Владимир Васильев - Атлантида

Усадив мальчика на скамью рядом с молодым дружинником, Скал ушел к окошку в дальнем конце трапезной и, спустя несколько минут, вернулся с двумя большими мисками, наполненными рассыпчатой кашей, поверх которой лежало по ломтю хлеба. Затем Скал еще раз сходил к окошку и принес две большие ложки и две кружки. В одной из кружек была налита темная пенистая жидкость, а в другой — молоко. Поставив перед Вотшей миску с кашей и кружку с молоком, дружинник протянул ему ложку:

— Ешь, не торопись! Не набрасывайся на пищу, как зверь дикий!

Мальчик молча принял ложку, осторожно взял в другую руку ломоть хлеба, оглядел наблюдавших за ним дружинников, вздохнул и принялся за еду. Однако, черпанув пару раз из миски, Вотша вдруг замер с поднятой ложкой и поднял на Скала изумленные глаза:

— Дядя Скал… — шепотом проговорил он, торопливо проглотив кашу, — у меня здесь…

И замолчал.

— Да что там у тебя? — встревожился дружинник и заглянул в миску к мальчику. — Ну, что ты там обнаружил?

— Мясо! — испуганно прошептал Вотша и аккуратно положил ложку хлебалом на край чашки.

Дружинники переглянулись, и чернявый здоровяк добродушно прогудел:

— Ну что ж, что мясо. Вот и ешь с мясом. Раз в княжеский замок попал, силенок тебе много понадобится — собирай силенки-то.

Мальчишка осторожно заглянул в свою миску и, снова взявшись за ложку, ковырнул кашу. Потом, еще раз обежав глазами дружинников, уже смелее поддел небольшой шматок мяса и вместе с кашей отправил в рот.

Пока он сосредоточенно жевал, дружинники с веселым интересом поглядывали на него, но осторожно, так, чтобы уж совсем не смутить мальца. Тот, прожевав и проглотив первую ложку, с гораздо большим энтузиазмом потянулся к миске и вскоре уже вовсю наворачивал кашу, не стесняясь хозяев стола.

Прикончив кашу, Вотша аккуратно положил ложку в миску и, удовлетворенно вздохнув, проговорил:

— Вкусно!..

— А молоко?.. — с улыбкой поинтересовался Скал. — Молоко-то пей!

Мальчишка наклонился над кружкой и осторожно попробовал жирное молоко. Выпив пару глотков, он поднял голову, облизнул верхнюю губу и неожиданно улыбнулся:

— А квас-то у нас с дедом вкуснее.

Дружинники, с интересом наблюдавшие за маленьким извержонком, расхохотались…

И вдруг все пятеро почувствовали странную неловкость. Им всем пришло в голову, что вот с ними за одним столом сидит детеныш тех самых извергов, которых они презирали. Да нет, не презирали даже! Они их просто не считали достойными своего внимания, ну разве когда поразвлечься с какой-нибудь молоденькой, симпатичной извергиней, особенно в походе, в набеге! А вот, поди ж ты, сидит малец-изверг за одним с ними столом, ничуть не смущается, уплетает такую же кашу, а им не хочется цыкнуть на него, пристукнуть, вышвырнуть за порог, словно шелудивого пса! Наоборот, извержонок вызывал какое-то щемящее сочувствие, хотелось его приласкать! И каждый, оправдывая себя, решил, что Вотша все-таки не простой изверг, что он все-таки потомок Вата! А Вата все еще помнили!

После завтрака, закончившегося в смущенном молчании, Скал взял мальчишку за руку и повел в стоявший по соседству небольшой домик, оказавшийся бельевой. Хозяйничала там пожилая, толстая и удивительно опрятная женщина, которую все называли тетка Сидоха.

