Артем Тихомиров - Чрезвычайный и полномочный

– Но как же с этим?.. – Перхун Длинный Язык жестом, известным всем и всегда, изобразил шуршащие в пальцах деньги.

– Никак. Во имя Светлого Будущего обязаны все работать бесплатно. Так и передайте. Кто не будет во имя Светлого Будущего работать бесплатно или откажется вообще – головы рубите! Мы утопить должны в крови недовольство любое. Кормить рабочих баландой станете, поэтому найдите что-нибудь из припасов, которые ваши ухари не успели выпить, сожрать или стырить. Составите также план первоочередных объектов, куда требуется направить рабов… рабочих. Ответственным назначается Умрих Большеногий.

– Да, госпожа.

– «Госпожа» не годится… Что мы, эксплуататоры какие?.. Давай лучше… Товарищ Офигильда…

– Да, го… товарищ Офигильда. – Умрих невольно закрыл рот ладонью, не веря, что сказал такое .

– Так, ну, на этом пока все… Побегайте, поработайте, разгоните кровь, а потом поговорим, когда ваши бошки прояснятся. Ну, чего стоите как бараны? Вперед!

– Товарищ Офигильда! – поднял руку Шлеп Губа. – Один вопрос.

– Слушаю, товарищ Губа.

– А что мы будем делать, когда вернется Пнилл?

Повисла тяжелая, как говорят в таких случаях, тишина.

– Об этом я расскажу вам позже, – ответила Лже-Офигильда, напуская на себя размышляющий вид. – Я над этим работаю. А теперь – брысь с моих глаз, товарищи! Революция или смерть!

Вожди побрели к двери, но старуха рыком вернула их обратно и заставила несколько раз прокричать лозунг, добиваясь слитности. Когда слитность достигла приемлемого уровня, королева отпустила своих верных псов.

В зале остались только до сих пор дрыхнущие кто где пьянчуги.

Для них не мешало бы в отместку придумать какие-нибудь особые задания.

Эх, и с такими вот строить Светлое Будущее?

Лже-Офигильда принялась откровенно грустить.

«Череп, что кричит на рассвете» оказался большой скалой, и правда похожей на голову. Обращена она была на восток, так что определение, данное виконтом, соответствовало истине.

Первым заметил ее Говорун, напряженно размышлявший над бредом Талиесина. Непростое это дело – толковать слова прорицателя, ведь он никогда не скажет вам точно: ищи там-то и там-то. Нет, по законам жанра он обязан напустить тумана и задурить вам мозги. И только потратив на поиски полжизни, вы поймете, что паразит имел в виду, но ведь тогда будет уже поздно…

Талиесин не подвел. Предсказание для новичка оказалось очень даже логичным и детальным. Увидев прямо по курсу скалу-череп, Кровожадный Чтец невольно возликовал. Теперь, значит, не надо далеко ходить. Очень даже вероятно, что финальная битва состоится прямо здесь.

Итак, примета есть, значит, где-то рядом должна быть пещера, где обретается вонючая скотина, любительница человечины.

«Жить ей, мамой клянусь, недолго», – зло подумал колдун.

– Стоп! – По сигналу Пнилла колонна воителей, топавшая с последнего привала уже часов шесть, замедлила ход и вскоре остановилась.

Только сейчас варвары осознали, где находятся. Местные называли эти места Крабьими Утесами. Небольшой и невысокий горный кряж протянулся с севера на юг и напоминал закаменевшую змею-инвалида, правда, для змеи слишком большую.

На скалах не росло ничего, кроме чахлой травы, даже мхи обходили эти камни стороной, отчего те выглядели уже слишком серо и уныло. Грендель не мог найти места для отдыха более подходящего.

Экспедиция расположилась лагерем на ровной площадке перед пологим горным склоном, на котором главенствовал кричащий на рассвет череп.

Король, не мешкая, объявил полную боевую готовность и запретил разводить костры. Вторым приказом было требование всем следопытам собраться на совещание. Третьим Пнилл потребовал к себе Талиесина.

– Ну, – сказал виконт, удивительно бодрый и полный сил после такого долгого пешего перехода. – Кажется, мой час настал, – добавил он, оглядев себя и проверив, как там поживает фамильная шпага на перевязи. Глаза посла горели нездоровым блеском. Блеск этот Чернышу не нравился. – Сегодня будет вершиться история. Теперь я знаю, для чего судьба привела меня в эти края, предварительно подвергнув разным испытаниям.

Дроу молчал. Возразить было нечего. Он ведь и сам говорил нечто подобное господину, и сам виноват в том, что тот поверил.

Оставалось надеяться, что Пнилл ничего опасного для виконта не запланировал.

В целом будущее вырисовывалось перед Чернышом с трудом великим. Всю дорогу Талиесин был нездорово возбужден, хотя тщательно скрывал это от варваров. По его словами, им не обязательно знать, что этот путь они проделали зря. Уточнять свою мысль отказывался, загадочно улыбаясь. В следующую минуту посол мог разразиться очередным невнятным спичем о чем-то высоком в поэтическом смысле, давая дроу повод подозревать нехорошее. Отрава, которой напоил виконта Говорун, могла вызвать не только дар ясновидения, но и сумасшествие. На цивилизанчиках, колдун сам признался, этот рецепт еще ни разу не проверяли.

Новость, что скалу-череп нашли, взволновала Талиесина еще сильнее.

Он знал, что рано или поздно это случится. На вопрос дроу, откуда, виконт посмотрел на него удивленно:

– Я же прорицатель!

Что тут было ответить? Слуге оставалось только принять эту новую реальность и ждать продолжения.

– Я пошел! – Талиесин подмигнул Чернышу и отправился на встречу с Пниллом.

Дружинники смотрели на него со всех сторон. Когда посол проходил мимо, все разговоры смолкали, словно воители видели перед собой не какого-то бледного стручка, а как минимум легендарного вождя племенного союза. Само собой, молчание было исполнено уважения.

Тишину нарушили только послы. Арбар, Шонвайн и Рээш приветствовали виконта поднятием оружия и веселым рычанием, точно волки, радующиеся возвращению в стаю вожака.

Талиесин махнул им с истинной снисходительностью аристократа.

– Нам не хватало только разбудить эту тварь, – заворчал Пнилл, ставший свидетелем этой сцены. – Тише, господа! И это касается всех. Говорить шепотом. Где-то рядом спит Грендель.

Экспедиция захлопнула рот и раздула ноздри от важности.

Рядом с королем стояли Говорун, Бородульф Сожру Живьем и Ворчлюн Ухайдак, позади них – группа самых опытных следопытов, все с такими мордами, словно съели что-то кислое. Воителям казалось, не без оснований, что Талиесин вздумал отбирать у них хлеб. Будущее обещало показать, так ли это.

Но все, так или иначе, чувствовали подползание чего-то необыкновенного. Опасного. Леденящего кровь.

Офигильда пила пиво кружку за кружкой и заедала жареными кабанчиками. Зверский аппетит проснулся, требуя серьезных вливаний, и королева не собиралась останавливаться на полдороге.