александра Лисина - Знамение смерти

- Что?! - ошеломленно моргнул Тирриниэль.

- Да, - печально подтвердил Тир, нагло плюхаясь прямо на траву и расстроено глядя на родича снизу вверх. - Давай уж, кидай, пиромант ушастый. Так и быть, дам тебе шанс меня прибить, но потом не говори, что я не предупреждал: мама Милле тебе потом все уши оборвет, а отец еще и добавит. Будешь сам перед ними объясняться и оправдываться. Причем, я вовсе не уверен, что тебе удастся уйти без потерь.

Владыка Л'аэртэ откровенно растерялся и, забывшись, даже не заметил, как стремительно угасает пламя в его руках.

- И как это понимать?

- Как хочешь, - невозмутимо отозвался Тир, совершенно спокойно взирая на озадаченного эльфа, а потом вовсе развалился на траве, закинув руки за голову и безмятежно засвистев. - Можешь считать это маленькой местью за то, что ты накануне пытался меня разозлить. Сам видишь - ничего хорошего из такой ярости не выходит: чуть отвлекся, и - пшик один, а не магия. Но если бы ты руководствовался чем-нибудь иным, нежели простая злоба, глядишь - и получилось бы меня тут пристукнуть на радость соседям.

- Каким еще соседям?! - совсем оторопел Тирриниэль.

- Светлым. Смазливым. Таким же ушастым, как вы, но сно-о-обам… тебе до них еще расти и расти.

- Тир!!

- М-м-м?

- Ты как себя ведешь?!

- А как надо? - заинтересованно приподнялся на локтях юный наглец. - Ты нас, между прочим, в первую встречу сам едва не убил. Хорошо, с меня вовремя плащ содрали. Во вторую попытался взломать мою защиту и прочитать, нимало не заботясь о моем собственном мнении на этот счет. Потом нелепо просчитался и позволил мне увидеть свое прошлое, в котором, кстати, было ОЧЕНЬ мало приятного. А теперь еще удивляешься? ТЫ?!

Темный Владыка со стуком сомкнул челюсти и с досадой поджал губы.

- Пожалуй, я был неправ: у тебя достойные родители. Ты ведешь себя сейчас, как…

- Темный? О да, - Тир неожиданно посерьезнел и гибким движением поднялся. - Ты прав: эльфы ведут себя именно так - нагло, бесцеремонно и абсолютно не считаясь ни с чем. Согласись, не слишком-то приятно ощущать это на собственной шкуре?

Юноша плавной походкой приблизился к закусившему губу родичу и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, проницательно взглянул прямо в глаза. Без страха, сожаления или раскаяния. Просто взглянул, как привык смотреть на родителей, друзей, на кровного брата или родную сестру - прямо, честно и открыто. Он стоял всего в шаге, бесстрашно изучая неподвижное лицо Темного эльфа, который был старше его почти в пятьдесят раз, но смотрел так, будто они вдруг поменялись местами. Будто он сейчас был не бесшабашным юнцом, а, наоборот, познал мудрость веков и языком тела пытался донести до неразумного собрата простую истину, которую осознал уже очень и очень давно. Хотя бы потому, что язык слов его недалекий визави все еще не умеет правильно слышать. Не понимает, хотя, казалось бы, должен.

И Тирриниэль, прочитав все это в удивительно спокойных зеленых глазах, неожиданно почувствовал странную зависть к тем необычным смертным, что сумели воспитать его мальчика таким… независимым. Чистым и невероятно гибким для Перворожденного. Таким, каким, наверное, и должен был быть каждый из них изначально. Он сам не знал, как это получилось, но был уверен, что юному эльфу больше никто не сумеет застить глаза мнимым величием, ослепить блеском камней или золота, сломить его волю или смять, как беззащитный листок бумаги в железном кулаке. Он не такой, чтобы легко сдаться или отступить. Он не умеет по-другому. Да, он молод и немного наивен, но это пройдет. Главное же, что он растет настоящим воином. Причем, воином во всем - от слова до дела. И когда этот чудный юноша достигнет своего первого совершеннолетия, весь Темный Лес содрогнется от его деяний. Если, конечно, устоит перед его огромной силой.

