Александра Лисина - Слово Ишты

— Ты — живая… — с невыносимой болью прошептал Гор, больше не пытаясь вырваться. — Живая… и я не могу от тебя оторваться…

— Что тебе нужно? — спросила я, в страхе видя, как плещется в его глазах настоящая мука. — Чего не хватает?

— Тепла…

— Бери. Бери, сколько нужно!

— Нет, — Гор снова задрожал. — Не хочу… но и отказаться уже не могу… прости. Ты слишком близко.

— Бери, — твердо повторила я, чувствуя, как от его пальцев немеют мои руки. — Я знаю, что тебе это нужно. Поэтому бери. Ты должен жить. Гор, ты слышишь?!

Скарон обреченно опустил голову и замер, будто его разрывало надвое. Но, по крайней мере, перестал шарахаться, прекратил сопротивляться и, кажется, даже начал постепенно успокаиваться. Я поспешила его обнять, согревая теплом собственного тела, погладила черные волосы, на которых внезапно выпал самый настоящий иней, растерла уши, потеребила ледяные пальцы и держала их до тех пор, пока, наконец, не почувствовала, что он снова потеплел. Сколько мы так сидели, не знаю — время тянулось, как резина. Однако постепенно его дыхание выровнялось, изо рта перестали вырываться облачка холодного пара, кожа порозовела, волосы избавились от инея, а губы слабо шевельнулись.

— Гор? — я осторожно заглянула в его лицо. — Брат, ты как?

Он тихо вздохнул и открыл глаза. Черные, блестящие, но уже обычные, человеческие, хотя и полные невыносимой вины и раскаяния.

— Лучше.

— Слава богу… — я снова его обняла и взъерошила оттаявшие волосы. — Что это было? Что с тобой произошло?

— Не знаю. Просто накатило. Внезапно.

— Когда?

— Вчера. К ночи. Стало очень холодно и пусто в груди. Я словно бы умер… ненадолго. Словно бы снова вернулся в Тень. В пустоту. Но потом вдруг очнулся и понял, что часть ее так и осталась во мне. Там, где сердце. Там, где должно быть тепло. А сегодня опять… Я успокоено погладила его пальцы.

— Теперь ты снова теплый. Все хорошо.

— Я что-то у тебя забрал, — вздрогнул Гор, и в его глазах мелькнул неподдельный ужас. — Что-то важное… мне кажется. Я не хотел, но все равно забрал.

— Подумаешь, жизненных сил чуток вытянул? — с наигранной бодростью отозвалась я, старательно сдерживая нервную дрожь. — С кем не бывает? Лин, вон, постоянно ее таскает, и ничего.

— Ты не понимаешь, — с болью прошептал брат. — Я ХОТЕЛ этого, Гайдэ! Я сидел тут и целый оборот искал предлог, чтобы тебя разбудить! Я смотрел на тебя, как Тварь на свою жертву! Как какой-то кровосос! И я ХОТЕЛ тебя коснуться! ХОТЕЛ ЭТО забрать! Мне не нужны были братья — они сами вышли из Тени. Не нужен Лин, потому что он — шейри. А ты — живая. Единственная живая в этом доме. Единственная настоящая. Я почуял это сразу, как только проснулся. И пришел к тебе, чтобы забрать то, чего нет ни у кого из нас!

— Значит, так было надо, — как можно тверже сказала я. — Значит, такие у тебя потребности. Видимо, твои силы стали просыпаться. Ты же маг? Маг. Правда, неизвестно какой породы, но все равно… к тому же, ничего со мной не случилось. Тебе стало легче. Жизненных сил у меня, слава богу, полно, так что никакого криминала не случилось. И вообще, на тебе горит мой Знак, так что нечего панику наводить и пугать меня до полусмерти. Гор вздрогнул и неуверенно коснулся повлажневшего лба.

— Знак?

