Химера Паллада - Темный целитель. Книга 3

— Эй, ребята, а может, не будем торопиться? Пусть эти милые подгорные жители идут себе куда-нибудь, они же не возражают, да? — те усиленно закивали, — Ой, или не идут. Представляете, какой тандем может получиться?

На этих словах на Реми смотрели уже все, причем взгляды драконов были чем-то похожи на взгляды гномов. Одни уж было обрадовались, что их может быть отпустят просто так, и вдруг облом, а других охватило дурное предчувствие.

— Брысь отсюда, — рыкнул Энергон, и от гномов и следа не осталось. А Реми со вздохом повернулась к старейшине, готовясь к предстоящему разговору.

— Реми, мы очень хотим, чтобы ты вернулась с нами, — он задумчиво повел крыльями и добавил, — Где бы мы сейчас не находились.

— В смысле?

— Ты исчезла так внезапно, и мы волновались за тебя.

— Почему?

— По нескольким причинам. Мы ведь ощущаем тебя как своего детеныша, мы успели узнать тебя и мы не хотим, чтобы с тобой приключилась какая-либо беда, — Реми чуть насмешливо оскалилась, чуя недоговоренность, — А еще… Это связано с пророчеством. Но рассказать тебе о нем мы не можем. Пойми.

— Не понимаю.

— В самом пророчестве сказано, что мы ни в коем случае не должны тебе о нем рассказывать, и случайная оговорка Зеулы грозит нам серьезными бедами.

— И в чем прикол?

— Согласно пророчеству, тебе о нем должна рассказать сестра по духу. А еще о самом пророчестве ни в коем случае не должны узнать боги, особенно младшая из них. Очень долго мы считали, что речь идет о Миррее, но теперь понятно, что о Конни.

Реми долго пыталась поймать отвалившуюся челюсть, пытаясь разбудить спящую Конни. Не вышло. Но ведь бред же полный! Как Конни, а ведь 'сестра по духу' это она и есть (сами так не так уж давно обозвали друг друга), может рассказать Реми (которая есть суть она сама) о пророчестве, если это самое пророчество есть страшная тайна от нее же?

— И как долго вы считали? Сколько лет пророчеству?

— Не лет, тысячелетий. Точно неизвестно, предки утратили это знание. Кажется, это пророчество существовало с самого сотворения мира.

Ой, значит, это не Конни в один из провалов в прошлое ляпнула что-то лишнее.

— А кто его озвучил?

— И это в нашей памяти не сохранилось. Считалось, что это сказка. Но 10 лет назад было получено известие, которое о нем напомнило. Мы все тщательно обдумали, и это максимум того, что мы можем тебе рассказать. И я снова прошу тебя понять нас. Возвращайся с нами, поживи у нас. Нам есть, что тебе рассказать и без этого. Ты можешь многому научиться. И мы будем спокойнее, что ты сумеешь лучше себя защитить при необходимости.

— И сколько? — кажется, от ее решения что-то там в пророчестве зависит. Иначе чего бы это драконы так ринулись на ее поиски.

— Пока тебе это будет интересно.

— Энергон, мне очень интересно. Я многое хочу узнать о драконах. Но мне не нравится, когда меня используют втемную. Это раз. У меня и здесь есть дела, и много. Это два. И… слушай, а то пророчество было с вилкой событий? Если я поживу у вас, то драконам счастье привалит? А если останусь тут — то великий облом случится?

— Да, — он преобразовался в человека, — И первый вариант нам, как ни странно, кажется более привлекательным. Но, пожалуйста, не говори об этом Конни.

— Как же вы мне все дороги! — Реми уселась на землю. И как она может не сказать Конни?

— Энергон, а драконы все же хотели бы расширить свои владения?

— Да, — он вернулся к родному облику, прокомментировав, — Неудобно быть таким маленьким.

— Ладно, летим к вам, — накинула на себя маскировку и расправила крылья.

— Хм, Реми, а ты не знаешь, где мы конкретно находимся?

— Знаю, в гномьих горах. Стой, вы что, не знаете где?

— Мы только начали лететь над горами материка, когда внезапно оказались здесь. А это совсем другие горы. Может, ты знаешь, как это произошло? Причем так вовремя.

— Догадываюсь. Это Ниррам постарался, только я не знаю зачем.

— Тогда прежде чем взлететь…

И старейшина принялся инструктировать Реми на предмет техники безопасности полетов над населенными землями с учетом воздушных ям, недоброжелательных магов и прочая-прочая. Жаль, Конни дрыхнет и никого больше не отделила. Это же сколько крылышками лететь придется? Сдохнуть можно!

Кажется, я проснулась. Хотя, по ощущению, что спала, что не спала — все тоже чувство усталости, несмотря на то, что никаких снов или видений мне в этот раз не мерещилось. Приоткрыла один глаз. Рядом нашелся мой принц.

— Курц, ты чего над душой торчишь? — голос со сна был хриплым.

— Жду, когда ты проснешься, — ответил очень вразумительно.

— Зачем?

— Завтракать будешь?

— Да надо бы, но пока от голода не загибаюсь, — не удержалась от зевания, — Так что давай, говори, чем ты так маешься.

Мотнул головой. Дождался, пока я закончу утренние дела, и только потом решительно вопросил:

— Ты ведь знаешь, да?

— Я много чего знаю, а еще больше есть того, чего я не знаю. Ты имеешь в виду что-то конкретное?

— Я о нынешней ситуации в мире.

— Курц, а если еще чуть-чуть конкретнее?

— Ты не хочешь мне помочь, так?

— Я всегда тебе помогу. Ты, главное, скажи чем.

— Тогда ответь, ты знаешь?

— Да о чем конкретно? Или мне начать перечислять все, что я знаю.

— Если бы я знал тебя чуть хуже, я бы не усомнился в твоей искренности. Конни, а почему же ты молчишь, раз знаешь?

— А почему я должна что-то говорить?

— Конни, ответь.

— Ох, братишка, — я обняла его, — Все просто. Если я, конечно, — заглянула ему в глаза, — правильно понимаю, о чем ты так загадочно интересуешься. Ой, а если мы говорим о разном? Может, все же уточнишь?

— А о чем ты подумала?

— Ну, есть кое-что, о чем я тебе не рассказываю. И если совсем уж честно, то не одно. Но я просто не имею права об этом рассказать. Я даже Рону не все рассказываю. Не факт, что он сам не знает, но тем не менее. Так что придется тебе конкретизировать. О чем это ты знаешь, но сомневаешься, знаю ли я. И, похоже, тебя это сильно волнует. Так что это?

В его глазах было мучительное сомнение, а потом он тряхнул головой и прошептал:

— Ты знаешь, что мы тебе не сказали?

— И? И чего ты замолчал?

— Конни, почему ты ничего не сказала?

— Курц, тебе не кажется, что мы ходим вокруг да около? Но раз тебя так припекло, слушай. Я знаю, что вы раскопали нечто этакое. Я даже примерно догадываюсь, о чем речь. Я знаю, что вы решили мне не рассказывать об этом, хотя все ваши инстинкты протестуют против этого. Но вы, видимо, решили действовать на свой страх и риск, чтобы скорейшим образом разрешить эту ситуацию. Это был ваш личный выбор. А теперь ответь ты, почему я должна была что-то сказать?

— То есть ты не обижаешься?

— А вот это совсем другой вопрос. С одной стороны, обижаюсь, а с другой… я уже много раз говорила, что не хочу лишать вас свободы воли и выбора. Для меня это дело принципа. Ну что, на твой вопрос я ответила?