Владыка Л'аэртэ долго молчал, пристально всматриваясь в до боли знакомые черты своего собственного, совершенного лица. Но, сколько не искал, так и не смог найти привычного для старшего сына налета яростного безумия. Не горела в нем знакомая веселая злость, не плескалось презрение к тем, кто слабее. Не играла молодой силой непокорная удаль и не искала себе выхода наружу. В раскосых зеленых глазах юноши, как ни странно, сейчас горел мир и необъяснимое понимание. Удивительная, неповторимая гармония, свойственная всем любящим и любимым детям. Непонятное сочувствие и легкая, едва уловимая печаль, будто он знал что-то такое, о чем тысячелетнему Владыке вряд ли суждено догадаться при жизни.

- Кто ты, мальчик? - пораженно прошептал Тирриниэль, не в силах поверить, что такое чудо стало возможным.

Тир наклонил голову и слабо улыбнулся.

- Твое зеркало. Разве не видишь?

- Глава 17 Весь бесконечно долгий день Мирена была необычайна возбуждена. Приняв, наконец, твердое решение игнорировать прежние правила, она заметно расслабилась, развеселилась и удивительно похорошела, хотя, казалось, такое просто невозможно.

Она задорно и открыто смеялась над бесконечными шутками Белки. С восторгом наблюдала за фантастическими кульбитами, творимыми ею на пару с разошедшимся Каррашем. В какой-то момент обнаружила, что неугомонный Белик каким-то чудом уговорил ее распустить неизменную косу и позволить волосам свободно трепетать на ветру. Она раскраснелась, раззадорилась, даже слегка опьянела от нежданно свалившейся свободы. Но затем с нескрываемой радостью подметила, что молодой лорд посматривает не просто одобрительно, а даже с признательностью, и окончательно растаяла.

- Смотри, смотри! - в который раз завопила Белка, азартно прыгая кузнечиком по пыльной обочине, живописно изображая, как любят двигаться ползуны и вездесущие карадумы. - Они вот так, а мы их сверху стрелами и… ба-м-м! Готовы! А еще у нас летают крысы и целые мышиные стаи! Знаешь, какая жуть?!

Гончая немедленно изобразила, и эльфийка снова звонко расхохоталась.

- Да, это действительно страшно. А кто еще у вас водится?

Перворожденные хмуро следили за кривляющимся Беликом и с каждой минутой мрачнели все больше: кажется, высокородная леди окончательно спелась с малолетним стервецом. Хохочет и хочет без перерыва, что для наследницы знатного Дома - непростительно и позорно. Настоящая леди должна быть холодна и неприступна, как далекие вершины Хребта Дракона, а она…

Мирена снова рассмеялась.

- Спасибо, Белик, это было замечательно.

- Правда? - просияла Гончая. - Тебе понравилось?

- Очень. У тебя настоящий талант притворяться.

Белка скромно потупилась.

- Спасибо, мне это уже говорили. Таррэн, а правда, Мирена чудная? Ну, признайся!

- Правда, - с улыбкой согласился эльф, неотрывно следя за своей резвящейся парой и тщетно пытаясь забыть восхитительный запах ее волос. Без толку: едва он успокаивался и расслаблялся, едва удавалось хоть немного угомонить разошедшееся сердце, как ей снова требовалось потянуть его за рукав, лукаво заглянуть прямо в глаза или мелодично пропеть на ухо что-нибудь дерзкое, а то и звучно послать воздушный поцелуй, после чего неразумное желание вспыхивало с новой силой. И он снова заставлял себя дышать ровно, сидеть прямо, упорно пытаясь не видеть ее ладной фигурки за мешковатой одеждой и не вспоминать восхитительных ночей, которые она успела ему подарить.