Александра Лисина - Первый удар

И вот когда эта ненужная возня все-таки прекратилась, мастер Драмт (какой терпеливый!) осторожно спросил:

- Скажи, Фантом: откуда ты взял такого необычного фэйра?

Пристроившиеся поодаль рейзеры с любопытством обернулись, Дагон со своей пятеркой тоже заинтересованно покосились, а Лин тут же навострил уши.

- Он невероятно выносливый, - задумчиво, словно размышляя, сказал маг. - Очень сильный. Осторожный. Послушный. Даже, я бы сказал, слишком послушный. Мы иногда создаем таких фэйров, которые не могли бы ослушаться хозяина, но обычно это приводит к потере собственной воли. А твой остается разумным и даже самостоятельно принимает решения.

"Конечно, принимаю! - оскорблено фыркнул шейри. - Я же не тупая скотина!"

- Он ведь понял, что я сказал? - внимательно посмотрел на меня мастер.

Я кивнула.

- А можно узнать, где научились так искусно совмещать разумы животного и магически наведенной сущности? И где отыскались те гении, которые сумели создать такое совершенное творение?

Лин снова фыркнул, но на этот раз немного менее сердито.

Я покосилась на торчащие изо всех стен уши и осторожно сказала:

- Вы ведь знаете, мастер Драмт: я пришел сюда издалека.

- Да. Его Величество что-то такое упоминал. Значит, это в твоей стране маги достигли такого значительного продвижения?

- Вообще-то… не знаю. Мне его, скажем так, подарили. Совсем маленького и слабого.

- Кхм, - в глазах мага зажглись искры неподдельного интереса. - Быть может, он пришел к тебе оттуда, откуда и некоторые иные знания?

- Возможно, - я улыбнулась шире, по достоинству оценив его деликатность. - Но я не стану этого утверждать.

- Понимаю. Ты еще не принял решения относительно моего вчерашнего вопроса?

- Я приму его после нашего возвращения. Думаю, сейчас этот вопрос рассматривать бессмысленно.

- Безусловно, - довольно улыбнувшись, маг отодвинулся. - Кстати, ты вчера интересовался магическими умениями нашего короля…

Я хмыкнула.

- Точно. Но вы ловко ушли от ответа.

- Так вот. У Его Величества довольно редкий дар, - словно не услышал насмешки мастер Драмт. - Он умеет влиять на чужие разумы. Иногда - чувствовать отголоски чужих эмоций и, возможно, осваивает искусство чтения чужих мыслей. Я говорю "возможно" потому, что наверняка этого никто не знает: Его Величество очень скрытен. И, как понимаешь, насчет своей истинной силы ни с кем не откровенничает.

- Но что-то же привело вас к таким выводам, господин маг? - спокойно спросила я, напряженно размышляя. - И что-то заставляет предполагать, что у него есть скрытые возможности, о которых мало кто знает?

- Его Величество - хороший правитель, - тонко улыбнулся мастер Драмт. - И он полностью устраивает Церковь, что тоже весьма немаловажно.

- А Церковь не смущает подобный дар?

- Нет. "Все в этом мире происходит по воле Аллара".

Я удивленно дрогнула.

- Это что вы мне сейчас процитировали? Ваше Учение?

- Разумеется. Оно ведь тебе знакомо?

- Еще бы, - криво улыбнулась я, подумав о Библии. - Только немного в другой трактовке. Хотя смысл от этого, кажется, нисколько не изменился. Но вот откуда такое поразительное сходство?

- Кстати, а ты знаешь, что люди с твоим типом дейри почти не поддаются магическому влиянию? - неожиданно спросил маг. - И то, что подобный дар встречается почти так же редко, как и дар Его Величества?

У меня сузились глаза.

- Нет. Не знал. И все время думал: откуда к моей персоне такой пристальный интерес?

- Да. Подобных тебе Церковь быстро прибирает к рукам. Дар, позволяющий избегать чужого воздействия, особенно важен для Карающих. Собственно, он есть у них у всех. Даже у Его Преосвященства Горана. Только выражен слабее, чем твой.

- Как вы это определяете?

- По цвету, - охотно откликнулся маг. - В чистой дейри основной цвет - белый. У простых людей его сравнительно немного, а основной тон - серый, желтый или зеленоватый. У магов имеются алые оттенки, если есть приверженность к огненной стихии, синие и голубые - если к воздуху и воде, коричневые или почти черные - если есть сродство к земле. А бывают насыщенно золотые - как у Его Величества.

Я чуть сузила глаза.

- Сколько же белого вы видите у меня?

- Не очень много, - вдруг огорошил меня маг. - Но это лишь потому, что мешает носимый тобой артефакт - тот, что на груди: он поглощает любую энергию. Однако по косвенным признакам могу предположить, что белого в твоей дейри примерно половина.

- Это много или мало? - быстро спросила я, кинув выразительный взгляд на напрягшегося Аса.

- Много, - спокойно ответил мастер Драмт. - Насколько я знаю, у Его Высокопреосвященства ал-тара Георса дейри состоит из белого цвета на две трети. У священников второго круга - почти как у тебя. Третьего - чуть меньше половины, затем идут Карающие, у которых количество белого колеблется в среднем до трети ширины дейри, и далее - по убывающей. Церковь верит, что именно этот дар был некогда передан первому ал-тару самим Лучезарным. Ведь белый - это изначально цвет самого Аллара. Поэтому знак Церкви - всегда только чисто белый. И на флаге Валлиона (и, соответственно, гербе королевской династии тоже) преобладает именно он.

Я мигом припомнила флажки над палатками в лагере и кивнула. Да, верно: герб Валлиона - золотое солнце, встающее над одинокой горой, изображенной на ослепительно белом фоне. А над шатром воинствующего святоши всегда билось безупречно чистое белое знамя. Понятно теперь, почему. Да и плащи они свои белоснежные, похожие на плащи средневековых крестоносцев, тоже не зря носили. В общем, принцип ясен. Осталось лишь уточнить некоторые детали.

- А почему с таким даром чаще всего становятся Карающими? - снова спросила я.

- Чтобы легче было разбираться с Темными магами. И с Высшими демонами тоже. Каждого ребенка проверяют на наличие этого дара. Почти в каждый его приход в Церковь, потому что известно, что дар иногда открывается очень поздно. Признаться, я был сильно удивлен, увидев тебя с подобным даром, но при этом узнав, что ты не попал под пристальное внимание Церкви. Думаю, Горан, когда вернется, непременно доложит о тебе ал-тару.

Я нахмурилась: а вот этого бы не надо. И вообще, я больше к храмам ни ногой - не надо мне такого счастья. И не надо, чтобы меня изучали, как лабораторную крысу, в застенках какого-нибудь особо закрытого монастыря, подозрительно напоминающего Гестапо. Сейчас-то Горан вряд ли ко мне сунется - дел еще полно, Прорыв перед носом. Но когда его угроза перестанет маячить перед внимательными глазами Его Преосвященства (надо же, титул какой! прямо как у нас!), надо мной быстро попытаются взять плотное шефство. И в этой связи мне, наконец, совершенно ясен и многообещающий взгляд Горана при нашей последней встрече.