Amargo - Хороший ученик

— Вряд ли тут есть коридоры, — с сомнением произнесла Тао. — Такие объемы энергии их не создают. Но… — она поджала губы, — что ты будешь делать потом? Даже если ты что‑то найдешь, то не сможешь с этим общаться — такая энергия слишком примитивна, я же рассказывала…

— Не стоит его недооценивать, — я кивнул на сидевший перед нами труп. — Давай просто выясним все, что можно, и тогда подумаем, как поступить. Иди к дверям.

Тао послушно вернулась к выходу, где, прислонившись плечом к стене, стоял Поттер, демонстративно глядя в коридор. Я вышел на середину комнаты и вызвал патронуса.

Работать с ним меня начали учить только в Академии. В училище вызов патронуса–тени не поощрялся, а в первые годы службы был даже запрещен, но в ходе боевых действий я иногда игнорировал этот запрет, поскольку с помощью заклинания можно было безопасно отслеживать магическую работу врага, не боясь себя обнаружить. Научившись использовать его в полную силу, я обрел нечто вроде дистанционной волшебной палочки или прибора удаленного видения, который можно было посылать бегать по джунглям или по пустыне в поисках ловушек, следов колдовства или даже самих колдунов — если, конечно, они не умели его нейтрализовывать.

Зал с Волдемортом оказался погружен в подвижную туманную субстанцию, как если бы мы все находились в медленно текущей, немного мутной воде. Яркие серебристые контуры печатей испускали тонкие нити, пересекавшие торец комнаты, где стоял железный стул, сверху вниз, справа налево и спереди назад, проходя сквозь тело Риддла, оказавшееся словно внутри трехмерной решетки. Я осматривался в поисках нарушений структуры, посторонних вкраплений и сгустков, нитей, уходящих за пределы клетки или границы комнаты, но ничего подобного не находил: кроме чар печатей, никакой другой энергии в зале не было.

Я направил патронуса в коридор; косясь на посторонившуюся Тао, я заметил на ее предплечье свечение знака Тишины. Надо же, она успела узнать что‑то, о чем нельзя рассказывать никому, кроме других посвященных… Впрочем, неудивительно — большинство серьезных работ, проводившихся в Пирамидах, имели ту или иную степень секретности или какую‑то область закрытых исследований. Тао все еще была студенткой, но знак говорил о том, что она достигла больших успехов, получив возможность принимать участие в секретных проектах.

Коридор был полон отблесков и аур заклятий, напоминая утонувший корабль, сквозь который движется вода. Ничего, что могло бы походить на энергетического вампира или прогрызенные им коридоры, я так и не нашел.

— Пусто, — сказал я, убирая патронуса. — Ничего, никаких следов. Риддл соврал.

— Не обязательно, — неохотно ответил Поттер. — Он не говорил, что его душа рядом с телом — только то, что ее, возможно, кто‑то пленил.

— Ты говорила, подобные фрагменты слишком слабы, чтобы освободиться от тела и уйти… куда они там обычно уходят, — я посмотрел на Тао.

— В принципе, ее могли и оторвать, — ответила она без особой уверенности, — но раз вашего колдуна убили в бою, то есть специально не готовили никаких ритуалов, вряд ли ее остаток успели поймать сразу после смерти. С другой стороны, ее могли заметить здесь и запечатать в какой‑нибудь предмет. Но это невероятно сложный процесс, и тот, кто его выполняет, должен обладать такой волей и силой, что редкий маг на это способен. К тому же, все манипуляции с душой — преступление, в том числе и создание крестражей.

Поттер оттолкнулся плечом от стены и приблизился к железному стулу. Одно преступление, по его мнению, находилось прямо перед нами, и вряд ли знание закона могло помешать невыразимцам совершить второе.

— Они способны вернуть ее обратно в тело?

— Нет. Это тело мертво, оно не примет душу назад.

— А другое примет? — Поттер повернулся к Тао. — Если оно еще живо.

Тао молчала. Потом вздохнула и произнесла:

— То, о чем вы говорите, запрещено. Запрещено магически разделять душу и живое тело…

— Дементоры разделяют, — перебил ее Поттер.

