Владимир Мясоедов - Пламя подлинного чародейства [СИ]

— Нет, ну его к демонам, — вслух решил я, как только Вселенная перестала вращаться перед глазами. — Еще немного и просто упаду.

— Все равно врешь, — вздохнул Весло. — Эх, врезать бы тебе…но ведь потом же сглазишь.

— Постараюсь, — согласно кивнул я, обшаривая ауру главаря бандитов взглядом. Паршивец перед самым выходом из лагеря нацепил на себя достаточно мощный защитный амулет, видимо подкинутый тем самым подкупленным офицером. Нечто подобное мне уже приходилось видеть на богатых дворянах. Побрякушка, зачарованная мастером своего дела, могла спасти от двух–трех слабеньких заклинаний. Или такого же количества скользящих ударов меча. Не уверен, что сумею преодолеть ее защиту, совсем не уверен. Скорее всего, убьют раньше.

— Ладно, — вздохнул главарь. — Тащите жертву.

— Чего? — сначала мне показалось, будто бы я ослышался. А потом двое бандитов, одним из которых являлся вездесущий Шнырь бухнули передо мной тело, скорее мертвое, чем живое.

Вместо нормальной правой руки перетянутая неожиданно чистой тряпкой культя, оканчивающаяся чуть ниже локтя. Все лицо в тончайшем слое какой‑то темной пакости, от которой за версту шибает травами, но даже явно целебная мазь не может скрыть того факта, что оно полностью покрыто жуткими нарывами. Похожие видны на открытой части рук, но там их никто не смазывал. В груди торчит обломанная стрела. Как видно в магическом зрении, боевая, с железным наконечником, сейчас застрявшем среди мягких тканей, но к счастью не ушедшим глубоко и лишь чуть поцарапавшая одно из ребер. Куда больше крови вылилось из раны на животе, оставленной явно острым стальным клинком, распоровшем толстую ткань настоящей зимней одежды словно бритва.

Но, тем не менее, раненный еще дышал. Более того, был в сознании. И, как я понял с внезапно наступившей оторпью, это совсем не он. А вовсе даже она. Женщина. Единственная на весь барак. Представительниц прекрасного пола легионеры складировали отдельно от раненных мужчин в постройке, которая до этого пустовала. Фигура ее, однако же, была хоть и худой, но сильно мускулистой. Да и грудей под одеждой не видно, наверное, не повезло родиться с нулевым, ну максимум вторым размером. Или просто перемотала их очень плотно.

— Ты имел дело с демонами, — констатирующее тыкнул в меня пальцем Весло. — Тот паладин об этом говорил. А значит, умеешь приносить жертвы тьме и получать взамен силы. Этого доходягу из чужого барака нам засунули по ошибке, и он все равно не выживет. Проткнутые кишки дело такое, с ним даже хорошие маги не всегда справляются. Убей его, а потом лечи остальных.

На мне скрестились взгляды всех заключенных, которые пришли в себя. Часть — опасливые. Часть — испуганные. Но большинство — полные надежд на собственное излечение от, в общем‑то, не опасных, но крайне неприятных для самочувствия болячек и предвкушения чрезвычайно интересного зрелища. Ничто так не завораживает толпу, как кровь обреченного на заклание агнца. Особенно, если он такой же, как они сами.

— Да пошли вы все, — от души сказал я и, подумав немного, уточнил маршрут, используя накопившиеся за пребывание в неволе запасы ненормативной лексики. — Баста. Финиш. Мной было решено с этим завязать. И вообще, перед вами стоит совсем не демонопоклонник, а вовсе даже жрец морской богини.

— Он все равно не жилец, — пожал плечами Весло. — А так ты сможешь помочь другим. И потом, если не сделаешь этого и не затянешь наши раны, пожалеешь. Верно я говорю, ребята?

Обитатели барака, даже те, кто бывал регулярно бит бандитами, поддержали главаря дружным гулом. Промолчали лишь люди, которые не могли говорить из‑за нахождения в бессознательном состоянии, да пара–тройка особо сознательных личностей. Хотя, возможно, им после полученных ран просто не удавалось говорить без неприятных для себя ощущений. Неожиданно к ним пришла поддержка оттуда, откуда ее никто не ждал.

— Добей, — за руку меня цапнула сама лежащая на полу женщина, страшная, будто постапокалипсическая действительность. — Не хочу подыхать от гнили в кишках. Это слишком долго. И больно.

Черт! Карма это у меня что ли?! Мало мне было русалки, которая просила о том же, да еще с почти такими же интонациями в голосе? Хорошо хоть с этим чудовищем, лежащем на соломе у нас ничего не было.

— Да пошли вы все, — повторил я, наблюдая, как недовольно вытягиваются лица у заключенных и рывком, которого сам от себя не ожидал, переместился к двери, толчком плеча прокинув пару не ожидавших от волшебника применения грубой силы бандитов. — Эй! Охрана! Легионеры, не спать, мать вашу!

— Чего ты сказал? — с многообещающими интонациями протянул кто‑то из часовых, и в тут же распахнувшуюся дверь ткнулось острие копья.

— Слушай ты, лангуст в панцире, — пары обряженных в железо дуболомов после всего произошедшего со мной за последнее время бояться было просто глупо. Да мне целый архидемон угрожал! И, кстати, свои обещания частично исполнил, отправив в эту клоаку. — Проводи‑ка меня в храм. Ну, или где там сейчас святые отцы обитают. Другие маги, в особенности целители, тоже подойдут.

— Да ты, — начал было солдат, но вдруг осекся и даже копье попытался перехватить вертикально, перестав тыкать его острием в направлении живота оскорбившего его узника. — Эм…ладно.

В голосе его промелькнул испуг. Не понимаю, я что, такой, страшный? И откуда хриплое дыхание за спиной?

— С тобой пойду, — мне на плечо тяжело оперся….оперлась больная. Да уж, ее чудесным обликом действительно вблизи можно впечатлиться до мокрых штанов. Как она ходить то умудряется с такими ранами?

— Сиди тут, — буркнул я.

— Ни за что, — тяжело выдохнула женщина, и со страхом покосилось себе за спину. Так, умереть она не боялась, а почему же ее сейчас колотит? Хм, наверное, понимаю. Тюремный барак полный злых мужиков, а маскировку рано или поздно раскроют. А от перитонита умирают долго, скорее всего, она к тому моменту еще будет жива. Ненадолго. Ибо даже такую уродину скорее всего озабоченные самцы, некоторые из которых кажется не видели женщин годами, попав в учебный легион прямиком из тюремной камеры просто растерзают.

— Самоубийц останавливать не нанимался, поняла, красавица с улицы Вязов? — Вздохнул я и, потратив практически последние силы, заставил ее рану на животе стать чуть–чуть менее опасной. Окончательно затянуть же ее вряд ли бы получилось, во всяком случае, оставшись на ногах. По крайне мере, теперь она сможет куда‑то дойти, не размотав по дороге кишечник. Может быть. — Звать то тебя как?

— Ринк, — назвалась больная в мужском роде и лишь затем до нее дошло. Так ты знаешь?!

— Тс! — шикнул на нее я, опасливо оглядываясь за спину, где очень многообещающе хмурился Весло. Видимо со спины распознал характерные особенности женской фигуры. Или просто что‑то заподозрил благодаря профессионально развитой интуиции.