Amargo - Хороший ученик

За столом сидел скучающий Джеймс, вертя в руках вилку; его мать что‑то колдовала у плиты. В просторной кухне почти ничего не изменилось: каменные стены и потолок были все такими же темными, по–прежнему горел очаг, и даже стол остался тем же самым, за которым собирались члены Ордена Феникса.

Мы спустились в хорошем настроении, и от Джинни это не укрылось. После моего ухода Поттера наверняка ожидал серьезный разговор. Немало узнав о женской интуиции на примере собственной семьи, я бы не стал советовать Гарри делать вид, что он ничего не задумал, а я его никуда не втянул.

За ужином мне было интересно понаблюдать, как общаются между собой члены семейства Поттеров. В Дахуре у меня почти не возникало возможности такого рода — Мэй очень тщательно выбирала себе друзей и предпочитала держать людей на расстоянии. Поттеры выглядели довольной, счастливой семьей, но, глядя на Джинни, я уже не видел в ней той отчаянной девушки, плечом к плечу с которой дрался в Министерстве и Хогвартсе. Отчасти мне было жаль, что некоторые грани личности по тем или иным причинам уходят на задний план, но это был естественный процесс. Чем‑то всегда приходилось жертвовать.

— Эй, кончай так смотреть на мою жену, — шутливо произнес Поттер. Джеймс тихо фыркнул. Сидевшая напротив меня Джинни приподняла брови.

— Что‑то интересное увидел? — осведомилась она.

— Скорее, вспомнил.

— Так–так, — Гарри полуобернулся ко мне. — Я чего‑то не знаю? Ну‑ка выкладывай, что за воспоминания такие.

— Думаю, все это ты знаешь и без меня, — улыбнулся я. — Джинни наверняка тебе рассказывала. А если нет, возможно, мне тоже стоит промолчать.

— Нет, не стоит! Мне ничего не рассказывали. Так ведь? — Поттер посмотрел на Джинни.

— Я понятия не имею, о чем он, — с легким раздражением ответила та.

— Однажды, Гарри, — проникновенно начал я, — я попытался поухаживать за твоей будущей женой, но получил весьма неслабый отпор, хотя, как мне казалось, привел неотразимый аргумент "за".

Теперь на меня смотрели все трое Поттеров: Джеймс с интересом, Джинни с возмущением, а Гарри пытался понять, шутка это или нет.

— Попытался поухаживать? — наконец, переспросил он.

— В те далекие времена я был старшим старостой школы, и у меня в карманах завалялся сломанный галеон Отряда Дамблдора. — Я посмотрел на Джинни. — А ты очень хотела его заполучить.

Джинни злорадно улыбнулась.

— Помню–помню, я тебя тогда еще отлупила.

— Не отлупила, а просто толкнула пару раз.

— А Спраут меня остановила, не дала тебе опозориться.

— Скорее, она хотела уберечь тебя — за нападение ты вполне могла бы попасть в подвалы.

— Погодите, — остановил нас Гарри. — Я, между прочим, вообще не в курсе, о чем вы тут ругаетесь. Ты что, серьезно пытался ухаживать за Джинни?

— Подобные вопросы надо задавать в соответствующей обстановке, — с иронией заметил я. — Если я скажу "да", то солгу, а если "нет", кто‑то может обидеться.

— За меня не волнуйся, — нахмурилась Джинни.

— А какой аргумент вы привели? — вдруг спросил Джеймс. — Нет, правда, вы же сказали, что привели неотразимый аргумент…

— Ты помнишь? — Я взглянул на Джинни, однако та молчала, поджав губы. — Я сказал, что мы идеально подходим друг другу, потому что были отличными напарниками в бою.

— В бою? — не поверил Джеймс. Наблюдавшая за мной Джинни скептически покачала головой.

— Ты, наверное, спишь и видишь, кого бы еще укокошить. Твой единственный аргумент для девушки — и тот с войной связан.

Я подумал, что Мэй в свое время такой аргумент пришелся по вкусу.

— Мам, ты правда сражалась? — оживился Джеймс. Джинни с недовольным видом встала из‑за стола и, резко махнув палочкой, начала складывать в раковину грязную посуду. — С террористами? С Пожирателями Смерти?

Много лет я не слышал словосочетание, некогда бывшее на устах или в мыслях едва ли не всех колдунов Британии, и на секунду словно вернулся в прошлое. Не раз и не два в этом доме говорили о Пожирателях Смерти. Я помнил, как однажды побывал на собрании Ордена Феникса. Вот здесь, во главе стола, располагался Дамблдор. Там, где только что сидела Джинни, было место Снейпа. Я, как ни забавно, сидел в тот вечер там же, где и сейчас. Нетрудно догадаться, почему Поттер до сих пор жил здесь, хотя легко мог выбрать для семьи другое место. Этот мрачный дом был воплощением памяти, его стены впитали в себя события прошлого и дух тех, кто в нем жил и бывал, и мысль о том, чтобы его оставить, променяв на безликую новую постройку без истории и души, казалась предательством по отношению к людям, навсегда вошедшим в нашу жизнь.

Когда я прощался, Гарри решил немного меня проводить. Выйдя на улицу и отойдя от порога, я сказал:

— Извини, если немного перегнул палку. Хотел разрядить обстановку, а получилось наоборот.

— Не бери в голову, — Поттер махнул рукой. — Хотя Джеймс мне теперь прохода не даст. Я не очень‑то им рассказывал, что тогда было. А ты? — спросил он, помедлив. — Ты своим рассказывал?

— Про войну — нет. Только про Хогвартс, чтобы повеселить. Но на днях меня разоблачили, — с усмешкой прибавил я.

— Разоблачили?

— В эти выходные ко мне приезжала дочь — рассказала кое‑что о крестражах и заодно завлекла меня в школу посмотреть место смерти Риддла. Она спец по странной магии… точнее, будущий спец. Может, что и надумает.

— Ты за дело серьезно взялся, — пробормотал Поттер. — Не боишься связывать с этим дочку?

— С этим — не боюсь. Она просто объяснила некоторые детали, в том числе про остаток души и могилу. Но я не слишком рад тому, что она услышала от Хагрида. Пока мы с Макгонагалл беседовали, он провел ее по школе и рассказал сам понимаешь о чем. После этого, конечно, я подвергся допросу с пристрастием.

Помолчав, я продолжил:

— У меня иногда бывает ощущение, словно во мне засела пуля, и каждый раз, когда поминают прошлое, она все ближе сдвигается сюда. — Я похлопал ладонью по груди.

Поттер не ответил, но его молчание было не напряженным, а печальным, и я знал — он прекрасно понимает, что я имею в виду.

Если в предыдущие два года мне было почти нечем заняться, то сейчас дела росли, как снежный ком. Помимо Риддла и Запретного леса, я должен был разобраться в подоплеке просьбы маггловского премьер–министра. Пару дней после разговора с Бруствером я размышлял, как мне поступить, выяснять ли всё самому или пойти по более легкому пути, написав доклад начальству, и в конце концов выбрал последнее. Пусть решают они; мне есть чем заняться и без расследования того, почему это вдруг магглам потребовался колдовской надзор за аэропортами.

Однако радовался я рано. Больше недели Дахур молчал, а потом я получил ответ, который вызвал во мне досадный вздох. Легион по–прежнему был против сотрудничества с неволшебниками, но не давал никаких конкретных инструкций, как в этом случае вести себя с Министерством. Я должен был поступать по собственному усмотрению и, разумеется, информировать Штаб о происходящем. Скорее всего, это означало, что Легион не имеет отношения к ситуации и хочет знать, в чем дело.