Amargo - Хороший ученик

— Кто бы ни дал вам эту информацию, она не соответствует действительности, — ответил наш собеседник. — Откуда у вас такие сведения?

— Из надежных источников, — отрезал Поттер. — Я хочу посмотреть вашу документацию за последние два месяца: кто, откуда и за что попадал в тюрьму.

— Как глава аврората вы можете воспользоваться собственной базой данных, — попытался возразить Страж.

— Мы можем, но воспользуемся вашей. — В голосе Поттера начали звучать ноты, которые я уже слышал в кабинете Годжи.

Страж перевел на меня глаза.

— Меня интересуют дементоры, — напомнил я.

— Вы действительно считаете, что кто‑то из наших дементоров напал на школу? Зачем им палочка? Они и так… — Страж пожал плечами, вероятно, передавая этим жестом весь ужас, что дементоры воплощают в себе и без всяких дополнительных магических средств.

— Давайте не будем терять времени. Общение с этими созданиями наверняка отнимет его больше, чем хотелось бы на них тратить.

Страж молчал. Потом сказал:

— Я не уполномочен пускать вас на территорию тюрьмы без соответствующих разрешений.

Гарри обернулся к журналистам убедиться, что их перья вовсю строчат в блокнотах. Страж посмотрел на них с тревогой.

— Азкабан находится на территории Великобритании, — проговорил Поттер. — Это значит, что на него распространяются законы нашей страны. А на ее территории я являюсь главой аврората и имею полное право в любое время надзирать за людьми, которых сам же посадил. И не говорите мне о Совете Визенгамота. Апелляция к ним будет расценена как затягивание следствия и препятствование дознанию.

Страж продолжал смотреть на перья.

— Ладно, — наконец, согласился он. — Но без прессы. — Он кивнул на журналистов. — И вот еще что. Перед свидетелями хочу предупредить вас, подполковник: мы снимаем с себя всякую ответственность за вашу безопасность во время пребывания на этажах дементоров. Вы делаете это на свой страх и риск.

— За меня можете не волноваться, — уверил я его. — Волнуйтесь лучше за то, чтобы среди них не оказалось ренегатов.

Один легионер остался на маяке дожидаться нас вместе с журналистами, заодно охраняя их от возможных поползновений Стражей, Поттер и Шварц намеревались изучить бумаги, а я со вторым легионером собрался к дементорам.

— Я не пойду за документами, — объявила Эмилия. — Если капитан Шварц идет с мистером Поттером, значит, я иду с подполковником.

— Это приказ, мисс Мазерс, — сухо сказал Гарри. — И он не обсуждается. Вы идете с нами, а мистер Ди отправляется к дементорам только с охранником.

Местный портал переместил нас в комнату, где принимали и освобождали заключенных. Несколько работавших в ней Стражей с интересом следили за перепалкой.

— Пусть мисс Мазерс идет со мной, — сказал я, чтобы закончить разговор и больше не терять времени. — Давайте, наконец, приниматься за дело.

Поттеру не понравилось, что я оспорил его приказ, но Эмилия не собиралась сдаваться, и он счел за лучшее не вступать в пререкания у всех на виду. Документы, как оказалось, хранились в соседних комнатах, и ему со Шварцем не пришлось никуда идти, а нас троих Страж довел до конца коридора, где располагался внутренний портал наподобие того, каким мы пользовались в Праге.

— Прежде, чем вы спуститесь, — произнес Страж, — я еще раз напомню, что там, внизу, никто не гарантирует вашей безопасности. Кроме того, азкабанские дементоры вполне законопослушны… несмотря на их ошибки в прошлом, — со значением добавил он.

— Рад, что вы так хорошо знаете отношения ваших коллег с законом, — ответил я, — но для любого в этой стране дементоры означают Азкабан, и вот уже два месяца общественность задается вопросом: почему за время, прошедшее с момента нападения на школу, ни Совет Визенгамота по делам Азкабана, ни представители тюрьмы не сделали заявления о том, что служащие в ней дементоры к нему не причастны? Совершенно естественно, что я как расследующий это дело пришел с ними поговорить, хотя, если откровенно, сделать это следовало бы гораздо раньше. Но общественность все равно будет рада услышать, что ваши дементоры не имеют отношения к нападению — конечно, если так оно и есть.

На этаже, куда нас доставил портал, было темно, холодно и сыро. Я оставил легионера неподалеку от портала, чтобы возможные гости не застали нас врасплох, и мы с Эмилией отправились по коридору вдоль ряда глубоких камер. Слева возвышалась стена со стекающими по ней струйками воды, которые, образуя ручеек, пропадали в решетках стоков. Камеры были закрыты и пусты. Я с трудом представлял, что еще какие‑нибудь тридцать лет назад здесь держали людей.

По коридору летали выпущенные нами светящиеся шары, и в их движении решетки отбрасывали причудливые изгибающиеся тени, но дементоров пока не было видно, а их присутствия не ощущалось.

— Мисс Мазерс, — сказал я, когда мы отошли от портала, — простите мою сегодняшнюю бестактность. Я отвык просыпаться в четыре утра и плохо соображал, что говорю.

Эмилия выдержала паузу.

— Хорошо, — ответила она. — Я поняла, что вы тогда имели в виду.

"А что я имел в виду?", подумал я, но не стал развивать эту мысль.

Мы дошли до поворота и оказались в начале следующего длинного коридора с камерами. Идти дальше я не хотел — не стоило такими малыми силами углубляться на территорию превосходящего по численности противника. Я вызвал патронуса и пустил вперед, рассматривая его глазами внутренности Азкабана.

К сожалению, глядеть здесь было не на что. Вся магия здания сосредоточилась выше уровня моря и старых тюремных помещений; здесь же почти не колдовали, а магия дементоров была тусклой и неинтересной. Однако коридор и камеры патронус видел хорошо, и первого вылетевшего навстречу дементора почувствовал именно он; лишь потом его холод и депрессивность ощутил я.

Постаравшись отнестись к нему со здоровым скептицизмом, я остановил патронуса и повел его назад. Метрах в десяти от нас дементор вынырнул из темноты, и мне вспомнился Тейлор, наша первая встреча у дома дементоров в Хогсмиде. Кто знает, не появись он тогда, я бы мог сейчас здесь не стоять.

Рядом мелькнуло что‑то яркое, и на пол у ближайшей камеры опустился сверкающий патронус Эмилии. Конечно, это был барашек. Не удержавшись, я покосился на мисс Мазерс и тут же понял, что сделал это зря: она словно проверяла, как я отреагирую, и смотрела на меня с вызовом. Однако даже если бы я и хотел ей что‑то сказать, сейчас мне было не до чужих патронусов.

Дементор пришел один, но обольщаться не следовало. Если мы его разозлим, остальные полезут изо всех щелей, как тараканы. К тому же, одно дело — планировать разговор с дементором, и совсем другое — стоять напротив одного из них и ощущать, как мысли, которые ты старался выкинуть из головы, и чувства, от которых опускаются руки, наполняют тебя, словно вода, прорвавшая плотину. Кан и его болезнь — или "болезнь", — душа Риддла, до которой мне почему‑то есть дело, Олливандер, явившийся в виде ночного кошмара, Мэй, равнодушная к моим проблемам… все эти трудности, обиды и печали было очень легко обратить в гнев.