— Точно. И это значит, что ты связан со мной. А значит, напакостить не можешь по определению. Даже если вдруг провалишься в Тень и потянешь, как сейчас, за собой.

— Знаешь… у меня действительно возникло ощущение, что я туда провалился, — тяжело вздохнул Гор. — Только другие проваливаются после смерти, а я — вот так. Живым. Помнишь, как ты в первый раз нас кормила? Помнишь, как мы испугались, что не удержимся?

— Ну, удержались же, — нервно усмехнулась я, но брат только покачал головой и устало поднялся.

— Сегодня я снова вспомнил это чувство, Гайдэ. Я был готов забыть обо всем, что ты для нас сделала. Мне хотелось попробовать тебя до боли. До крика. Я почти ощущал на губах вкус твоей дейри. И… и я не знаю, что было бы, если бы ты меня не удержала или если бы я забрал больше, чем ты мне отдала. Наверное… мне следует уйти. Я не хочу, чтобы это повторилось. Не прикасайся ко мне больше. Пожалуйста. Я сердито тряхнула головой.

— Ну уж нет. Никуда ты пойдешь. И ни с какого моста головой вниз не прыгнешь. Надо срочно надо с этим разбираться, а не маяться дурью или заниматься самобичеванием. Придется срочно выяснять, что с тобой творится. Сюрпризы мне тут на фиг не нужны, поэтому завтра же… в смысле, сегодня же с утра едем к Драмту и пытаем его касательно твоего Адаманта: что за Клан, что умеет и чем это опасно. Понял?!

— Думаешь, это из-за него? — с сомнением посмотрел Гор.

— А из-за чего еще? От того, что капусты на ночь наелся? Нет, это — магия, брат. Я точно знаю, что магия. У меня аж Знаки задергались, когда я твои глаза увидела. А причина для этого есть лишь одна единственная — Старший Клан. И магия, которой владеют все воины этого Клана. Поэтому надо срочно поднимать архивы, искать знающих людей; может, таких же, как ты, выловить в столице… неужто никого из скаронов больше не отыщем? А уже потом думать, как тебя… кхм… кормить. Раз уж обычная еда тебя уже не устраивает и раз для нормального существования тебе нужно что-то еще. Он сжал зубы и резко отвернулся.

— Я так не хочу!

— Боюсь, от твоего желания тут ничего не зависит, — вздохнула я. — Если это действительно просыпается твоя сила, то ее надо обуздывать и прижимать к ногтю. А без информации мы ничего путного не сделаем.

— Я не хочу быть чудовищем! И не хочу тянуть из тебя жизненные силы!!

— Ты — не чудовище, — я ласково обняла напрягшегося, как струна, скарона и заставила сесть. — Ты — мой брат. И я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Понимаешь? Гор странно дрогнул и неверяще посмотрел.

— Ты… действительно так думаешь! — прошептал ошеломленно. — Я чувствую. Я слышу. Ты не считаешь меня чудовищем!

— Конечно, нет, — тихо рассмеялась я.

— Но откуда… и как… Гайдэ! — брат совсем оторопел. — Гайдэ, я теперь слышу твои эмоции!! Твое облегчение! Радость и… любовь! Ты меня даже не боишься!! СОВСЕМ!!

Наткнувшись на совершенно дикий взгляд скарона, я рассмеялась громче и снова его обняла. Крепко. До боли. Так, чтобы он почувствовал что-нибудь еще.

— Гайдэ…

— Я вас очень люблю, — призналась я неслышно. — Мне будет больно, если вас не станет. Ты — мой брат. Родной. Любимый. И все вы вместе… я счастлива, что вы есть. Какие угодно, понимаешь? С какой угодно силой. Как я могу тебя бояться, если ты не единожды спасал мне шкуру? Как могу бояться, когда вы несколько раз спасали мою душу? Как я могу вас бояться, если мы долгое время были одним целым? Вернее, мы и сейчас с вами одно целое. Только… немного по-другому. Разве нет?