Владимир Васильев - Атлантида

Все произошло неимоверно быстро. Палион не успел и глазом моргнуть, как фигуры неподвижно восседавших стали расти и увеличиваться в объеме. Плечи расширились раза в два, если не в три, головы вздулись, челюсти вытянулись, обнажая

здоровенные клыки, белизне которых позавидовал бы любой телевизионный красавец; кожа выпивох мгновенно покрылась шерстью и коричневой чешуей, блестящей и мерцающей в свете факелов. Пятнадцать пар когтистых лап, как мячик, подкинули в воздух тяжелый, дубовый стол и сбросили его на головы стоявших к ним спиной рыцарей. Снаряд обрушился на людей и придавил их к земле. Амбар заполнился стонами и яростным звериным рыком. Десять огромных хищников дружно накинулись на бесформенную кучу барахтающихся под столом тел и принялись рвать их на куски, тут же пожирая отделенные конечности.

Трое часовых на воротах не успели прийти своим собратьям на помощь, их мгновенно разорвали на части накинувшиеся со спины оборотни. В одном их зверей с окровавленной волчьей мордой Палион узнал по одежде увальня — трактирщика, другие чудовища наверняка были его сыновьями и прислугой, неосмотрительно отпущенными небесными братьями.

Четверо охранников выхватили мечи и встали плечом к плечу, прикрывая своего проснувшегося и тут же обмочившегося со страху господина. Весьма эффективный в обычном бою плотный строй только усугубил и без того плачевное положение стражей. Сталь меча взмыла в воздух, прикрывая головы солдата от удара когтистой чешуйчатой лапы, но вутер перехитрил противника, мгновенно изменил траекторию движения гибкой кисти, взял немного пониже и налету оторвал противнику руку по самый локоть. Вытаращив глаза и ловя воздух широко открытым ртом, охранник изумленно уставился на уродливый обрубок, из которого фонтаном хлестала кровь. Закричать он не успел. Вутер и еще парочка подоспевших ему на подмогу оборотней синхронно прыгнули на прижавшихся спинами к стене людей, повалили их и в считанные секунды разорвали на части. Это был не бой, даже не резня, а всего лишь продолжение пиршества. Гости трактира слишком долго ждали главного блюда и успели основательно проголодаться. Пиво и овощные похлебки хорошо раззадорили их звериный, в буквальном смысле слова, аппетит.

Палион стоял и хлопал глазами. Он был настолько поражен увиденной деформацией и той быстротой, с которой люди превратились в объедки, что даже позабыл вытащить из ножен меч. Снаружи амбара доносился вой и лошадиное ржание, это сбегавшиеся на кормежку хищники расправлялись с лошадьми, в том числе и с его старушкой — кобылой. Из состояния оцепенения разведчика вывела чешуйчатая лапа, быстро приближающаяся к его голове. Один из вутеров заметил оставшегося в живых человека и решил исправить ошибку, а заодно и полакомиться целым куском плоти, не деля его с товарищами.

Слава рефлексам, сформированным годами упорных самоистязаний на тренировочных площадках! Они не подводят, даже когда мозг владельца полностью парализован страхом. Лапища должна была сорвать голову с плеч застывшего столбом наемника, но схватила лишь пустоту, а через миг об ромбовидную, покрытую костяными наростами голову чудовища разбился вдребезги дубовый табурет. Дерево не смогло проломить крепкий череп, но зато оглушило вутера. Очнувшийся Палион мысленно поблагодарил того, кто пришел ему на помощь и, выхватив меч, нанес сильный, рубящий удар по левой ключице ошарашенного чудовища.

Острейший, покрытый сверху толстым слоем тевона клинок легко прорубал доспехи и резал как масло восьмисантиметровую арматуру, но перед панцирем чудовища сплоховал, проскользил вниз, оставив на бронированной шкуре лишь едва заметную глазу царапину, которая, кстати, тут же срослась. Вутер рассвирепел и издал оглушительный рык, широко распахнув огромную пасть с тремя рядами мелких и острых, как у акулы, зубов. Не раздумывая, Палион погрузил клинок в пасть и успел его выдернуть буквально за долю секунды перед тем, как челюсти со скрежетом захлопнулись. Враг обмяк и, ломая телом стоящую перед ним скамью, повалился на пол.

«Молодчина, хорошая работа! — произнес откуда-то появившийся у Лачека в голове приятный мужской голос. — Но в следующий раз советую не рубить, а колоть точно в центр грудной клетки, там у вутеров в панцире щель, мимо сердца при желании не промажешь!»

Палион оттер со лба пот и огляделся по сторонам. Чудовища не накидывались на него лишь потому, что в другой части амбара до сих пор кипел бой. Хищники побросали недоеденные кости да мясо и устремились к тому, кто еще держал оборону в дальнем углу. Лачек был поражен. «Кто мог выстоять против нежити так долго?! Да в живых-то уже никого не осталось, разве что…» — майор нахмурил лоб, он вдруг вспомнил про чудака в овчинной шкуре, добровольно избавившегося от своего меча перед самым началом схватки.

Увидеть, что творилось в углу, было нельзя, обзор закрывали волосатые и блестящие спины чудовищ, пытавшихся добраться до неимоверно проворной добычи. Однако сквозь злобное рычание и шум клацающих клыков время от времени доносились предсмертное поскуливание и жалобные, квакающие звуки, должно быть, издаваемые поверженными вутерами.

Палион хотел вмешаться, прийти одиночке на помощь, но побоялся. Любое из чудовищ разорвало бы его одним взмахом лапы. Бежать же майор не мог. Оторвавшиеся от пожирания свежей конины, оборотни сбегались в амбар, притом не только через ворота, но и легко делая дыры в прогнивших стенах. Перевернутый стол, ставший могильной плитой для груды объедков, внезапно зашевелился. Пробегавшие мимо твари остановились и ощерились, предвкушая появления недобитого врага. Палиону стало жалко несчастного, сумевшего уцелеть, но не догадавшегося выбраться из-под завала мертвых тел незаметно, ползком. Разведчик с ужасом ожидал момента, когда поднявшегося на ноги разорвут на мелкие части и тут же сожрут, но провидение приятно удивило майора, преподнеся алчущим мяса хищникам роковой сюрприз.

Дубовый стол снова взмыл к высокому потолку и, переломившись о перекрестье стальных балок, обрушился на головы чудищ грудой обломков. Амбар сотрясся от сильного удара, Палион едва устоял на ногах, а затем, разинув рот, наблюдал за воскрешением грозного рыцаря. Командир отряда, а это был именно он, какое-то время молча стоял на широко расставленных ногах и, слегка наклонив голову вниз, следил за действиями приходящих в себя чудищ. Погнутые, искореженные пластины доспехов свисали с его рук и ног, как ошметки содранной кожи. В центре вогнутой внутрь кирасы зияло четыре дыры с неровными, рваными краями, следы удара лапы вутера (у оборотней пять пальцев). С левой стороны лица свисали куски мяса вперемешку с кожей и пучками слипшихся от крови волос. Даже издалека, даже при плохом освещении Лачек разглядел, что оголенный череп молодого рыцаря был не из кости, а из темно — синего, хромированного сплава Р459Б, которого, кстати, на этой планете еще не умели производить.