— Дементоры — вампиры, они питаются тонкими энергиями, но то, что они высасывают души — это… это, скорее всего, фигура речи. Никто не знает, что происходит с душой после их поцелуя. Возможно, они пленяют ее лишь на то время, пока тело остается в живых, а потом… — под нашими взглядами Тао замялась и вернулась к основной теме. — В общем, если не брать во внимание дементоров, речь идет об особом ритуале, но магов, способных его совершить, на Земле единицы, и никто из них на него не пойдет, поскольку это очень плохо повлияет на их жизнь… и на их другую жизнь… и вообще много на что еще. Неужели этот ваш колдун был настолько важен, что кому‑то могло не хватить общения с его трупом? Ведь душа — это не сознание, не те его схемы, что остаются в мертвеце. Если, рассуждая гипотетически, вы пересадите его душу в живое тело, то не получите вашего Риддла обратно. Так что если кому‑то потребуются его знания, он будет использовать труп. Что, собственно, здесь и происходит. Его душа никому не нужна; даже для него самого она не представляла особой ценности.

Поттер молчал. Нельзя сказать, что слова Тао стали для меня откровением — в Африке я периодически слышал о подобных "пересадках", однако считал их не более чем местными байками–страшилками и не принимал всерьез. Но Поттер, кажется, не усомнился в вероятности таких магических действий. Он стоял, смотрел на Волдеморта, который смотрел на нас, а потом неожиданно достал из кармана брюк телефон и протянул мне.

— Снимай, — велел он.

— Хочешь фотографию на память? — удивился я.

— Не фотографию. Прищучим этих мерзавцев. — Поттер встал рядом с печатью на полу так, чтобы не загораживать железное кресло. — Может, Риддл все‑таки сгодится для чего‑нибудь хорошего.

Я вытащил свой телефон и передал его Тао.

— А ты сними нас обоих.

Направив камеру на Поттера и глядя на экран, я включил режим видеосъемки и кивнул Гарри.

— Давай.

— Я нахожусь в хранилище Отдела Тайн, в одной из его комнат, — начал Поттер, глядя прямо на меня. Он ничуть не волновался, словно профессиональный тележурналист, в очередной раз выходящий в эфир. — Отдел Тайн — вотчина тех, кого называют невыразимцами, и допуск сюда строго ограничен для любого, кроме них самих. Мы всегда слышали, что этот запрет наложен ради нашей же безопасности, поскольку здесь хранятся артефакты, опасные для жизни. Что ж, они не врали, и теперь вы можете сами в этом убедиться. Вот один из их артефактов — подлинный труп Волдеморта, колдуна, на счету которого сотни жизней тех, кого мы любили, и против чьей армии Пожирателей Смерти воевали, теряя друзей и близких. Все эти годы мы жили с мыслью, что всё закончилось, что прах отправился к праху, и пережитое нами больше не вернется. Но мы ошибались. Вот этот прах. — Поттер указал на Волдеморта за своей спиной. — Он здесь, и был здесь все это время под охранными печатями, готовый по приказу невыразимцев поделиться с ними своими знаниями. И это совсем не те знания, которыми должны интересоваться и обладать служащие Министерства магии, какую бы должность они не занимали и над чем бы не работали в этих стенах. Поэтому вполне логично спросить у тех, кто все это устроил и до сих пор не насытил свой интерес к Темным искусствам — зачем? С какой целью вы двадцать пять лет ведете разговоры с трупом убийцы, с тем, кого считают самым злейшим террористом в современной истории, колдуном, принесшим нашему обществу столько горя и бед? Какие тайны вы хотите от него узнать, а самое главное — для чего? Уж не желаете ли вы вернуться к вопросам чистоты крови? — Поттер помолчал, сурово глядя в объектив. — И давайте подумаем, стоит ли нам терпеть к себе такое отношение со стороны практически неподконтрольных, никем не проверяемых магов, делающих все это, — он еще раз указал на тело, — буквально рядом с теми, кто был жертвой этого колдуна и чьи семьи пострадали от его рук.