Тетка Сидоха и две помощницы, молоденькие извергини, принесли несколько рубашек, две пары портов, тонкие короткие чулки, маленькие невысокие сапожки. Вся одежда была не новой, ношеной, но чистой и ухоженной — было ясно, что у кастелянши замка все хранится в надлежащем порядке. Часа через два Вотша был одет во все новое, пригнанное по его маленькой фигурке. Даже сапожки оказались ему только чуть-чуть великоваты.

До обеда Скал успел еще показать маленькому извергу замок и вид, открывающийся с южной стены — той стены за которой не было городских построек. Крутой склон, начинавшийся прямо от стены замка, заканчивался песчаным обрывом, под которым поблескивала быстрая река, а за рекой до самого горизонта, иззубренного невысокими горами, простиралась волнующаяся ковылем степь. И только две-три небольшие дубовые рощицы нарушали это протяженное, волнующееся под ветром однообразие.

Вотша долго смотрел на степь с высоты замковой стены, а затем, взглянув на дружинника огромными голубыми глазами, тихо спросил:

— Дядя Скал, а что там, за этим… — и он повел перед собой рукой, не умея подобрать имени открывающемуся перед ним пространству.

Скал неловко ухмыльнулся и покачал головой.

— Это степь. Вся эта степь — наша! Она принадлежит нашей стае! А за ней начинаются горы. Вон они видны на самом горизонте. Волку до них бежать четверо суток! В горах живет другая стая — снежные барсы, ирбисы. — Дружинник на мгновение замолчал, словно припомнил нечто давнее. — Опасные, сильные бойцы! Они не строят замков, сами горы для них — замки. Я ходил туда с… твоим прадедом!

— С Ватом?! — немедленно вскинулся малец.

— С ним, — кивнул Скал и помрачнел.

Положив на белую голову мальчика свою большую, тяжелую ладонь, он вздохнул и совсем другим тоном проговорил:

— Пойдем, Вотша, обедать! А то еще опоздаем к волхву, он тогда мне задаст!

Обед поразил мальчика еще больше, чем завтрак. Изумленно оглядев заставленный закусками стол, он прошептал:

— Нам с дедом и за месяц столько не съесть!

Тем не менее, он отведал и борща с только что испеченными пышками, и горячего оленьего окорока с полбой, и распаренной в меду репы… Однако Скал зорко следил, чтобы мальчишка не переел — осоловеет, а ему ведь к волхву идти!

Через полчаса после обеда они отправились к Ратмиру.

У дверей гостевых покоев их встретила молоденькая служанка и, поклонившись дружиннику, произнесла:

— Господин Ратмир велел мне проводить вас к нему.

Затем, внимательно посмотрев на мальчика, она повернулась и направилась через анфиладу комнат к главному залу. Здесь она остановилась и, еще раз поклонившись Скалу, сказала:

— Господин Скал может обождать своего подопечного здесь. К господину волхву мальчик войдет один!

Дружинник пожал плечами и тихонько подтолкнул Вотшу в сторону девушки:

— Ступай с Милой, дружок, и ничего не бойся!

Мальчик шагнул к служанке. Та, бросив удивленный взгляд на дружинника, взяла его за руку и направилась к левой из двух бывших в зале дверей. Когда они скрылись, Скал посмотрел тяжелым взглядом на закрывшуюся за ними дверь и уселся в одно из кресел, стоявших в простенках между окнами зала.

Мила провела Вотшу коротким коридором до тяжелой, плотно прикрытой двери, с усилием приоткрыла ее и легонько втолкнула мальчика в образовавшуюся щель.

Мальчишка оказался в большой комнате с окнами, плотно закрытыми шторами. Мрак, царивший в комнате, едва рассеивался пламенем одинокой свечи, бросавшим трепещущие блики на стекла больших стенных шкафов, янтарную полированную поверхность стола, установленного в центре комнаты, и большое матово-белое зеркало в странной, темного металла, оправе. Зеркало это не отражало комнаты, оно было похоже на затянутый бледным бельмом глаз. И мальчик испугался этого глаза, испугался впервые с момента своего появления в замке.