Amargo - Хороший ученик

— Надо же, кого сюда позвали, — произнес рядом женский голос. Я обернулся.

— Здравствуйте, Нарцисса. Как поживаете?

— Прекрасно, — ответила она, не глядя на меня. — А вот тебе не позавидуешь.

Люциус Малфой давно уже перестал появляться в обществе. После судебных процессов, свалившихся когда‑то на его голову, он постепенно отошел от светской жизни, перестал интриговать и теперь общался лишь с теми немногими друзьями, что у него остались. Спустя десяток лет они основали ностальгическую — и, на взгляд многих, комическую — Палату лордов, не имевшую ничего общего с маггловской, которая ворошила славное прошлое и проповедовала радикальный консерватизм. Однако его место на светской сцене заняла Нарцисса, закалившаяся во времена судов над мужем; я видел ее на званых обедах, посольских приемах, открытиях, закрытиях и прочих собраниях светских персон и высокопоставленных чиновников. Несмотря на возраст, Нарцисса оставалась все такой же великолепной женщиной, при этом не стараясь выглядеть на тридцать в семьдесят, что вызывало во мне уважение, на которое ей, разумеется, было наплевать.

— Кто это там рядом с Люциусом? — произнесла она. — Твоя подружка? Она совершеннолетняя?

— Это моя дочь. И она давно совершеннолетняя.

Нарцисса подняла бровь.

— Какой сюрприз. Что ей надо от моего мужа? Он занят, если она не в курсе. Пусть охотится на богатых женихов в другом месте.

— Она не посягает на его честь, — усмехнулся я. — Просто рассказывает ему… разные увлекательные истории. Видите, с каким интересом он ее слушает?

Нарцисса бросила на меня быстрый взгляд.

— Это правда твоя дочь?

Я кивнул.

— И она будет жить здесь с тобой?

Я рассмеялся:

— А вы заволновались!

Нарцисса гордо промолчала. Я не стал ничего объяснять: в лице ее мужа Ин наверняка нашла спонсора для будущей лаборатории, и вскоре семью Малфоев могли ожидать непредвиденные расходы, так что нервы ей еще понадобятся

— Знаешь, я буду рада, когда, наконец, начнет полыхать, — через минуту произнесла Нарцисса. — И тогда я посмотрю, как вы тут заскачете, пытаясь всё уладить.

— А вы, видимо, надеетесь, что вас не коснется? Или подумываете удрать? Интересно, куда — может, на Северный полюс?

— На Северный полюс сам беги, — парировала она. — А мы бы не позволили помыкать собой всякой безродной шелупони, которую тупоумные магглы понапускали в страну.

В этот момент Малфой принимал от Ин визитную карточку с таким видом, будто она передавала ему невероятную драгоценность. Не успел он сунуть визитку в карман, как рядом оказалась Нарцисса и, не слишком любезно оглядев Ин с ног до головы, увела оборачивающегося мужа прочь. Ин заметила меня и подошла, довольно улыбаясь. Я взял ее под руку:

— Идем отсюда.

— Жаль, а я только разгулялась, — вздохнула Ин, но возражать не стала.

Ранним утром я отправился в Хогвартс. Кремер открыл ворота, не задавая вопросов, а значит, сокол доставил мое письмо, и Макгонагалл согласилась меня принять. В отличие от Лондона, здесь было холодно и снежно. Я шел за Кремером, утопая в сугробах и протаптывая дорожку после ночного снегопада. Из трубы дома Хагрида поднимался прямой столб белого дыма. Вдалеке между теплицами мелькнула чья‑то одинокая фигура.

Завтрак еще не начался, но на лестницах и в коридорах мне то и дело попадались ученики. Макгонагалл ждала в кабинете, куда я вошел по тому же странному паролю, который получил от нее в декабре.

— Хорошо, что ты написал, — сказала директор. — Я и сама хотела с тобой поговорить.

Она выглядела усталой, и я подумал, не поднялась ли она так рано только из‑за того, что я просил о встрече?

— Линг, что происходит? — Макгонагалл смотрела на меня с грустью. — Вчера в Хогсмиде был младший заместитель Кингсли, много полиции, люди из миграционной службы, стиратели памяти, и по–моему, они не собираются уезжать.

— Может, вам сегодня не отпускать детей в деревню?

Макгонагалл покачала головой:

— У половины младших классов там родители. Линг, нам уже пора волноваться? Насколько все серьезно?

— Врать не буду — все довольно серьезно, но волноваться не стоит. Ничего похожего на то, что было тогда, сейчас не будет. К сожалению, большего я сказать не могу.

— Твоими бы устами, — вздохнула Макгонагалл, сделала паузу и продолжила: — Итак, что это за дело, о котором ты хотел поговорить?

— Минерва, что вы знаете об Олливандере?

Макгонагалл удивленно подняла брови:

— Об Олливандере?

— Я буду благодарен за любую информацию… от всех, кто сможет ее предоставить. — Я обвел глазами портреты. Дамблдор улыбался и выглядел умиротворенным. Рама Снейпа была пуста.

— Разве старина Олли все еще жив? — спросил какой‑то портрет, висевший на самом верху.

"Хороший вопрос", подумал я.

— У нашего мастера возникли неприятности? — иронично осведомился Дамблдор. — Легион подозревает его в контрабанде палочек?

— Легион его ни в чем не подозревает.

— Мастер Олливандер — очень уважаемый человек, — произнес все тот же неизвестный мне директор. — Он настоящий творец, а его палочки — произведения искусства.

Некоторые портреты закивали головами.

— Олливандер приехал из Индии в Лондон и открыл здесь лавку еще в начале двадцатых годов, — сказала Макгонагалл. — Не помню, чтобы с ним были связаны какие‑то слухи или происшествия. Он действительно мастер своего дела, лучший в Британии. Немного эксцентричный, но это само собой разумеется: он колдун и к тому же англичанин.

— Вы с ним часто общались?

— Боже, нет! — Макгонагалл пожала плечами. — Я просто покупала у него палочки.

— У меня с ним было несколько познавательных дискуссий о свойствах и сочетаниях, — проговорил портрет Дамблдора. — Но Олливандер — отшельник, чей кругозор ограничен сферой его творчества, и кроме палочек он больше ничем не интересуется.

— По–вашему, в нем нет ничего… я не знаю… странного?

— Линг, в каждом из нас есть что‑то странное. Почему бы тебе просто не пойти к нему и не выяснить все лично?

Я молчал.

— Олливандер не более странен, чем любой из нас, — согласилась Макгонагалл. — И все‑таки, что именно ты хочешь узнать?

— Я хочу составить о нем впечатление. Формальные сведения собрать не трудно, и меня интересуют не они. Скорее, мне интересно, каким вы его воспринимаете. То, что он кажется ничем не примечательным чудаком, во многом ошибка. Однажды мне довелось разговаривать с ним о своей палочке, и думаю, вы… — я посмотрел на Макгонагалл, — недооцениваете его эксцентричность, а вы, Альбус — его кругозор. Кстати, каким вы находите его мастерство колдуна и уровень владения магией?

Дамблдор пристально взглянул на меня.